«Драки, суды, автозаки, дождь, ордена, ордера…»

Творческий кризис у Бога. Фаза «Могу повторить». Он натворил уже много — Больше не хочет творить.

Всех утомили повторы Хаосов, ересей, скверн, Лирики, фауны, флоры — Это и есть постмодерн.

Драки, суды, автозаки, Дождь, ордена, ордера, И разыскные собаки, И разыскные дела —

Господи, все уже было, Все уже тлен и былье! Видывал я это рыло, Да ведь и рыло — мое.

Господу все надоело, Он отвернулся к стене — То-то и страшно, что дело В Господе, а не во мне.

Творческий кризис у Бога. Как говорил Архимед, Есть ощущенье итога, Но облегчения нет.

Некогда мертвой девице Молвивший: «Встань и ходи!» — Может ли он помолиться, Видя тупик впереди?

Всюду распад и старенье, Скука, потеря лица… Думаю, только творенье Может утешить Творца.

Жалобный голос творений Кличет его до зари: — Господи Боже, ты гений, Так что вставай и твори.

Так умоляют герои Автора кончить роман: Как — это дело второе. Сядь и пиши, графоман!

Есть августовская честность. Как по хозяину пес, Вся наша тусклая местность Не просыхает от слез —

Словно забытые куклы Ждут своего божества, Словно забытые буквы Жаждут собраться в слова.

Лишь бы сменилась эпоха, Тошный закончился сплин… Пусть получается плохо: Дальше распишешься, блин!

Выпишешься, разгоришься, Как пробудившийся зверь, Вылечишься, растворишься, Как растворяется дверь, —

Господи, хочешь варенья? Господи, хочешь тепла? Кто еще, кроме творенья, Сможет утешить тебя?

Сдвинь это действие с места, Дай ускоренье судьбе, Как — это нам неизвестно: Мы доверяем тебе.