Человек-дерево против ОМОНа

В эти выходные никакого «замеса» на Шиесе не ждали. Больше месяца назад, накануне «прямой линии» президента, инвестор — ООО «Технопарк» — заявил о приостановке работ до получения разрешительных документов. До сих пор ни одной положительной экспертизы относительно безопасности захоронения московского несортированного мусора в шиесские болота нет. Все, чем оперирует «Технопарк», — договор субаренды на кусок земли близ железнодорожной станции, находящийся в долгосрочном пользовании у Российских железных дорог. Земли на Шиесе по документам — часть лесного фонда России, их назначение не менялось, а значит, ничего строить в этом районе нельзя. Но за забором, которым подрядчики отгородились от местного населения, много месяцев кипела работа. Сейчас эшелоны строительной техники с Шиеса действительно ушли, оставив горы песка и гравия, изуродованные русла ручьев, времянки и ангары, установленные на выложенной бетонными плитами территории, где еще недавно росли деревья.

Однако мало кто в сопредельных регионах верит, что работы остановлены, исключительно чтобы получить разрешительные документы. Причина в многомиллионных убытках подрядчиков: техника последнее время находилась в простое из-за того, что протестующие заблокировали подвоз топлива на стройплощадку.

которые при этом действуют исключительно в рамках закона — на карте этих дорог просто нет, возить по ним опасные грузы нельзя. Разгрузка дизеля с железнодорожной платформы тоже незаконна и опасна.

Единственный путь, который не могут перекрыть активисты, — воздушный. Первая же попытка доставки топлива вертолетом несколько месяцев назад обернулась избиением препятствовавших ей активистов. ГУМВД Архангельской области на запрос «Новой газеты» отказалось предоставить информацию о возбуждении дел в отношении избивших людей сотрудников частной охранной фирмы «Гарант безопасности». Однако с тех пор вертолета над Шиесом больше не видели. Себестоимость доставленного топлива чудовищна — один рейс «вертушки» стоит не менее 250 тысяч рублей. А люди продолжают стоять лагерем вокруг стройплощадки, держа ее в блокаде.

Противная сторона конфликта отвечает симметрично — вот уже месяц как РЖД отменило остановку пассажирских поездов на Шиесе, установив таким образом блокаду лагеря. Другим транспортом сюда не добраться, — но люди продолжают приезжать. Теперь их путь лежит через соседнюю станцию Мадмас, от которой до Шиеса 20 км. Им приходится преодолевать частью на попутках, частью пешком, через болота. Людей меньше не становится, протест ширится и приобретает новые формы.

В эти выходные активисты объявили в лагере музыкальный фестиваль. В программе были заявлены московская группа «Аркадий Коц», сыктывкарская «Балалайка», ивановский «Дед Архимед»…

Власть отреагировала мгновенно, объявив фестиваль «НаШИЕСтвие» несанкционированным митингом и пригрозив организаторам уголовной ответственностью. «Целью указанного мероприятия являются агитация и противодействие органам государственной власти и органам местного самоуправления, а также коммерческим организациям, осуществляющим деятельность по проектированию и строительству полигона твердых коммунальных отходов, что относится к экстремистской деятельности», — гласит документ, подписанный и.о. прокурора Ленского района Архангельской области Горбаченко.

Люди отреагировали с юмором, официально отменив фестиваль и пригласив народ на «встречу друзей» и «музыкальные посиделки у костра». Соорудили импровизированную сцену из подручных материалов —

Пэпээсники под предводительством капитана полиции Андрея Жовнира (его-таки уговорили продемонстрировать удостоверение) тащили наклеенные на фанерки и прибитые к колышкам «уведомления».

Адресованы они были «организаторам и участникам встречи друзей на музыкальных посиделках» и содержали требование ликвидировать палаточный городок. Накануне в Шиесе были замечены вооруженные бойцы ОМОНа, люди стали подозревать, что силовики готовят штурм. Правда, бумажки оказались без печати и подписи, а воткнуть колышки с этими объявлениями в землю полицейские так и не смогли — их обратила в бегство струя из детского водяного пистолета, выпущенная местной знаменитостью — Древархом Просветленным, как называет себя архангельский акционист Андрей Христофоров.

Андрей, представляющийся «человеком-деревом», носит рубище, крылья за спиной и зеленую татуировку в виде древесной кроны на лице. Современный юродивый, акционизмом он занимается уже 25 лет, но в этом году стал символом протеста, вдохновляя защитников Шиеса, с бесстрашной и детской улыбкой в одиночку выступая против отрядов вооруженных полицейских и частных охранников.

Увидев детский водомет Древарха, те и другие под общий хохот внезапно обратились вспять, прихватив свои колышки с так называемыми уведомлениями. А люди вернулись на концерт.

«Умрут злодеи, родятся дети», — пели со сцены, а еще читали стихи про времена, когда «снег был цветным», и снова пели о том, что после темной ночи обязательно наступит утро. Посреди выступления в толпе заметили хмурого полицейского в полковничьих погонах. Он молча слушал концерт, а перед ним танцевали и водили хороводы люди в походной одежде, мужики в рыбацком камуфляже, девушки с цветными волосами, мамы с детьми… Полковник послушал три песни и так же молча ушел.

— Не нужно их бояться. Темная сторона питается страхом, — говорит местный философ Юра. У Юры высокие резиновые сапоги, посох, бандана, Юра может повести по любому болоту и увлекается славянской мифологией. — Наш страх делает их сильнее. И наоборот, если мы их не боимся, они слабеют. Эта война не на жизнь, а на смерть, потому что наш враг хочет убить все живое здесь. Помойка отравит ручьи и реки, уничтожит деревья, уничтожит эту землю, которая дает нам жизнь.

По лагерю проходит Древарх в окружении детей. Он говорит о деревьях, которые должны прорасти везде, спасая планету. Аккуратно обходит крошечные огороженные елочки, посаженные здесь протестующими — взамен выкорчеванных строителями. Древарх говорит, что готов принести себя в жертву, хотя он, собственно, давно это сделал, четверть века назад сменив образ успешного архангельского бизнесмена на рубище и репутацию помешанного.

Когда над лагерем зависает вертолет, никто не замечает, откуда появляется Древарх. Поначалу люди просто бегут к насыпи, которой отгородились от них строители. Вертолет летит со стороны города Емва — там на старом аэродроме его загрузили двумя тоннами топлива в бочках. Помешать посадке уже невозможно — подрядчик предусмотрительно перенес посадочную площадку за забор. Как только охранники видят приближение активистов, огромные ворота закрываются, блокируя вход. С насыпи люди снимают незаконную и опасную разгрузку. Двух тонн топлива не хватит на заправку техники, понятно, что это — только для дизель-генераторов, обеспечивающих жизнедеятельность рабочих и ЧОП. Они явно не собираются уходить с захваченной земли.

Ворота снова открываются, выпуская бесконечную цепь людей в черном камуфляже с черными балаклавами на лицах. Их задача не допустить активистов к ангару, куда свозят на погрузчике бочки с топливом. Все это — напомню — незаконно, а ангар вообще де-юре стоит среди леса, пусть этот лес и давно уничтожен.

«Да я вообще в бане мылся, мне сказали, что вертолет здесь, я и побежал в чем был», — смущенно расскажет он потом. Строй смешивается, Древарх исчезает за этой черной массой. Людей, поспешивших ему на помощь, оттесняет взвод полиции.

«Предупреждаем вас о недопустимости противодействия», «За незаконные действия предусмотрена ответственность вплоть до уголовной», — мерно и однообразно доносится из мегафона, шеренга полицейских надвигается на нас, и все понимают, что до зачистки один шаг, а мизансцена начинает напоминать кадры черно-белой кинохроники. Но страх всегда побеждается смехом — между вставшими в широкую цепь рядовыми появляется человек-древо, ведущий дискуссию с командиром взвода. Древарх убежденно доказывает ему, что полиция должна быть с народом, а тот, пытаясь сохранять грозный вид, стоя напротив голого человека с детским ружьем, становится безумно комичным и вовсе не страшным. Полиция останавливается.

«Мы стоим за будущее ваших детей», «Снимайте погоны, идите к нам!» — кричат полицейским. Пэпээсники стараются не смотреть в глаза. Один из них, сцепивший за спиной руки в замок, вздрагивает, получив окрик: «Что руки за спиной держишь, как эсэсовец?»

— У меня тоже дети здесь, — не выдерживает один из полицейских. — Что вы кричите на нас? Мы сами все понимаем.

— Кто первый перейдет на нашу сторону, будет героем! — кричат ему.

— Вы поймите, — говорит он мне приглушенно, — Ну уйду я к вам, сорву погоны — думаете, на мое место другие не придут?

— То есть вы понимаете, что сейчас все незаконно, никаких документов нет? — уточняю я.

— Да мы всё понимаем, мы что — не люди? Никто из нас сюда ехать не хотел. Думаете, мы тут деньги большие получаем? Нам приказ дали — мы тут. Думаете, нам нравится? Нас используют просто. Но протестами ничего не добиться, если уж наверху решили, так все и будет. Что мы можем?

— Вашим матерям будет стыдно на вас смотреть! — прерывает нас чей-то возглас. Командир собирает взвод и уводит, разгрузка закончена. После нее лагерь не досчитывается одного из протестующих — задержан Александр Песков, снимавший происходящее на видео. Люди дозваниваются до адвокатов.

Многие здесь уже знают, что такое задержания и административные аресты.

Анатолий Бызов только что добился оправдания в суде — пару месяцев назад его признали виновным в административном правонарушении, якобы совершенном на Шиесе. Свидетелями выступали двое полицейских, которые в тот самый день, когда Анатолий якобы бузил на станции, видели его в Архангельске на субботнике. Областной суд отменил решение мирового и направил дело на повторное рассмотрение. Тот же самый судья сменил позицию, и дело закрыл за отсутствием события правонарушения. Спрашиваю, принес ли он Бызову извинения. Тот усмехается, мол, какое там.

В этот раз на станции много людей, приехавших впервые. Сергей из Набережных Челнов — спортсмен-паралимпиец, занимается яхтингом. Приехал, как он говорит, чтоб остаться до заморозков, хотел своими глазами увидеть, что такое Шиес. Рядом молодой человек из Калининграда, которому «подруга рассказала о Шиесе», ехал трое суток поездом. Антон — музыкант из Архангельска, приехал на «посиделки» с группой «Слезы Орлова», в честь губернатора области, назвавшего активистов «шелупонью». Говорит, название придумали, сидя на бессрочной акции солидарности с Шиесом. Теперь впервые доехали до места событий. Выступать на самодельной сцене хоть и забавно, но круто — потому что слушатели здесь не просто так и не ради развлечения.

— Думаю, осенью-зимой, к первым заморозкам, все закончится, — говорит Антон. — Прекратят они стройку, поймут, что люди не уйдут отсюда.

Сейчас на всех точках бессрочного протеста в городах Архангельской области и Коми собирают подписи против полигона — так люди отреагировали на официальное сообщение Кремля о необходимости учесть мнение жителей при проектировании свалки. Доложить о результатах «опроса населения» губернатор Архангельской области Игорь Орлов и мэр Москвы Сергей Собянин должны до 1 сентября. Но, судя по позиции прокуратуры, останавливать проект заведомо не собираются.

Полигон, рассчитанный на 20 лет использования, займет до 5 тысяч га. Пока из властных структур незаконным строительством заинтересовался только Росприроднадзор, который оштрафовал ООО «Технопарк» на 800 000 рублей за бурение скважин для воды без лицензии. Суд нарушения признал, но штраф снизил вдвое.

В середине июля в ООН на 12-й сессии Экспертного механизма по правам коренных народов от имени Межрегионального общественного движения коми-ижемцев выступила россиянка Наталья Чупрова. Она рассказала о противостоянии на Шиесе и экологических рисках для северо-запада России и Европы. «Будет загрязнена система бассейнов восточно-европейской платформы, что приведет к загрязнению всех подземных вод Европейской части России, а также стран Восточной и Центральной Европы. Создается реальная угроза отсутствия питьевой воды в обозримом будущем на всем европейском Севере, что может нанести непоправимый урон всему Баренц-региону», — сказано в ее заявлении.

…Через час на полигон прилетает новый вертолет, привозит еще две тонны горючего. Сцена с полицией повторяется. Потом стороны расходятся каждый в свой лагерь.

На территории активистов снова звучит музыка. Артисты репетируют перед вечерним концертом. Играют дети. Здесь уже никто не боится.