Нью-Йорк. Реновация

Интеллектуал Нортон, за которым закреплен имидж самого своенравного и привередливого голливудского актера (его спор с Marvelнасчет финальной версии «Невероятного Халка» стал достоянием СМИ), сотворил атмосферный неонуар, криминальную драму в духе «Китайского квартала».

Можно сказать, это авторское кино: Нортон мечтал снять его 20 лет, сам писал сценарий, стал продюсером, режиссером, сыграл главную роль. В основе фильма — роман Джонатана Летема, только Нортон переносит события из 90-х в 50-е — знаковое для Нью-Йорка время.

Лайонел Эссрог (Нортон) — детектив частного агентства, страдающий синдромом Туретта. Его босс Фрэнк (Брюс Уиллис) просит своих помощников прикрыть его во время секретных переговоров, которые неожиданно завершаются убийством Фрэнка. Тогда Лайонелу приходится самому взяться за расследование. Нащупывать следы, ведущие в высшие круги общества, влезать со своей капризной головой в коррумпированные схемы, в том числе связанные с реновацией, а по сути переделом Нью-Йорка. Участвовать в акциях против властей, но главное — искать виновных в смерти Фрэнка, единственного на свете человека, проявившего к нему, ребенку злых улиц, внимание.

Лайонел даровит, у него редкий талант к запоминанию деталей. Но состояние нервной системы заставляет его время от времени бесконтрольно дергаться, по-птичьи вскрикивать, повторять вслух то, что хотелось бы скрыть. Причем в рифмах.

Вот он разыскал в одном из баров девушку, почти готовую дать показания. Лайонел галантно подносит спичку к ее сигарете и… тут же непроизвольно задувает ее. После третьей погасшей спички возмущенная дива-свидетель исчезает.

Нортон создает особый мир. Его не интересует подробная реконструкция прошлого. Он даже стилизует не столько сам Нью-Йорк на историческом перекрестке, сколько образ города, отраженный в кинематографе середины века. Винтажные автомобили, дымчатые джазовые клубы Гарлема, темные трущобы Бруклина с прохожими-тенями, фетровые шляпы и длинные плащи. И даже нарядный Пенсильванский железнодорожный вокзал — исчезнувший путеводный дворец (его снесли в 1966-м). Это пространство кино.

«Сиротский Бруклин» шлет приветы сразу нескольким классическим нуарам. О «Глубоком сне» с Хамфри Богартом напомнит запутанный сюжет со стремительной развязкой и цепкое внимание к мелочам. «Двойная страховка» вспомнится в связи с махинациями чиновников, в этом фильме Билли Уайлдера речь также шла о том, как вести диалог с системой, если она тебя обманывает. И конечно, главная опора в новой постройке Нортона — неувядаемый «Китайский квартал» Романа Полански, в котором детектив (Джек Николсон) тоже оказывается в центре запутанного клубка коррупции, скандалов, махинаций. Мозаичное действо «Сиротского Бруклина», как в «Китайском квартале»,плывет в джазовых импровизациях. И порой кажется, что соло на саксофоне перехватывает камера, выводя из хаоса звуков и образов тему рождения города будущего из мук настоящего.

Для Нортона в происхождении современного Нью-Йорка, как и в анамнезе многих знаменитых городов мира, спрятано много тайн, преступлений, человеческих трагедий. В этом городе власть действует в согласии и молчаливом единстве с уличными бандами, они полезны друг другу. В детективный сюжет вплетены темы не только коррупции, но и расизма и сегрегации.

Среди достоинств фильма — точный кастинг. Алек Болдуин играет антагониста Лайонела — политика Мозеса Рэндольфа, девелопера, перестраивающего Нью-Йорк. Дирижера коррупционных симфоний, инициатора массового уничтожения целых районов ради широких магистралей и парков (кстати, знаменитый Централ-парк только что разбит на месте жилых кварталов, о которых спустя какие-нибудь десятилетия уже никто не вспомнит). Латентного ксенофоба, очищающего город от трущоб вместе с их обитателями. По его собственной характеристике — истинного американца.

В его монологах нетрудно угадать цитаты из Роберта Мозеса, выдающегося градостроителя, которого называли архитектором-диктатром, во многом сформировавшего облик современного Нью-Йорка. Как и Мозес, Рэндольф строит хайвэи и парки, разрушая жилое пространство, которое ему мешает. Как и Мозес, твердит о величии Америки и о том, что повар должен разбивать яйца, а градостроитель — разрушать увядающие районы и гетто. Но Болдуин идет дальше и примешивает к характеру своего тщеславного гордеца черты Трампа, с удовольствием повторяя известные «трампизмы».

Неожиданный Уиллем Дефо, играющий талантливого человека, запутавшегося между сторонами конфликта, затрагивающего судьбы сотен тысяч людей. Акварельная версия фам-фаталь — в исполнении Гугу Мбата-Роу, ее чернокожая активистка ночами витает в облаках джазовых клубов, а днем борется с безжалостной застройкой.

Если бы фильм был короче, ему бы цены не было. 144 минуты. Это, конечно, работает на атмосферу тягучей нуарной истории. Но в середине фильм зависает, словно размышляя, стоит ли продолжать.

При этом картина Эдварда Нортона обладает самым важным качеством — киномагией. К тому же рассказанная история имеет непосредственное отношение ко многим городам нынешнего мира. Например, к Москве с ее ненасытной, безоглядной, местами преступной реновацией.