От храма до хаты

Больше месяца потребовалось Конституционному суду России, чтобы сформулировать решение по делу адвентистки Седьмого дня из Ростовской области Ольги Гламоздиновой. Слушания состоялись еще 8 октября, но решение суд огласил 14 ноября. И оно стало довольно сенсационным для современной РФ, где принято лишь вводить все новые ограничения прав верующих, если они не принадлежат к одной из четырех «традиционных» религиозных организаций. (Конституция не проводит различий между «традиционными» и «нетрадиционными» верующими, гарантируя всем одинаковые права.)

Фабула дела проста и затрагивает интересы сотен тысяч российских граждан. Ольга Гламоздинова приглашала своих единоверцев на молитвенные собрания в принадлежащий ей жилой дом в поселке Веселый. В начале 2017 года она заключила с местной общиной адвентистов договор безвозмездного пользования, предоставив общине право четыре часа в неделю проводить в этом доме собрания. Этому воспротивился Росреестр, который оштрафовал Гламоздинову на 10 тысяч рублей. Суды общей юрисдикции, разбирая этот спор, признали, что жилое помещение и земельный участок при нем не могут использоваться «нецелевым образом» — для религиозной деятельности.

Она состоит в том, что жизнь человека — не только материальный, но и духовный феномен. Значит, жилое помещение призвано удовлетворять и духовные потребности проживающих, в том числе религиозные. Правда, в решении суда есть оговорки. Жилое помещение, предоставленное религиозной организации, не должно приобретать характерных признаков «культового» (типа куполов, минаретов и т.п.) или административного. В этом случае, полагает суд, происходит уже нецелевое использование. Правда, грань тут очень тонка и, пожалуй, ее невозможно определить объективно. Если, например, богомольный чиновник или олигарх соорудит в своем доме иконостас с алтарем (что не такая редкость сегодня), то надо ли их рассматривать как «характерные признаки культового объекта»? Закон на этот вопрос не отвечает.

Почему решение КС касается сотен тысяч верующих? Россия в ХХ веке прошла через жуткий опыт тотальных религиозных гонений ради построения атеистического общества. Пики гонений приходятся на двадцатые-тридцатые и начало шестидесятых годов. Каждый такой период привел к возникновению множества «катакомбных», подпольных религиозных общин разных конфессий, вытеснив верующих из легального поля. Ведь веру гонениями не убьешь…

К 1939 г. в СССР оставалось лишь около 400 открытых храмов, в основном — «обновленческих», находящихся под полным контролем НКВД. При этом по переписи 1937 г. большинство советских граждан назвало себя верующими. Они молились по домам, иногда в тайных общинах, которых было несколько тысяч. Война изменила картину: в 1943 г. Сталин заново сформировал Московскую патриархию, признав единственно допустимой формой исповедания православной веры в СССР посещение ее храмов. Гонения на «катакомбников», не пожелавших признавать искусственный конструкт, только усилились.

Слабым подобием репрессий 30-х стали «хрущевские гонения» начала 60-х. Но и они оставили след в виде гигантстких баптистского и адвентистского братств, решивших отказаться от советской регистрации. В документах Совета по делам религий их называли «инициативниками». Сотни поместных церквей этих протестантских групп отказываются от регистрации до сих пор, собираясь на молитву в частных помещениях и постоянно сталкиваясь с административным давлением властей. Некоторые конфессии в СССР было запрещено регистрировать категорически — в первую очередь это Свидетели Иеговы, истинно-православные христиане, христоверы, скопцы, бегуны, ряд старообрядческих согласий. Христиан веры евангельской (пятидесятников) начали регистрировать лишь при Брежневе, в конце 60-х.

По признанию международных и российских правозащитных организаций (Комиссии по международной религиозной свободе США, Amnesty International, «Мемориала» и др.),

- Те же Свидетели Иеговы, официально признанные жертвами массовых репрессий и даже получающие за это финансовые компенсации, вновь полностью загнаны в подполье: в 2017 г. Верховный суд запретил их деятельность. Их перевод Библии внесен в Федеральный список экстремистских материалов, а ее коллективное чтение рассматривается как уголовное преступление. - В Туле власти пытаются разрушить молитвенный дом баптистов-«инициативников». - В подмосковном Ногинске угрожают храму Православной церкви Украины. - В 2015-м в Пензе судебные приставы снесли целый монастырь истинно-православной церкви. - В 2009-2010 гг. отобрали все 11 исторических храмов Российской православной автономной церкви в Суздале. - Проводятся облавы и на «незаконно» собирающихся в частных молельных мусульман, потому как нежелание ходить в мечеть расценивается как признак «экстремизма».

При такой «религиозной политике», сопровождающейся еще и резким падением авторитета «традиционных» религиозных организаций, в первую очередь — РПЦ, число домовых храмов и молитвенных комнат будет только расти.

Степень независимости от власти теперь прямо пропорциональна уровню престижности той или иной общины, особенно в глазах молодежи. В этом контексте решение КС — шаг навстречу гражданскому обществу, его нелицемерно верующей части.