40 лет назад 25 декабря колонны частей Туркестанского военного округа пересекли понтонный мост через Амударью. Начался ввод войск в Афганистан. Диктатор Афганистана Амин немедленно поблагодарил руководство СССР, откликнувшееся на его просьбу о вооруженной помощи, и приказал своей армии всячески содействовать наспех созданной за десять дней до этого 40-й армии. Через три дня Амин был убит советским спецназом, и началась Афганская война, продлившаяся девять лет и три месяца.
Очень быстро она стала мощнейшим фактором международной политики, началась массированная военная помощь моджахедам, бойкот Олимпийских игр в Москве. Так закончилась политика разрядки напряженности, официального курса ЦК КПСС.
С войной связан феномен военной прозы и поэзии, созданной ветеранами и занявший прочное место в истории нашей культуры. Непрерывная борьба исторических оценок, книги и фильмы поддерживают неутихающую внутрироссийскую дискуссию о ее роли в нашей жизни.
Большинство источников указывает, что через эту мясорубку прошло более 620 тысяч советских военнослужащих (согласно официальной справке МО СССР — 546 255). Никаких попыток достоверно установить количество пострадавших граждан Афганистана не было. По различным оценкам, погибло от 284 тысяч до 2,3 млн человек. Сколько советских ветеранов умерло после, также неизвестно. Учет этих потерь ведется органами стран, возникших на месте СССР (война — одна из причин его распада). Существует консенсус, согласно которому от ран и болезней умерло намного больше, чем в ходе боевых действий в 1979–1989 годах.
Автор — в центре. Фото из архива Валерия Ширяева
…Когда несколько человек на руках тащат груз вверх по горе, тяжелее всего замыкающему, хоть он и понимает это не сразу. Чем круче склон, чем выше перепад между первым и последним, тем труднее людям попасть в ритм, согласовать движения на непредсказуемых извилинах еле заметной тропы, отмеченной козьим пометом. И вскоре силы начинают покидать даже закаленных.
В начале лета 1985-го, в ходе знаменитой Кунарской операции, столкнулись армии, сравнимые с составом Туркестанского округа. Искушенные летчики промахнулись в тот раз, сбросив афганский полк неполного состава и советский десантный батальон прямо на склад снабжения моджахедов на узком плато в бассейне Кунара. Обе стороны, поначалу растерявшиеся от неожиданности, вступили в свирепую схватку по всему заросшему чахлыми кустами склону, вдоль которого неслись протяжные очереди не жалеющих патронов пулеметчиков советского разведвзвода.
Через полчаса моджахеды, не выдержав напряжения, скатились в ущелье, быстро отходя вдоль реки под спасительной зеленью. Пришла пора добивать пленных, выносить раненых и собирать убитых. С трехсотметровой глубины, под рев еще недавно бывшей льдом воды цвета асфальта, комендантский взвод афганского полка и наша разведка начали поднимать погибших и раненых товарищей.
Профиль скалы оказался настолько сложным, что команды приходилось менять буквально каждые полчаса — подняв тела на 50 метров, бойцы выбивались из сил. К обеду их донесли до середины подъема, и стало ясно, что без помощи не обойтись. И тогда вниз, с плато, пинками и матом погнали всех оставшихся без боевой задачи — переводчиков, штабных, тыловых, легкораненых.
Убитых положено было эвакуировать при любых обстоятельствах, этот закон блюли неукоснительно. Мы подобрали тело бойца на широком карнизе, и лежащие без сил пластом разведчики, его товарищи, провожали нас равнодушными глазами.
Было уже не до совести: они связали ноги-руки убитого, продели найденную на берегу корягу и, надрываясь, как папуасы пойманного леопарда тащили вверх.
Нам повезло: вскоре путь стал более пологим и отмечался уже не расстоянием между камнями, а принял смутные очертания тропы. Конечно, через полчаса и наши ХБ можно было выжимать. Чудовищным, непредсказуемым эксцентриком еще не окоченевшее тело тяжело моталось между кустами и скалами. Центр тяжести перемещался в самых неожиданных частях системы люди-палка-труп, создавая нагрузку на группы мышц, которые у нас в обычной жизни почти не работают.
Устало, неуверенно переставляли мы ноги долгой дорогой наверх. Снизу, от тропы на меня смотрел убитый веселый татарин из разведвзвода, еще час назад стрельнувший у меня сигарету. «Ява. Дукат» нашим ребятам в сороковой не давали, это были сигареты советников и офицеров.
Откинувшаяся назад голова покачивалась над тропой, я смотрел в светлые серые глаза и вывалившийся страшной колбасой, казавшийся огромным, почерневший язык временами волочился по камням. Никто из нас, выросших в комфорте горожан, не умел, конечно, вправить его на место и пришить нитками к щеке. Да и сил думать об этом не было: я шел замыкающим.
Он был жизнерадостным парнем, его легкий нрав любили товарищи, по крайней мере, таким он запомнился. Обаяние молодости и лик смерти показали всю хрупкость и уникальность жизни одного единственного человека, потерянного безвозвратно. За полтора часа подъема это почти вошло в подсознание. И деться было некуда, и закрыть глаза невозможно.
Есть два способа развития и экспансии вида — массовое воспроизводство и адаптация организма к среде обитания. Лосось мечет миллионы икринок, из которых выживают несколько мальков, а рысь приносит троих котят и выхаживает всех. Веками в России первый способ был ближе крестьянам, второй дворянству. Смерть от болезни, при несчастном случае не воспринималась в семьях, где рожали по 18 детей (например, бабушка Максима Горького) как полная катастрофа. Неурожаи и массовый голод, война или эпидемия — вот чего селяне боялись по-настоящему. Ценность единственного человека понималась как религиозная догма о ценности бессмертной души. Но больших слез по умершему в разгар полевого сезона не проливали.
Уборщица, пожилая таджичка в кабульском госпитале, где я лежал с ранением, получила известие о гибели сына, служившего в вооруженных силах ДРА, и рыдала как положено всем на Востоке. Через два дня она при мне весело щебетала с подругой. Жизнь брала свое: у нее было 8 детей, множество остальных, умерших в младенчестве, помнила не твердо. Не смогла она и сосчитать, каким по счету был рожден ее убитый мальчик.
В 1989-м на встрече афганских студентов Москвы с Наджибуллой в Университете дружбы народов я был свидетелем характерной сцены. Лидер государства долго рассуждал о революции и перспективах. Но на вопрос о помощи СССР ответил неожиданно: «Их помощь не имеет цены. Думал ли кто-то из вас, что у русских в семьях один-два ребенка, а мальчиков чаще не более одного?»
«Вы понимаете, что гибель солдата в Афганистане означает конец семьи и даже рода? Отправляя сына на войну, русская мать отдает все, что имеет».
Зал оцепенел, мертвая тишина длилась минуту. Нет сомнений, что имеющие по полдюжины братьев молодые афганцы, сидящие в зале, ранее о таком не задумывались.
Осознание ценности жизни как уникального явления приходит с трудами, вложенными в воспитание, обучение и сбережение. Смерть Пети стала трагедией в семье Ростовых в «Войне и мире» ровно поэтому. Ушел целый мир, обещавший многое.
Афганистан. Фото из архива Валерия Ширяева (на фото справа)
Англо-бурская и русско-японская войны лишь обозначили возможности оружия наступившей эпохи. Первая мировая, создав миллионные армии, внедрила индустриальные методы убийства, повлекшие миллионные потери, в саму возможность которых ни парламенты, ни военные не верили еще летом 1914-го. Заметим, мировые войны вела все-таки мировая элита.
А в России, даже в XIX и XX веках регулярно проходившей через массовую гибель от голода, после Гражданской войны к командованию армиями пришли выходцы из привычных ко всему крестьян. Из 44 командующих фронтами в Великую Отечественную 26 были крестьянами (большая часть из беднейших крестьян), 12 — из рабочих (все они почти без исключений родились в деревне и были рабочими в первом поколении), куда причислялись и батраки, четверо — из духовенства и служащих, двое — из дворян. Ситуация в политическом руководстве во время войны была схожей.
Люди, отправлявшие на смерть миллионы военных, не были отягощены идеями о «сбережении народа», о котором Солженицын с надеждой рассказывал Путину.
Позорные страницы нашей военной истории, когда подо Ржевом оставались непогребенными и неучтенными целые полки, — прямое следствие крестьянского взгляда на смерть в ЦК ВКП(б) и армейском командовании. Надежда на быстрое восполнение миллионных потерь не оправдалась: урбанизация, образование изменили поведение населения, в семьях рождалось уже не больше, чем у французов или немцев. И страна надорвалась, образовалась знаменитая демографическая яма, догоняющая каждое новое поколение.
Теперь уже всякая семья помнила своих погибших десятилетиями. Мы видим это каждое 9 мая. Но цивилизованный мир давно ушел вперед. Воспоминания ветеранов локальных войн обрабатываются и систематизируются в США в рамках национальной программы. Кроме того, в каждом штате существуют свои программы и волонтеры, собирающие материалы, хранящие память о соотечественниках.
Я считаю войну в Афганистане первой войной России, на которой командиры действительно всеми силами стремились минимизировать потери, о чем упомянул в своем интервью Руслан Аушев.
И память о погибших, раненых и воевавших еще свежа. Сами афганцы в интернете опубликовали огромное количество материалов. Давно пора на государственном уровне приступить к созданию настоящего, академического издания истории войны в Афганистане, коль скоро на русском давно можно прочесть весьма детализированные воспоминания командиров моджахедов. Необходимо выделить ресурсы на работу с уже опубликованными материалами ветеранов, которые после дополнения документами Министерства обороны лягут в основу всеобщей базы данных.
Чтобы любой мог проследить с использованием простых фильтров путь своей роты, своих командиров и товарищей. Чтобы каждый ветеран мог узнать хотя бы имя человека, тело которого он нес к вертолету. А если его нет в живых, это сделают его родственники, дети и внуки. Это тоже часть идеи «сбережения народа».
Читайте спецвыпуск о войне в Афганистане<br>
Кто начал войну в Афганистане. Особая папка: документы
«Начальники махали шашками: мы Берлин брали, а вы кишлак взять не можете?» Интервью Героя Советского союза, ветерана-афганца Руслана Аушева
В плену. Как относились к военнопленным и перебежчикам в Афганской войне: рассказывает Владимир Снегирев
«Первое — вернуться домой живыми. Второе — вернуться людьми». Война в Афганистане: воспоминания журналиста Михаила Кожухова (документ: описание подвига 9-й роты)
Весь спецвыпуск
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»