«Не ходить, не мыться, не стирать, есть только черный хлеб...»

В Петербурге сегодня говорят о полном отказе от кондукторов в городском общественном транспорте с 2025 года. По замыслу чиновников их заменят специальные автоматы. Модернизация системы оплаты проезда обойдется бюджету в 4 млрд рублей, а сам процесс займет не меньше трех лет.

Те, кого это нововведение должно коснуться в первую очередь, сохраняют спокойствие. Многие из них, особенно старожилы, помнят: кардинальными переменами их пугают не впервые. Но пока ни разу на этой службе автоматика не превзошла человека. А если даже вдруг победит сейчас, то еще неясно, хорошо это или плохо.

— Я — «сова». Для меня проснуться в 3–4 утра — невыносимая пытка, — Татьяна жмурится, видимо, представляя себе момент пробуждения. — Каждый день поднимаю себя пинками, чтобы идти на работу, и

Татьяна работает кондуктором в троллейбусном парке в первую смену: с 4.00 до 17.00. Первая развозка сотрудников — в 4.12. Сегодня Тане еще повезло: из дома выбежала около 5 часов, в 5.05 — развозка, с 5.36 — на линии.

Смена у Тани закончится в 16 часов. Потом быстро в парк: сдать кассу, билетную катушку (ее остатки), оборудование, наряд на работу кондуктора, выданный утром. Если попутного троллейбуса не попадется, то до парка придется добираться своим ходом и за свой счет. Из парка — в школу за внуком, оттуда в магазин и домой.

— В будние дни я, как белка в колесе. Завтра снова подъем в четыре утра, к пяти — на работу, — рассказывает Татьяна (в таком графике она работает всю неделю, кроме выходных). — Поэтому в семь–восемь вечера я стараюсь лечь спать.

— А по ночам снится троллейбус?

— Нет, — улыбается в ответ, — я умею выстраивать стену между работой и жизнью. Но когда уволюсь, на троллейбусе долго ездить не смогу…

Подтянутая смуглая аккуратная дама с живыми карими глазами не похожа на пенсионерку. Хорошая фигура, короткая стрижка, отсутствие макияжа, улыбка — все это начисто избавляет от таких подозрений в ее адрес. Меж тем у Тани уже трое внуков, она несколько лет как на пенсии, но еще ни дня не жила без работы:

— Денег все время не хватает. Что наша пенсия? Слезы!

Таня покупает лишь необходимое: молочные продукты, овощи, крупы. Иногда — мясо, иногда — фрукты. Отпуск проводит даже не в Турции, а у родственников. Повезло: они живут в Краснодарском крае. Проезд туда–обратно на поезде — не дороже 9 тысяч рублей. Но этим летом впервые ей придется сэкономить и на отпуске — из-за роста цен буквально на все стал не по средствам и самый бюджетный отдых.

Считает Татьяна хорошо: после вуза она долго работала бухгалтером на крупном предприятии. Кондуктором ездит последние 6 лет.

— Не забывай, что на нашу жизнь пришелся развал Союза, — напоминает мне Татьяна. — Простые люди крутились так, что забывали, где и на кого они когда-то учились. Я даже мебельным дизайнером стала! А одно время в Белоруссии держала семь мясных «точек». Торговля и сейчас хороший кусок хлеба, но я там не задержалась — не мое это.

Работа кондуктора для Тани — не предел мечтаний (она бы охотнее занималась дизайном), а способ сводить концы с концами. Но руководство городского транспорта верит в ее способности, постоянно разводя эти концы подальше друг от друга.

— Планы нам поднимают, как бешенные, — отзывается кондуктор о начальстве, — а они невыполнимые, эти планы! И раньше такими были, но сейчас, с мая, их как-то чересчур повысили!

Она лезет в свою рабочую сумку и достает оттуда наряд кондуктора.

— Смотри, за смену (около десяти часов!) я должна перевезти 693,6 пассажира. С десятыми долями про пассажиров, конечно, смех, а в целом не до смеха. Кроме этих 694, которые расплачиваются карточками, мне еще нужно наличкой сдать 3502 руб­ля, то есть за деньги «обилетить» почти 90 человек!

В нереальности задачи я убедилась лично. Первый билет купила с номером 350503, проехала с ним круг, на втором Таня мне оторвала билет с номером 350507. За час езды троллейбуса по городу, кроме меня, наличными проезд оплатили всего три человека.

— Я план не выполняю, да и никто не выполняет. Не знаю, кто их рисует, эти планы, кто считает людей, — пожимает плечами Татьяна. — Пассажиропоток заметно снизился, потому что и население за последний год в Петербурге уменьшилось на 600 тысяч человек.

Сделать план для кондуктора — это как взять высоту для спортсмена: выполняешь установленную норму в течение месяца — получаешь премию, не справляешься — не получаешь. А премия — это треть оклада.

У кабины водителя на стекле висит объявление о приеме сотрудников на работу в ГУП «Горэлектротранс». Ни у кого, исключая меня, оно не вызывает интереса.

— Оклад — 36 тысяч рублей, как тут написано — бред сивой кобылы, кидалово,

— комментирует Таня. — Такие деньги можно заработать только в том случае, если выполнить 97% плана (не за день, а за месяц) и получить хотя бы 50% премии. Пахать без выходных и праздников и постоянно брать переработки. Тогда можно вытянуть 36 тысяч.

Кондукторов в «Горэлектротрансе» постепенно лишали всех льгот и надбавок. Сняли надбавку за вредность, заявив, что якобы у кондуктора в салоне напряжение не 1000 Ватт, а 500, и, значит, за вредность ему платить необязательно. Лишение этой доплаты автоматически укоротило отпуска на 5–7 дней. А сам отпуск («по усмотрению руководства») теперь могут давать не раз в год, а в полтора. Сокращение контролеров привело к тому, что некоторые их функции возложили на кондукторов.

— Вот, — говорит Татьяна, — человек приложил карточку, оплатил проезд. А я бегу следом с валидатором и проверяю, чем он оплатил? Проездным или банковской картой? Раньше мне начисляли целых 20 копеек за каждую такую проверку. А с 1 июля и эту надбавку отменяют.

Раз в месяц в парке проходят общие встречи руководства с коллективом. Как они точно называются, Таня не помнит, поскольку про себя давно уже окрестила их «брехаловками».

— Обычно на них нас ругают: мы то, мы сё, — рассказывает женщина. — Вопрос там задать начальству можно, ответ получить нельзя. Он на все один: «не нравится — увольняйся». Нет проблем — мы уйдем. Кто здесь работать будет? К отделу кадров очередь не стоит. В парке текучка — до 80% (еще пять лет назад была 20%), и результат — огромная острая нехватка персонала. Ты «Капитал» Карла Маркса читала?

— Нет.

— Не беда, я тебе сейчас в двух словах перескажу, — и за пять минут перекура на конечной Таня излагает всю суть мировой экономики и причины краха ее в сегодняшней России.

На Западе уже осознали, что так нельзя, и начали уважать рабочий класс. Сейчас там хорошо, тоже не «айс», но лучше, чем у нас.

Из немногочисленных благ, еще оставшихся у водителей и кондукторов, — обеденный перерыв и ведомственные столовые.

— Конечно, — разводит руками Татьяна, — в столовке еда не домашняя, зато и цена не ресторанная. Если брать только второе и что-то попить, обойдется в 120–140 рублей, а если еще и салат — то уже дорого. Потратить 200 рублей в день только на обед, умножить на 22 рабочих дня в месяц — и что я в итоге заработаю?

Невзирая на «фантастические» зарплаты и «безграничные» возможности, в ГУП «Горэлектротранс» активно борются с коррупцией. Главная антикоррупционная мера в троллейбусном парке — не дать водителям и кондукторам подружиться, договориться, нанести урон предприятию… И руководство бдит. По этой причине Танина работа — маленькая лотерея на завтрашний день. Не раньше чем сегодня вечером, ближе к семи часам, кондуктор узнает, на какой машине, с кем и какой маршрут ждет ее завтра (всего их в Петербурге больше полусотни). Татьяна любит «красивые»: самый милый сердцу — от «Студенческой набережной» (так она переименовала «Университетскую») по Невскому проспекту до Смольного собора. Тот, которым мы колесим сегодня — от Балтийского до Финляндского вокзала через центр, — тоже хорош собой. Таня заглядывается на Дом офицеров на Литейном, ее привлекают старые дома, причудливая лепнина, массивные колонны, великолепие крыш.