«Госслужащих в России сокращают десятилетиями, но только на бумаге»

В начале недели в Минфине в очередной раз объявили о реформе в сфере госуправления, согласно которой количество госслужащих с 2020-го должно значительно сократиться. Реформу анонсировали еще в марте этого года. Как предполагает ведомство, в результате изменений до конца 2021-го численность центрального аппарата уменьшится на 10%. По словам первого замминистра финансов Татьяны Нестеренко, реформа необходима для того, чтобы зарплата госслужащих могла оставаться на конкурентном уровне:

В российской практике уже были попытки сократить госаппарат в 2011-м, 2012-м, 2013-м (на 20%) и 2016-м (на 10%). Обе программы подписывал Дмитрий Медведев: в первый раз на посту президента в 2010 году, второй — в статусе председателя правительства России в 2015-м. Ни одна из них успехом не увенчалась.

«Новая газета» узнала у экспертов, удастся ли Минфину на этот раз взять установленную планку, как чиновники переживут массовые увольнения и повлияет ли это на российский рынок труда.

— Жизнь госслужащих отличается тем, что их постоянно сокращают, и 10-процентное сокращение масштабным назвать нельзя. Однако сокращение всегда проходит таким образом, что под него попадают в основном новые вакансии. Соответственно, чиновники комплектуют штат так, чтобы вакансий оставалось 10–15%. Из-за этого при сокращении все проходит достаточно безболезненно.

Так госслужащие живут десятилетиями.

С помощью реформы Минфин хочет избежать излишних трат на повышение зарплаты чиновников до уровня конкурентной. При этом нужно учитывать, что при старой численности траты были бы одни, но именно на бумаге. На деле траты были бы совершенно другие, потому что вакансий достаточно много. Так что формально сокращение трат будет, но реально ничего не изменится.

В случае если будет проходить сокращение вакансий, на рынок труда это особо не повлияет. При этом кого-нибудь да уволят хотя бы ради того, чтобы сказать, что есть увольняемые. Я думаю, среди таких чиновников могут быть люди предпенсионного возраста, но это все равно будет не так массово.

Необходимо также учитывать, что у чиновников всегда есть возможность при увольнении из центрального аппарата перейти в подведомственный НИИ. Я даже знаю случаи, когда люди формально числились сотрудниками подведомственного НИИ, но из кабинетов министерства не выезжали и выполняли те же функции, что и до увольнения.

— Сокращение будет, но масштабным я бы его не назвал. Чиновничество — довольно чувствительная часть общества, и для масштабного сокращения нужна продуманная реформа, которая должна идти в комплексе с управленческими преобразованиями. Поэтому сокращение возможно, но я не думаю, что оно будет фундаментальным.

Для рынка труда ситуация [при которой 10% чиновников окажутся без работы] неопасная. Уровень безработицы у нас сейчас где-то 4,4% — это лучший уровень за весь постсоветский период. К тому же госслужащие — это в основном люди, у которых наверняка есть «запасной аэродром» в частном бизнесе, который они всегда выстраивают себе на случай увольнений, потому что дамокловы мечи сокращений висят над государственной службой каждый год. До фундаментальной тенденции дело не доходит, но [из-за постоянной угрозы] увольнение для чиновников не будет критическим.

Одной из целей реформы в сфере госуправления замминистра финансов Татьяна Нестеренко назвала возможность повышения зарплат госслужащих без лишних затрат. Это логичное решение. Если не будет секвестирован фонд оплаты труда для чиновников, то в принципе для оставшихся госслужащих это нормальная ситуация. Ведь теоретически те люди, которые останутся, должны будут выполнять работу за тех, кто ушел. Это [работает] на любом предприятии и в любой отрасли. Если ты сокращаешь штат, то будет повышение зарплат у другой части, у которой должна повышаться производительность труда в процессе выполнения работы уволенных.

Главное, чтобы эти 10% не были распределены равномерно. Не должно быть так, чтобы в каждом ведомстве сокращали по 10% работников. Нужно четко проанализировать ситуацию в разных отраслях. Допустим, сейчас у нас были пожары в Сибири, и все говорили, что не хватает лесников. Возможно, надо в Рослесхозе увеличить чиновников на 10%, а, например, в Минкультуре — на 20% сократить.

— В каком-то виде [сокращение], конечно, произойдет. Но не все так просто: будут сокращены ставки и вакансии, дело же не только в живых людях. В истории России последних десятилетий было очень много попыток сделать то же самое [сократить количество госслужащих], в этом абсолютно нет ничего нового. Однако опубликованная сейчас информация очень скупая. Допустим, по какому критерию будут сокращать людей? По возрасту, или [будут] проводить какую-то аттестацию? Непонятно.

Конечно, численность чиновников у нас завышенная, это даже не надо доказывать. Но проблема в другом. Как будет [проходить сокращение] на практике? Эффективные сокращения количества чиновников происходят только во время какой-то реформы. Если бы Минфин затеял реформу исполнительной власти, был бы понятен смысл: «Мы какие-то функции ликвидируем, и поэтому численность нужно сократить». На эти вопросы ответов нет.

Я не исключаю, что разъяснения будут, но пока, на первый взгляд, это [выглядит как] очередная попытка взять и уволить какое-то количество людей. В результате мы имеем обратный результат. Численность чиновников [все равно] увеличивается, потому что появляются новые функции, новые направления их деятельности и т.д.

Чиновники знают, что сейчас придет пора, когда кого-то из них уволят, а кого-то оставят. Конечно, это все нервно. Но во всем мире это нормальная ситуация для государственного аппарата. Допустим, в какой-то стране приходит демократически избранный новый президент, формируется новое правительство. Как правило, там новый набор министерств, и большие массы чиновников переходят с места на место или увольняются в зависимости от законодательства страны. Это нормальный процесс для работы государственного чиновника, он не может сидеть пожизненно [на одной должности].

Другой вопрос, что сокращение должно быть обоснованным, госслужащему должны объяснить, почему именно его рабочее место сокращается. Чтобы наша государственная машина стала компактнее, но эффективнее. Сейчас она, к сожалению, работает неэффективно.