Может повторить

— Без Габышева поход в каком-то виде продолжается?

— Как только шамана «приняли» спецслужбы, все развалилось. Я уехал через сутки после его задержания, вернулся домой в Тюмень дописывать книгу — ​исполнил его приказ. Товарищей майоров интересовал только шаман, они его взяли, и поход был развален.

— Когда стало известно о походе шамана и его целях, я не мог его не поддержать. Сперва рублем, организовав в Тюмени сбор денег, — ​удалось собрать чуть более 6000 рублей. А затем понял, что не могу туда не поехать. Думал присоединиться осенью, уже были куплены билеты на летний отдых, потом понял: нет, не успеет он дойти до осени, примут. Так и произошло.

— Шаман меня сразу же нарек Дедом Морозом. Ко мне вопросов не возникло, поскольку до этого я собирал и перечислял деньги в поддержку похода. А вот остальных людей шаман интервьюировал. После меня в отряд пытались попасть люди, явно сотрудничавшие со спецслужбами.

— Очень просто. Но только шаман принимал решение — ​оставаться данному человеку или изгнать его. Были люди, которых он изгонял, даже если до этого разрешал присоединиться. Он проницательный. Например, задавал вопросы: «Зачем вы здесь? С какой целью пойдете? Будете ли бороться с темными силами во власти?» И всё, они сидят, не могут ничего ответить: всё записывается на телефоны же. Бывало, что и оставлял явно «засланных казачков», подозрение на которых впоследствии подтверждалось.

— Тоже очень просто. Мы же 24/7 все вместе находились, степь вокруг — ​никуда далеко не уйдешь. Когда на привале тормозили люди на машинах, делились водой, едой, все тоже вместе тусовались. А засланные отделялись один на один с вот такими «случайно остановившимися». И все понятно становилось. Шаман таких изгонял.

— 38 человек, но постоянно шли двадцать: кому-то надо было отлучиться по делам — ​в суд, в больницу, уходили и вновь возвращались. То есть состав тасовался, но всегда шли двадцать.

— Поход поддержали не только жители России. Было два гражданина Германии. Другие участники — ​от Москвы до Сахалина: можно сказать, что поход охватил всю страну, как по составу участников, так и по огласке. Абсолютно разномастная компания, все с необычной судьбой. Ворон (в отряде было принято нарекать прозвищами. — ​Ред.) отсидел приличный срок. Матерился всегда и в любой ситуации громко и с чувством. Ангел — ​наоборот, кроме интеллигентных обращений «можно вас попросить», «скажите, пожалуйста», иначе ни с кем и не говорил. Инженер у нас еще был, он бесконечно говорил о древней войне цивилизаций.

— Активный, чистый пассионарий. Он якут, земной такой, с колоссальным опытом выживания в тайге. У него высшее образование, при этом рабочая специальность. С профессорами бурятского университета, которые присоединились к походу на 2–3 дня, говорил на бурятском языке. Мы абсолютно ничего не понимали. О символизме, истории — ​три дня профессора шли с ним и говорили.

— По уставу шамана. Не разрешалось алкоголя. Отбой в 22.00. Когда идти, когда привал, где ночлег — ​все решал он.

— Основное — ​он совершил поступок. В нынешний реалиях — ​подвиг. О нем никто ничего не знал, а он шел пять месяцев один, выйдя 6 марта из Якутска, когда там была настоящая зима. И так он шел со своей миссией, с мечом и молитвами, когда под Читой несколько блогеров обратили на него внимание, рассказали о нем. Он поразил людей: какой дух должен быть, чтобы 2000 километров тащить за собой телегу с чумом, знаки, символы, копье и меч? Бурятские профессора в итоге признали его именно шаманом-воином, способным бороться со злыми духами. Ну а если даже люди, разбирающиеся в аутентичности данной мифологии, это признали и почувствовали, то как могли не признать это другие граждане? Он олицетворил некое отчаяние, невозможность решить проблемы на законодательном уровне. Он появился тогда, когда иной надежды у людей и не осталось.

— С конца июля уже слежка была. Мы идем, нет никого, а на дороге стоит машина с символикой дорожной службы, а в ней человек с профессиональным фотоаппаратом. Раз, два такая картина. Ну и понятно все.

Он предчувствовал. На тот момент мы отошли от Улан-Удэ уже на 300 километров, на трассе и машин-то было практически не встретить. И начались странные вещи: мы идем, машины ГИБДД туда-сюда проезжают по несколько раз за сутки. Шаман принял решение отойти от трассы далеко в лес.

Так прожили несколько дней, уходя вглубь леса. Потом шаман сказал, что все это бесполезно, у всех сотовые телефоны при себе: если захотят, то найдут. И мы вернулись на трассу.

Единственный раз, когда шаман нарушил им же созданный устав, это ночь накануне задержания. Такое впечатление, что он хотел с нами попрощаться. До глубокой ночи никто не ложился, сидели с ним и пели песни. Я жаворонок, очень рано просыпаюсь, поэтому был единственным свидетелем его задержания. Вышел покурить, смотрю — ​вся трасса уже оцеплена машинами с мигалками. Задерживал спецназ ФСБ, много сотрудников, все в черных масках, руководил ими человек в гражданке. «Да не туда, сюда надо!» — ​махнул он им, потому что сперва они побежали в другую сторону, хотели взять палатку со спящими людьми. Сам шаман жил в чуме. И вот подбежали они, чум маленький, нагнулись, как туда зайти, не знают. Привычной двери нет, выбивать нечего. Один из них ногой перевернул чум. Внутри шаман был, совершал обряд. Не проронил ни звука. Они его схватили и поволокли по земле за руки и за ноги.

— Безусловно. Он на видео даже говорит не своим голосом. Мы же знаем уже все нотки, все эмоции. Ради нашей безопасности он многим готов пожертвовать. Очень добрый человек.

— Нет, им нужен был только он. Правда, по приезде в Тюмень ко мне начали приходить представители органов и, видимо, долгое время не могли застать: я ведь продолжаю восстанавливать здоровье (во время похода Егорова госпитализировали. —​Ред.). Хотя, ну что меня искать — ​телефон всему городу известен. Договорились, что сам к ним приду, в разговоре упомянул, что буду идти через площадь. Так они подстраховались и на этой площади меня и встретили.

— Пишу книгу. В ней должно быть 12 глав, как шаман собирал нас, по аналогии с 12 апостолами. И закончить ее я должен к Новому году, думаю, она будет в открытом доступе.

— Шаман звонит, да, и сворачивать с пути не намерен. Это вынужденная временная остановка. Он чистый пассионарий, я знаю о том, что сейчас он остановился ради нашей безопасности и наших близких: не за себя ведь он шел, а за всех российских граждан. Так и сейчас, беспокоится не о себе — ​о нас. Но даже если власти остановили его физически, движение в умах и сердцах людей, которое он поднял, уже не остановить. В Бурятии митинг организовали — ​первый за 100 лет в Улан-Удэ.