Паберегу основали белорусы в 1904 году. Сначала дома стояли выше, а потом их перенесли на берег реки Ии. В советское время здесь был колхоз на 1500 голов. Многие нынешние жители здесь родились или приехали сюда молодыми. Сейчас в Пабереге осталось около 150 человек.

Школу закрыли в 2011 году, административному центру показалось роскошью содержать ее ради двух учителей и шестнадцати учеников. Теперь детей возят в школу в соседнее село Бурхун на автобусе. Родители жалеют о таком решении, потому что школа была центром жизни деревни, а теперь дети мерзнут зимой в ожидании автобуса и возвращаются домой по темноте.

Раньше автобус до города Тулуна ходил три раза в неделю. Но два года назад жителям сказали, что дорога до их села слишком плохая, поэтому маршрутчикам невыгодно портить транспорт, и автобусы отменили. Теперь автобус до Тулуна ходит только по пятницам, стоит 102 рубля. Иногда он просто не приезжает.

В деревне работает детский сад на девять детей и два продуктовых магазина, их держат частники. Фельдшерско-акушерский пункт собирались закрывать последние два года, но после наводнения решение о закрытии принято окончательно. Сотовой связи в самой деревне нет, она прорывается на горе, и туда подростки ходят, чтобы посидеть в интернете.

Мужчины Пабереги работают вахтовым методом на деревообрабатывающих предприятиях. Но выгоднее всего собирать траву толокнянку и сдавать предпринимателям в Тулуне. Если осенью семья из двух человек хорошо поработает на толокнянке, то может получить за сезон 100 тысяч — и этого хватит на всю зиму.

Последние годы жизнь колхоза для деревни заменило фермерское хозяйство, где держали 500 голов молодых свиней, 74 коровы, 22 овцы, под 100 куриц. У фермера работали 12 человек из деревни, получали зарплату. Но во время наводнения почти все свиньи утонули, коров удалось отогнать, но они ходили недоеные и запустились, куры погибли все. Сейчас жители не знают, решит ли фермер восстанавливать хозяйство, — ему есть куда уехать. Если не будет фермы, то и Пабереги не будет.

В разговоре с корреспондентами «Новой» мэр Тулунского района Михаил Гильдебрант утверждает, что всех жителей Пабереги эвакуировали в село Бурхун в пятницу, 27 июня. По словам жителей, их предупреждали, что река поднимается, но сообщения об эвакуации не было. В пятницу, 27 июня, они легли спать. Проснулись в шесть утра, когда глава сельского поселения проехал на машине и просигналил, сказал — всем бежать на гору.

Троих неходячих инвалидов мужчины вынесли на руках и вывезли на машинах. Кто-то успел схватить матрасы и заморозку из холодильника. Вода прибывала быстро. В шесть утра река вышла из берегов, в восемь вода уже пошла по деревне, в обед закрыла окна домов.

Спасенных собак не считали, они плавали на досках, их хватали, перевозили на сушу. Но всех спасти не получилось.

В первую ночь было страшно: поросята визжали, коровы орали.

Жители разбили лагерь на горе и объединились в стойбища по несколько семей.

Первые ночи спали на земле или в машинах и тракторах. Потом кто-то соорудил тент и, съездив домой по воде, принес матрасы. Кто-то нашел палатки. Кто-то сделал шалаши из веток и мешков.

Животные ходили рядом. Коров доили на землю, свиньи питались корешками. Когда вода немного спала, сходили за ведрами, в них готовили еду на кострах, из них кормили свиней.

Детей и инвалидов забрал автобус из села Бурхун, их разместили в ПВРе, а взрослые остались на горе на неделю, потому что, когда вода ушла совсем, в домах было не на что лечь. Продукты привозили незнакомые люди из соседних деревень и предприниматели, не называя своих имен.

Заборы и мелкие постройки разрушены. Печки трескаются, оседают и проваливаются, разрушаются на кирпичи. Их больше нельзя топить. В подполье вторую неделю стоит вода, и оттуда идет грибок. Дровами на зиму деревня запаслась весной, но теперь они утонули-уплыли. Посадки на огороде пропали, осенью не будет урожая, на зиму не из чего делать закрутки.

Спустя две недели после того, как пришла вода, люди живут в машинах или телегах. Разгребают свои дома и на вопрос «что дальше?» отвечают «будем как-то жить». Некоторые говорят, что прямо сейчас бы уехали из деревни, но на это нет денег.

Истории

Попала в Паберегу в начале 80-х, родители часто переезжали и приехали сюда. Окончила три класса школы. В 14 лет пошла работать в колхоз.

Валентине 39 лет, Михаилу — 47, работает сварщиком, они не расписаны. Это первое наводнение в их жизни.

Валентина: «Нам что в нашей деревне делать? Сколько мы будем мучиться сейчас? Холодильника не было, телевизор намочился. Калитку сняло с петелек. Не было ничего и нету».

Заведующая детским садом. В Тулун приехала в 1994 году из соседнего поселка Октябрьский. До закрытия в селе школы работала учительницей начальных классов

Здание детского сада — 1988 года постройки. Вода стояла по окна. С пола сошла краска, кое-где из стен вываливаются опилки. Уличный туалет смыло.

Плана по восстановлению еще нет, администрация поселения сказала женщинам и охраннику все мыть и приводить в порядок.

Ольга: «Мы не знали, что такая вода будет. Нам говорили, что речка прибывает, но она у нас каждый год прибывает. Вот у нас два магазина имеются, на магазине не было никакого объявления».

Ирина не работает, живет на пенсию отца. Они все прописаны, поэтому смогут получить выплату в 10 тысяч на человека.

Будет ли дом признан непригодным для жизни — неизвестно. Дом, как и все утонувшие дома в Пабереге, не застрахован. Прокопьевы прожили в нем 31 год.

Ирина: «Подполье обрушилось, колодец с подпольем скоро сольется. Печка уже в пол уходит. Печку думаем выкинуть, чтобы сильно не давило на пол. Шкафы расщеперились, все лезет. Глава поселения говорит: «Вы мойте все, приходите домой», а куда приходить, оно рухнет все — и мы туда рухнем».

Врач фельдшерско-акушерского пункта, 61 год

Приехала в Паберегу в 1989 году из Усть-Илимска с мужем и тремя детьми. Муж выпивал, сказали, что будет перестройка и лучше выжить в деревне. Муж пошел работать в колхоз, Нина родила четвертого ребенка.

Ровно 30 лет она единственный медик в деревне. «И в выходные, и в праздники, и во время отпуска — в любое время придут. В баню пойду, стучат — хоть голой выходи».

После наводнения стало известно, что здание медпункта спишут. «А что я могу сделать, если выше меня есть, я просто рядовой. Я уже пенсионерка, и меня списывают», — говорит Нина Банщикова.

Надежда попала в Паберегу, когда поднимали Братскую ГЭС. С 1974 года работала продавцом в деревенском магазине, когда уходила на пенсию, было 40 лет стажа, на пенсии отработала еще 10.

Виктор работал на тракторе, а несколько лет назад стал инвалидом второй группы. Диагноз — рак поджелудочной железы. Вырезали желудок, сшили с пищеводом. Во время наводнения таблетки уплыли, в администрации обещали выдать новые.

Надежда: «Вся техника, все инструменты — все пропало! Мотоцикл был под водой. Я бы уехала хоть куда, но только бы убраться. Уже я не знаю, когда мы в порядок приведем этот дом, у нас сил нет и помощи нет».

Сергей неграмотный, у него два класса образования, в 14 лет пошел работать. Сейчас ему 45 лет, он скотник-пастух, работает с коровами всю жизнь.

Алена ходит босиком и с тросточкой. Ей 42 года, в Пабереге она живет 25 лет. Окончила школу, работала на почте, потом жила у сестры в Новооктябрьском, чтобы присматривать за ее детьми, пока та работала. А потом приехала в Паберегу и встретила мужа.

Алена: «Обуви нет, все потонуло, вещи привозят, а на свою ногу я не могу найти. Помощь дали, потому что я прописана, а я не знала, что детей надо прописывать, на детей помощи нет, только мои 10 тысяч».

Эльвира родилась в соседнем доме. Застала наводнение 1984 года, тогда они с мамой не спали всю ночь, ходили-караулили, что если вода в дом зайдет — на гору побежать. В дом тогда не зашла, только урожай пропал. Но тогда был колхоз, и выдали картошку. А сейчас колхоза нет.

Любовь: «Я пришла, этот страх увидела, меня валерьянкой отпаивали. Комиссия пришла — описали печку, один холодильник, койку, кухонные гарнитуры они не описывают. Три большие тетради рецептов, все пропало, гелевая ручка, их не прочитаешь теперь. У меня трое девок, думала, может, какие-то мои фишки останутся. Фотографии жалко, ничего не останется, выкину все».

Родился в Заларинском районе Иркутской области 68 лет назад. В Паберегу приехал после армии. У него восемь внуков, сын с женой и шестью детьми живут на этой же улице Набережной через несколько домов. А две внучки живут у него.

Он шел по деревне и нес в руках розовую косметичку одиннадцатилетней внучке Кристине. Эту косметичку с украшениями и кремами ей подарила бабушка.

Николай: «Хозяйство спаслося, дети спаслись, сами спаслись, остальное наживется. Руки есть, желание есть — я все сделаю. Что придет в негодность, сжигать буду. На сто процентов аннулировали дом. Но это они сказали — непригоден, а я делать буду. Когда доделаю — тогда сразу помру. Внучкам чтобы осталось, куда коснуться».

Раисе Ивановне 69 лет, у нее 5 детей, 13 внуков, 17 правнуков. Ее родители приехали в Паберегу из Белоруссии. Она всю жизнь работала на ферме разнорабочим.

Дому, который затопило по окна, 102 года. Раиса Ивановна живет в нем 45 лет. Сейчас вдвоем с сыном Александром, он 35 лет работает трактористом.

По словам Александра, все друг другу помогали спасаться, кроме главы, который спасал свою шкуру. Зато общими усилиями спасли трех неходячих, пусть и ценой того, что все свое утопло.

Людмила Семеновна Мазникова родом из деревни Альбин Иркутской области, окончила педагогическое училище в Тулуне, по распределению в 1977 году приехала в Паберегу.

Ей передали 13 учеников с первого по третий класс, ученики второго не умели читать, прошлый их учитель был пьяницей. До 1994 года она работала одна, когда учеников стало 24, дали на подмогу второго учителя. Но в 2011-м школу закрыли, до пенсии оставалось два года.

«Я была и директор, и мамка, и нянька, и кочегар. Сама чай кипятила детям. Ребятишки покушали — я посуду в тазик складываю, накрываю, занятия заканчиваются — сама мою. Школу оббила дощечкой, перекрыла, забор с улицы переделывала, тротуар — сама доски тягала, настелила с мужем.

Мы старики, вдвоем нам не справиться. Были бы деньги, конечно, отсюда уехала бы. Потому что мне не под силу это вывезти теперь, не под силу».