Если про князя Феликса Юсупова, убийцу Распутина, слышали практически все, то про его предка Николая Борисовича знают только ценители искусств и историки, хотя именно он составил славу этого древнейшего рода. Его вклад в развитие России — феноменальный, список чинов и официальных должностей князя — от действительного тайного советника до верховного маршала трех коронаций — на выставке занимает четверть стены. Юсупов руководил восстановлением Москвы и Кремля после войны 1812 года, занимал пост главноначальствующего Оружейной палаты, в 1814 году открыл там первую выставку. Он основал многие художественные производства в России: фарфоровые, стеклянные и шпалерные мануфактуры.
По проекту итальянца Пьетро Гонзаги Юсупов построил Театр декораций, небывалый для своего времени: сцена предназначалась не столько для постановок, сколько для смены декораций под музыкальный аккомпанемент. Считай, был первым создателем видеошоу.
Ходишь по выставке и поражаешься, как много может сделать один человек. Чувство и духоподъемное, и печальное — где сегодня эти люди, умеющие смотреть далеко вперед?
Фото: Мария Говтвань / РГБ
В 1797 г. Павел I передал в ведение Юсупова Эрмитаж, в котором размещалось императорское художественное собрание. При князе провели полную инвентаризацию эрмитажных коллекций, и этой описью пользовались до середины XIX в. Он был тончайшим знатоком изящных искусств, его связи со многими знаменитыми художниками Европы помогали ему виртуозно справляться с ролью арт-агента при исполнении императорских художественных заказов Екатерины II и Павла I.
Выполняя их поручения, Юсупов пополнял и свою коллекцию. Главный предмет его интереса — античные произведения и живопись европейских современников.
Но более всего он прославился своей усадьбой «Архангельское» (выставка приурочена к 100-летию музея-усадьбы «Архангельское»).
Приобретя ее в 1810 году, Юсупов решил создать образцовый дворцовый ансамбль в лучших европейских традициях. В распоряжении управляющему он писал: «Как Архангельское не есть доходная деревня, а расходная и для веселья, а не для прибыли, то стараться… заводить, что редко, и чтобы все было лучшее, нежели у других».
В Архангельское он перевез из Петербурга и свое книжное собрание. В конце XVIII — начале ХIХ века библиотека была центром усадебного мира, ведь эпоха Просвещения культивировала веру в силу разума и внедряла моду на образованность. Библиотеки были впечатляющим доказательством просвещенности владельца. Юсуповская — из самых ценных книжных памятников эпохи.
Однако знаменитое книжное собрание Юсуповых рассеяно по разным хранилищам, где находятся многие книги — неизвестно. Поэтому выставка пытается соединить разъединенное — воссоздать некогда цельное книжное собрание и показать его важность. Она находчиво построена как двухтомник: первый этаж — портрет библиотеки, второй — портрет собирателя в книгах.
— Эта экспозиция стала для меня апробацией ряда гипотез и идей по поводу того, какими должны быть современные выставки и музеи книги. Книга — сложный для показа материал. Она рассчитана на то, чтобы ее держали в руках, листали страницу за страницей. Как только книга замирает в витрине, львиная доля магии теряется. Чем ее восполнить? Чаще всего прибегают к мультимедиа. Но виртуальными изданиями никого не впечатлишь, к тому же их комфортнее изучать на экране личного гаджета, для этого необязательно идти в выставочный зал. Значит, должно быть что-то еще… Каждый музей существует в определенной точке между систематической таблицей и балаганом. По отношению к княжескому собранию балаган, естественно, неуместен, а вот театр и театральные декорации — вполне. Последние выполняют роль подсказки, интуитивно понятного интерфейса, который позволяет воспринимать заложенные на выставке месседжи, не читая пояснительных текстов; создают атмосферу, которая имеет самостоятельную ценность. Игра с элементами книги, вынесенными в пространство, в значительной степени способна компенсировать ограничения, возникающие при показе библиотеки.
Книги из библиотеки Юсуповых узнаются по экслибрису со львом и суперэкслибрису — тисненой латинской Y на переплете. У многих из них удивительной красоты форзацы — бумага под мрамор, «павлинье крыло», «павлиний глаз»… Главные раритеты — издания, существующие в единственном экземпляре. Это «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо в одном варианте с акварелями крепостных князя, в другом — с иллюстрациями французских художников.
— Подготовка выставки стала катализатором исследовательской работы по библиотеке Юсупова. Например, когда подбирали книги для раздела «Юсупов и о Юсупове» (в нем выставлены подаренные князю книги и издания с его пометами), разобрали многие записи, сделанные рукой князя. Задача непростая, поскольку почерк у Николая Борисовича неразборчивый, писал он чаще всего на французском и русском, но иногда на греческом, латинском и английском языках. В итоге одни книги добавили в экспозицию, например, «Сочинения» Гесиода, другие, как рукописный «Медицинский справочник», отклонили, поскольку выяснилось, что пометы сделаны кем-то другим.
Фото: Мария Говтвань / РГБ
Среди собственноручных помет князя и дарственных надписей, в которые так увлекательно всматриваться, есть смешные: «Люблю князя Юсупова завитого, но не люблю в папильотках».
Впечатляет раздел о путешествиях, особенно европейское турне 1781–1782 годов, в котором блестяще образованный, известный при европейских дворах Юсупов был гидом будущего императора Павла и его жены, путешествовавших под именами графа и графини Северных.
Соединяя разъединенное, выставка погружает тебя в такую значительную историю, сводит со столь блестящими людьми, окружает таким изяществом и красотой, что хочется взять нашего министра культуры за руку, привести в РГБ и сказать: вот на какое прошлое надо ориентироваться, если уж так тянет жить с повернутой назад головой.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»