По закону, можно включить человека в реестр для «надомного» голосования только по его собственной инициативе. Не должно быть никакого активного побуждения к «надомному» голосованию со стороны избиркома или органов государственной и муниципальной власти.

Но, как минимум, с 2013 года наблюдается такая картина: городские власти организуют «надомное» голосование через социальных работников. Схема предельно проста: социальный работник предлагает опекаемому им пенсионеру заполнить заявление, о котором пенсионер зачастую не думал и не вспоминал. И заявления передают в избирком. А там составляется реестр, который служит основанием для того, чтобы в день выборов нагрянуть с урной к пенсионеру домой.

Впервые я наблюдал такое «надомное» голосование на выборах мэра Москвы в 2013 году. Несколько часов в статусе наблюдателя я ходил вместе с членами избиркома по квартирам. Среди «подавших заявку на надомное голосование» были недееспособные и те, кто глубоко удивился тому, что «подал заявку». Был, к примеру, один пожилой человек, который набросился на избиркомовцев и, выгоняя их, замахнулся на них стулом. В общем, примерно из тридцати человек, внесенных в реестр для «надомного» голосования, реально ожидали урну человек десять. И из них только один (!) действительно проявил инициативу и сам лично пригласил комиссию.

Все это выглядело как циничное глумление над стариками, которые понятия не имели, что это за выборы, и ставили галочку в бюллетене, как говорила одна почтенная избирательница, пытаясь вспомнить фамилию мэра: «За этого, как его? Сабурова?». Мои протесты по поводу неправильного составления реестра «надомного» голосования избирком тогда отклонил.

В этом году организация «надомного» голосования вышла на новый уровень. Я был членом окружной избирательной комиссии с правом совещательного голоса в округе 15 (Гольяново, Метрогородок, Северное Измайлово). Там коммунист Сергей Савостьянов сражался с единороссом Андреем Метельским.

Объезжая участковые избиркомы в течение дня голосования, я практически в каждом из них находил составленный соцработниками внушительный список «надомников», в котором мелькали нетипичные записи — личные просьбы от избирателей принести урну на дом. Таких личных просьб было одна-две на несколько десятков фамилий.

Находя формальные огрехи, я тут же писал жалобу и тут же получал на нее отказ. В большинстве случаев для установления того, что пожилые люди сами не инициировали включения их в реестр для «надомного» голосования, пришлось бы обзвонить их всех, что нереально сделать в день выборов.

Как эти несамостоятельные заявки на «надомное» голосование повлияли на итоги выборов в Москве? Для сравнения, естественный, средний уровень «надомного» голосования не превышал 2% от явки, о чем свидетельствовали, к примеру, несильно искаженные административным ресурсом данные 1999 года (см. рисунок 1). В 2019 году в Москве, в среднем, 9% избирателей проголосовали на дому.

Думаю, не будет ошибкой считать, что как минимум три четверти голосов «надомников» на нынешних выборах — это голосование больных и пожилых людей, которые не проявляли особой инициативы и очень зависят от социальных работников, то есть от мэрии. Посмотрим, что останется от результатов «самомедвеженцев» при вычете неинициативно голосовавших «надомников» (как изменились бы данные по всем 45 округам — см. рисунок 2). Эти различия имеют критическое значение для состава Мосгордумы. Если бы не было неинициативного голосования стариков, то «умное голосование» могло дать не 20, а 30 депутатов в Мосгордуме.

— В данной ситуации действительно усматриваются признаки навязывания «надомного» голосования при участии соцработников. Согласно ст. 70 Избирательного кодекса города Москвы, избирателям обеспечивается возможность голосования вне помещения для голосования, так называемого «надомного» голосования, если они не могут самостоятельно по уважительным причинам (состояние здоровья, инвалидность) прибыть в помещение для голосования. Об обеспечении такой возможности они подают письменное заявление или устное обращение. Эти заявления и обращения могут быть переданы при содействии других лиц. То есть таким содействием и должна ограничиваться роль соцработников. Более того, участковая комиссия вправе признать неуважительной указанную избирателем причину невозможности самостоятельного прибытия в помещение для голосования и отказать избирателю в проведении голосования вне этого помещения. Крайне сомнительно, что комиссия проверяет уважительность причин невозможного самостоятельного прибытия в помещение для голосования избирателей из списков «надомников», составленных соцработниками.