В «Новой газете» опубликована статья нашего обозревателя Марины Токаревой «Убрать — глагол года театра!» с подзаголовком «Минкульту пора переквалифицироваться в клининговую компанию». На следующий день после выхода статьи из Министерства культуры пришел текст «опровержения». Публикуем дословно, сохраняя отсутствующую пунктуацию и фактические ошибки. В скобках курсивом приводим выдержки из статьи нашего обозревателя, на выводы которой ссылаются постановщики.
Евгений Марчелли
Бывший художественный руководитель Театра им. Фёдора Волкова в Ярославле
— Сегодня вышла статья «Новой газеты» где прозвучала версия о причинах Вашего увольнения из театра Волкова. Насколько эта версия соответствует действительности, что на самом деле произошло?
— Это была абсолютно моя инициатива, и мне казалось, что это самый нормальный человеческий поступок, который я должен совершить в данной ситуации. Министерство культуры, наоборот, проявило терпимость и интеллигентность по отношению ко мне, за что я благодарен Министру. («Взбунтовавшиеся артисты открыто встали на сторону главного режиссера, и министерство вынуждено было исправлять свою топорную работу»).
В результате того, что происходила война внутри театра — между руководителями, внутри труппы Серьезная история, такая крупная беда случилась. И, конечно, мне казалось, что министерство культуры в этой ситуации может принять категорическое решение — просто уволить двух руководителей, которые виноваты в развязывании этой войны.Но был уволен один, и мне показалось, что по-человечески я просто должен сам уйти в этой ситуации достойно («Туркалова «освободили», а Марчелли почему-то «поставили на вид»). Министр предложил поддержать личные режиссерские проекты, место штатное в одном из федеральных театров, но сейчас я хочу немного свободы.
— Правда, что к вам прокуратура приходила?
— Была направлена прокуратура, сначала районная, потом городская, потом областная. Бесконечные проверки. И там были наняты лучшие силы, чтобы найти материалы компрометирующие. Но, видимо, не нашлись. До сих пор меня приглашают на беседы в прокуратуру, где я должен давать объяснения. Вот несколько дней назад мне звонили из областной прокуратуры, где я должен был объяснить, почему я распределял роли таким образом, что одна актриса играла во всех моих спектаклях, хотя рядом существуют 40 других актрис.
Сложная ситуация сложилась, конечно, не сумели найти компромисс ни с директором, ни с властями области, в какой-то момент мы прошли точку невозврата.
— На днях Минкультуры объявили открытый конкурс на разработку концепций развития театра им. А. Волкова. Как вы считаете насколько это целесообразно?
—Я знаю, что это очень трудный процесс — назначить художественного руководителя театра, и чтобы так совпало, чтобы театр оказался достоин художественного руководителя, и чтобы руководитель был достоин этого театра. Даже не знаю, способен ли конкурс дать верную кандидатуру («…ходят слухи, что руководителем до всяких концепций решено поставить Сергея Пускепалиса»).
Валерий Фокин
Художественный руководитель Александринского театра
— Сегодня вышла статья Новой газеты где прозвучала версия о причинах увольнения из театра Волкова художественного руководителя Евгения Марчелли. Как вы считаете явился ли выговор катализатором, было ли это правильным решением Минкульта или возможно причины ухода в чем-то другом?
—В статье напрямую не говорится о том, что Марчелли уволился из-за давления Минкультуры. Скорее, косвенно говорится.(«Логика начальственного выговора художнику непобиваема: сначала Минкульт навязывает в директоры заведомо неподходящего человека, а затем наказывает режиссера. Видимо, это и послужило той самой пушинкой, которая сломала спину верблюду. Марчелли написал заявление и уехал»). Это утверждение не то что несправедливо — это ложь.
Дело в том, что Марчелли просто был уже измучен всей этой ситуацией — общей ситуацией, которая произошла в театре. И морально он был совершенно опустошен, он устал и уже просто не мог.
Его как раз хотели сохранить в театре, но он принял решение, что должен обязательно уйти. Потому что просто уже не мог там находиться. («…разрушена административная структура, потерян худрук, создавший Волковскому его нынешнюю репутацию, ушли артисты-премьеры»). Я его очень хорошо понимаю. Я сам много лет назад находился в аналогичной ситуации — когда уходил из Московского театра им. Ермоловой. Вся обстановка и внутри, и в городе довела его до того, что человек хочет убежать куда угодно, только бы не находиться там.(«Ярославскому Волковскому пришлось выдержать яростные атаки «патриотов», прокуратуры, губернатора, депутатов, противников идеи, наконец — здравого смысла и произвола властей»).
Мне очень жаль, что Марчелли ушел. Я всегда это говорил — мне очень жалко, что он ушел. Потому что, во-первых, он талантливый режиссер, и режиссер, которого театр поддерживал. В городе не очень складывалась ситуация, но это уже другой вопрос. Мне всегда жалко и идеи соединения наших с ним театров — мы вместе ее придумывали, вместе хотели. Но еще раз говорю: по-человечески я его понимаю.
— На днях Минкультуры объявили открытый конкурс на разработку концепций развития театра им. А. Волкова. Как вы считаете насколько это целесообразно?
—В принципе такой подход может быть. Другое дело — его надо готовить. Единственное, что меня смущает — это время подготовки. («…надо определяться с кандидатами, у которых будет минимальное время, хотя бы 7–10 дней, до сезона, чтобы познакомиться с коллективом и понять, что собой представляет Волковский театр»). Я бы сказал нужен конкурс не концепций, а конкурс художественных руководителей — и это правильный подход вообще для всех театров страны. Я так считаю. Новый худрук должен опубликовать свою программу, свою идею театра, что он хочет. И учредители, с привлечением экспертов, общественности театральной и города, если это касается провинции, должны решить, можно ли дать этому конкретному человеку карт-бланш, заключаем ли мы с ним контракт и даем ли ему возможность работать на определенный срок.
Это правильный подход. Так, между прочим, поступают во многих странах, когда будущий кандидат публикует свою программу, дальше его выбирают и не трогают в течение нескольких лет, пока не закончится контракт. А потом уже решают, выполнил ли он программу, сделал ли что-то правильное для города. И учитывают все — его призы, награду, критику, состояние театра, кассу. Так что в принципе этот подход верный.Другое дело — что он делает, что он не делает.(«…назначенцы Минкульта недаром вызывают визг и возмущение любого пространства, куда насильственно помещаются; впрочем, этот визг у них хайпом зовется»).
Речь о том, что кадровая политика в сфере театра при замминистра Степанове, персонифицированная в назначениях Алексея Туркалова, директора Ярославской драмы, Юрия Шерлинга, замдиректора Центрального Театра кукол имени Образцова, Эдуарда Боякова, художественного руководителя МХАТ имени Горького, выводит артистов на улицы с одним требованием — убрать! Диагноз между тем общий — «нездоровая обстановка». В итоге Туркалов уволен через полгода после назначения, Шерлинг — через месяц.
Комментарий, взятый сотрудниками аппарата у двух крупных режиссеров — Валерия Фокина и Евгения Марчелли, за вычетом необходимых в разговоре с министерством оговорок лишь подтверждает позицию нашего обозревателя: агрессивная некомпетентность директора и прокуратуры сделали жизнь художественного руководителя невыносимой, а объявленный в Ярославле конкурс концепций развития — лишенная серьезного смысла формальность.
Фраза нашего обозревателя «в ведомстве в Год Театра нет никого, кто бы профессионально разбирался в театральном процессе» подтверждается в присланном тексте на базовом уровне: нет в России театра «им. А. Волкова», о котором дважды упоминает министерский интервьюер. Есть Росси́йский госуда́рственный академи́ческий теа́тр дра́мы имени Федора Во́лкова. Повторим: Федора.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»