Когда-нибудь биографию Ходорковского экранизируют в игровом кино. И главную роль сыграет, например, Хоакин Феникс. Еще бы, судьба — американские горки: коммунальное советское детство в семье химиков завода «Калибр», мутноватые бизнес проекты под занавес СССР, непрозрачные сделки 90-х в пору расцвета ртутной олигархии, создание Менатепа, хитроумная ваучерная приватизация, мощнейший нефтяной бизнес. А дальше еще быстрее: гигантский капитал, поход в политику, суд, тюрьма на краю света, освобождение… и снова — политика. Гибни показывает весь этот бешеный круговорот как «особенности политической жизни в России». Это не биофильм, а политический триллер о постсоветской стране.
Конечно, аудитория, к которой апеллирует автор, прежде всего запад, живущий мифами в диапазоне от страшилок до панегириков, и смутно представляющий себе, что такое сегодняшняя Россия, и каким образом она превратилась в отдельную, узаконившую единовластие, закрытую страну. Два часа путешествия по волнам трех десятилетий: 90-е, нулевые, десятые. Сопровождают в этом путешествии нас помимо Ходорковского, Леонид Невзлин, издатель Дерк Сауэр, журналисты Татьяна Лысова, Мартин Сиксмит, экс-адвокат Ходорковского Антон Дрель, юрист Мария Логан, один из создателей НТВ Игорь Малашенко, которому и посвящена картина.
Название фильма отсылает к классической ленте Орсона Уэллса «Гражданин Кейн» о жизни медиамагната.
Первые кадры — грандиозные заснеженные просторы с огненным факелом на нефтяной вышке, устремленной в такие же заснеженные небеса.
Self-made миллиардер, в какой-то момент едва ли не самый богатый человек в России, с улыбкой вспоминает времена гангстерского капитализма, когда он с подвижниками рулил по бездорожью экономической неопределенности. Главной целью поначалу был не столько бизнес, и даже не любимая на всю жизнь нефтянка, сколько сами деньги.
Было страшно жаль расставаться с ними, менять эти разноцветные бумажки на какие-то необязательные товары.
«Гражданин К» — двойной портрет в интерьере посткоммунистической России. Две темы развиваются параллельно, сплетаясь и расходясь в разные стороны.
Олигарх и Президент.
Линия Путина дана пунктирно от его работы в ленинградской мэрии до выборов 2018-го. Ходорковский поначалу верил в Путина: «Казалось, он идеологически наш человек. Близок поколенчески, сохранит курс на либерализм и демократию». Но начался стремительный передел власти. И режиссер показывает превращение загадочного лидера в авторитарного «крутого босса». Он так и не простит Ходорковскому его фатального выступления на круглом столе с бизнес-элитой о масштабах коррупции.
Ходорковский рискнул, осмелился бросить вызов, превратившийся на глазах у всей страны в поединок, в котором формально олигарх проиграл.
В интервью с президентом режиссеру отказали. Поэтому в отличие от объемного, противоречивого портрета экс-олигарха (с ним было записано двадцатичасовое интервью), портрет президента, хоть и устрашающий, но более однозначный, опирается на самые памятные высказывания, вроде «Она утонула» или «Вор должен сидеть в тюрьме». В то же время, сам Ходорковский не отказывает Путину в некоторой сентиментальности, полагая, что одной из причин выпустить его стала болезнь матери.
Процесс над главой ЮКОСа Гибни озвучивает знаменитым Вторым вальсом Шостаковича, еще больше сгущая фарс с плохими актерами. Кажется, вот-вот, и сами обвинители пустятся в пляс, вроде танца с саблями. Ходорковский просит адвокатов не прерывать прокурора, доказывающего как обвиняемые сами себя обворовывали. Обвиняемые смеются в своей клетке.
Невеселый смех. Потом будут сухие голодовки… Чтобы выпустили из карцера Лебедева… чтобы выпустили умирающего Алексаняна.
Ходорковский сравнивает отношения в тюрьме, которая — органичная часть общей системы — с отношениями с властью. Есть страны, где уважают лишь способность идти до конца. Он испытал это на себе.
Гибни явно увлечен харизматичностью Ходорковского, его внутренней силой. И поэтому самые спорные моменты, например, методы борьбы ЮКОСа с конкурентами, игра с залоговыми аукционами проговариваются скороговоркой. Как и история с убийством мэра Петухова, с первоначальной разработкой чеченского следа и возобновлением расследования о причастности самого Ходорковского.
Сильная сторона фирменного стиля Алекса Гибни, которого журнал Esquire назвал «самым важным документалистом современности» — продуманность монтажа, превращающая динамичное кино в микс драмы, фарса и юридического триллера. Гибни — настоящий исследователь. Он погружается в материал, используя документы, свидетельства очевидцев, хронику. Причем хроника в его фильме становится художественным, эмоционально окрашенным высказыванием. О смерти СССР, обнищании людей, о влиянии телевизора на сознание масс. Он использует запоминающиеся метафоры, к примеру кадр, в котором между двумя блочными высотками виден шпиль Останкинской телебашни, напоминающей ретрансляторы из «Обитаемого острова». Или лужа в тюремном дворе для прогулок арестанта Ходорковского, в которой отражается зарешеченное небо.
Гибни с интересом исследует природу отношений между героями-антагонистами, сравнивает их взгляды на одни и те же проблемы, исторические факты. К примеру, на крушение СССР.
…Ходорковский идет по Лондону со своим неизменным рюкзаком, выступает с лекциями, ведет блог, тратит «разноцветные бумажки» на политику. На его родине идут обыски и изъятия документов, оргтехники в «Открытой России», против него возбуждается новое уголовное дело. Первый канал в лице ведущего Кирилла Клейменова открыто угрожает… Ходорковского лишают возможности вернуться… Он все равно надеется. После многолетней Краснокаменской ссылки у него другое ощущение времени. Будущее — это необязательно завтра. Он играет в длинную.
Но увы, политики в изгнании теряют на родине влиятельность.
Два часа погружения в недавнюю историю страны, в которой время застывает на 18 лет президентства Владимира Путина, мчась при этом в бешеном темпе в неведомом направлении.
Для Гибни фигура Ходорковского и его путь из олигархов в политические диссиденты интересна своими противоречиями:
«Ходорковский может преследовать собственные интересы, возможно, его единственное желание — вернуться ко власти в России. И в то же время я потрясен его идеализмом. Его поразительная стойкость вдохновляет. Этот человек объявлял в тюрьме сухую и обычную голодовку, зная, какая из них нужна для достижения поставленной цели. После хаоса девяностых едва ли русские когда-либо изберут олигарха. Тем не менее можно восхищаться тем, что он видит свою миссию: вернуться и сыграть роль в трансформации России в направлении к демократии. Я нахожу сходство нашего героя с главным героем «Бешеного быка» Скорсезе. Энергичный небезупречный персонаж, боец — начинаешь увлекаться им. Надеюсь, фильм смог запечатлеть эту двойственность».
Пока фильм монтировался, он уже отстал от сегодняшнего дня в России с новой серией театральных процессов, массовых задержаний. Нет, кино за нами не угнаться.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»