Поле подсолнухов для мемориальной церемонии. Фото: EPA
В Схипхоле солнечный день. На годовщину гибели МН17 в новый парк съезжаются целыми семьями из десятка стран. Голландский премьер Марк Рютте приехал заранее, когда семьи погибших еще собирались, и как-то незаметно растворился среди людей. Присутствие премьера все заметили только в середине часовой церемонии, когда его со скамейки пригласили на сцену.
Думаю, здесь бы удивились, если б все было иначе, и премьер с опозданием в два, а то и три часа прикатил в длинном лимузине поскорбеть пять минут в одиночестве, а его охрана растолкала бы родственников погибших по сторонам.
Церемонию открывал Пит Плюг, чей брат погиб в сбитом боинге.
— Сегодня очень волнительный день для меня, для моих близких, для других семей. Прошло пять лет, но все еще тяжело примириться с мыслью, что жизни наших близких забрали ни за что.
С Питом мы познакомились в 2016-м, с тех пор с помощью гугл-переводчика он читает все статьи «Новой газеты» о боинге. «Я был уверен, что ты приедешь, но кажется, из всей большой России ты здесь снова один», — грустно улыбается Пит.
День памяти проходит в специально разбитом парке неподалеку от главного аэропорта Нидерландов — Схипхола. В память об убитых высажены деревья, построен амфитеатр, на небольшой сцене — мемориал в виде ока. Вместо зрачка на металле вырезаны имена всех 298 пассажиров. К мемориалу люди несут цветы подсолнуха — на желтые поля подсолнухов 5 лет назад падал боинг.
Робби Уллерc, у которого погибла племянница Дейзи, приходит с другом из Англии Джорданом Томасом, у которого погиб дядя Гленн. А Ханс, потерявший 17-летнюю дочь и жену, идет один.
После короткой речи Пита и премьера Марка Рютте родственники выходят к микрофону и зачитывают имена своих любимых. Дети произносят имена погибших родителей. Родители — имена детей. И это самые тяжелые, невыносимые моменты этого дня памяти.
Эви Маслин, 10 лет, Отис Маслин, 8 лет, Мо Маслин, 12 лет, Мигель Калер, 10 лет, Дейзи Уллерс, 20 лет, Джек О’Брайен, 25 лет, Ирен Гунаван, 54 года, Шерил Шания Гунаван и Дэрил Дуайт Гунаван — 15 и 20 лет…
Из 298 пассажиров восемьдесят были младше 18 лет.
Как и в пришлом году, как и два, три, четыре года назад из России никто не приехал. Так что Пит здесь был абсолютно прав. Не было ни сотрудников СМИ, ни представителей государства, ни дипломатов. Не то чтобы их здесь по-особому ждали, но это ровно тот случай, когда достаточно было молча постоять хотя бы у ворот. Эмигрант Владимир, оператор голландского телевидения, пошутил: не приехали, потому что стыдно. Сам Владимир живет в Нидерландах 19 лет, и потому так рассуждать ему простительно. Ведь не приехали не поэтому. А потому что присутствие на их языке равносильно политически неосмотрительному жесту признания и раскаяния.
А что насчет сочувствия и уважения к чужой боли — про это вместе со стыдом за 19 лет давно забыли.