О том, что в Орехово-Зуевском районе Московской области планируют строительство комплекса по переработке отходов (КПО), стало известно в марте. Первыми красные точки на деревьях, предназначенных для вырубки, заметили местные лесники. В близлежащих деревнях начались общественные слушания, на которых стало известно, что в местном лесу собираются выделить площадку размером в 36,5 гектаров, на которую будут свозить мусор из Москвы. Основной заинтересованной организацией называют ООО «Хартия», к которой имеет непосредственное отношение Игорь Чайка, сын прокурора Чайки.
Активисты организовали дежурство возле въезда в лес (на 235-м километре трассы А-108), а уже в апреле случились первые столкновения с ОМОНом, который оттеснил людей, для того чтобы в лесу взяли геологические пробы, необходимые для дальнейшего строительства. 23 мая был принят генеральный план Ликино-Дулевского городского округа, в котором присутствует и КПО, а 11 и 13 июня случились новые столкновения ОМОНа с протестующими, людей задерживали, одной из активисток сломали ребро. Через два дня поддержать людей в лесном лагере приехали музыканты панк-группы «Йорш».
Фотограф Антон Карлинер поговорил с защитниками леса и сделал их портреты.
Дмитрий Соколов, лидер группы «Йорш». Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Дмитрий Соколов, 32 годаГитарист и вокалист группы «Йорш»:
«Никто об этом не говорит, а люди в лесу уже три месяца живут»
— Мне написали в инстаграме что-то типа: «Помогите». Не знаю, почему я отреагировал: сообщений много, но я решил зайти посмотреть. Меня подкупила фотография молодого человека в нашей футболке с плакатом. Пост написали, информация разлетелась, коллеги по цеху начали реагировать, паблики музыкальные тоже. В итоге мы приехали посмотреть, что происходит, слушателей наших поддержать.
Шанс победить систему есть. Надо предать происходящее огласке. Мы это видели по ситуации в Екатеринбурге и по ситуации с журналистом Голуновым. Никто об этом не говорит, а люди в этом лесу уже три месяца живут. Когда шум поднимается, до чиновников доходит, начинаются проверки, прокуратура начинает приезжать — и администрации района это становится неинтересно. Чтобы дело остановить, нужно создать масштабный общественный резонанс. А там уже как фишка ляжет.
Алексей Кудряшов. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Алексей Кудряшов, 41 год. Егорьевск:
«За одно такое дерево обычного человека года на три посадят»
В марте я узнал, что здесь планируется строительство комплекса по переработке отходов. Мы стали дежурить и не пускать технику, которая пыталась въехать на территорию без разрешений и документов. Проводим наглядную агитацию, листовки печатаем на свои деньги.
Они берут нахрапом: три автобуса ОМОНа привезли, людей оттеснили и вырубили часть леса. Якобы это просьба пожарных, но она подразумевала вырубку кустарников до 12 см. А деревья повалили вековые. За одно такое дерево обычного человека года на три посадят.
Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Боремся и отстаиваем свои права всеми законными средствами. Ездили в приемную президента, в МВД, куда только не писали и не звонили. Только они бросают трубки, представляете? Когда была заваруха (с ОМОНом — ред.)люди звонили 112, но там спустили все на местный уровень до нашего округа: «Мы все знаем. Все у них законно». Хотя документы сделаны с огромными нарушениями. Например, задним числом. Годовой план вырубки леса за один день сварганили. Сначала на сайте одни документы опубликованы, потом их меняют на другие. Дело шито белыми нитками, и мы об этом знаем. У нас юристы грамотные, они подсказывают, какие документы положены.
Я в субботу и в воскресенье постоянно здесь. Люди, у кого сменный график работы, дежурят в будни. Но нас все равно очень мало.
Галина Казырнова. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Галина Казырнова, 56 лет. Деревня Старово:
«Если бы было все законно, мы, может быть, сели с ними за круглый стол»
Началось все с тайных слушаний по проекту, которые проходили по округу Ликино-Дулево. Их полагается проводить с местными жителями, но от нас это тщательно скрывали. Чиновники приезжали в деревни, когда никого не было, и спокойно уезжали. Мы подняли народ, люди стали за ними по пятам ходить и контролировать. Но они не договаривали нам о том, что именно здесь будет. В генплане предполагался комплекс в 36 га, а комплекс по переработке отходов обычно не занимает больше 4 га. Это значит, что они хотели устроить здесь, в лесу, обычный мусорный полигон. Вглубь леса спрятать, чтобы никто не видел.
Более того, здесь болота, на них по закону нельзя никаких действий и строек производить. Здесь начало рек, в том числе Нерской и Гуслицы, впадающих в Москву-реку. Это потопляемые земли. Мы нашли давние карты, подняли всю документацию. С нами работали лесники, это земли лесфонда. Экокатастрофа будет от того, что они натворят. У них проекта нету, геологические и гидрологические изыскания, которые они проводили, — это профанация. Документы одним днем провели.
Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Рабочие здесь в основном нанятые компанией «Хартия». Это региональный оператор, который занимается переработкой мусора и открытием таких полигонов. Во главе «Хартии» стоит сын генерального прокурора Чайки. Мы понимаем, какое у них прикрытие и какие они бумаги оформляют. Мы просили показать документы и пытались перегородить лес, пока не будет разрешающих бумаг. Но они решили силой подавить народ. ОМОН, армию пригнали. У них не было ни жетонов, ни опознавательных знаков. Мы видео снимали, просили представиться, но силовые структуры молчали и не называли себя. Их действия противозаконны. Если бы было все законно, мы, может быть, сели с ними за круглый стол, переговорили.
Идет сильный напор на эти земли. И народ для них ничто. Мы собрали 2500 подписей против, отвозили их в администрацию, там из заверяли. Но когда было принятие генплана, местные депутаты во главе с Филипповым на эти подписи и протесты не обратили внимания. По всему округу Ликино-Дулево было собрано 6000 подписей.
Я, бывает, дежурю. Сейчас народу прибавилось. Москвичи, которые приехали на лето, раньше об этом не знали. И были в шоке. Теперь они здесь с нами вместе.
Даниил Фролов. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Даниил Фролов, 17 лет. Деревня Цаплино:
«Животные, грибы, ягоды — все пропадет. Все вымрет из-за мусора»
Я летом живу в 8-9 км отсюда. В прошлом году в соседнем Заволенье мы боролись против расширения свалки. Лес там сухой. Дети болеют, от мусора дышать невозможно. Людей это раздражало, и они требовали прекратить закидывание земли мусором. Там проект прикрыли, а теперь свалку хотят сделать здесь. Вода и так из колодцев начинает пропадать, так ее вообще не будет. Мы потеряем животных. Грибы, ягоды — все пропадет. Все вымрет из-за мусора. И нам это аукнется. Люди начнут болеть, уезжать.
Когда мы впервые сюда приехали, тут уже стояли люди, и начиналась вырубка. Лыжники, геологи, дэпээсники, полицейские в формах были здесь. Шансы у нас 50 на 50. Народу мало. В Заволенье было больше — там рядом городские поселки, люди оттуда подтягивались. А здесь — деревни и села. Чем больше людей соберется, тем больше будет шансов.
Никита Савельев. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Никита Савельев, 25 лет. Егорьевск:
«Кто это был? Черт их знает. Ни знаков отличия, ни жетонов»
13 июня здесь собрался народ, пришел председатель лесничества по Московской области Советников и начал в уши лить, что нужно здесь просеку сделать. Когда народ отказался выходить из лесополосы, они согнали туда сотрудников и начали брать нас в кольцо. Люди хватались за все подряд, в том числе за березы.
Меня хотели скрутить, когда я снимал видео. Была долгая перепалка — первый раз меня не взяли. Но когда я вышел на переднюю линию, меня уронили, а потом понесли к машине и увезли в городское отделение полиции. Кто это был? Черт их знает. У них ни знаков отличия, ни жетонов даже не было. Вопросы всякие провокационные задавали: спрашивали, служил я или нет, сказали, что, возможно, я уклонист. А вот на месте следователь был хороший.
Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
В отделении мне предъявили «Несоблюдение требований полицейских», статья 19.3. Держали нас долго, хотели по 15 суток всем пришить. Благо суд решил — по 500 рублей штрафа каждому. 9 задержанных и 9 протоколов.
Вопрос в том, как скоро мы соберем большую инициативную группу. Понимаете, в чем дело, Егорьевск у нас вообще в таком тихом информационном поле находится. Ни местное телевидение, ни самая крупная группа Егорьевска «ВКонтакте» до последнего времени не рассказывала об этом.
Лидия Кобаль. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Лидия Кобаль, 19 лет. Деревня Сенькино:
«Человек заступается за свою мать, а его трое омоновцев валят за это на землю»
Свалка будет в 5 км от моей деревни. Будет отравленная вода, отравлен воздух. Я молодая, мне еще рожать детей. Мне бы хотелось, чтобы поколение выросло здоровое.
Я узнала про это 8 марта. Мы собирались отмечать, а местные подняли кипиш, сказали, что нам всем нужно подняться на собрание, потому что генплан собираются принимать тайно и нас хотят обойти стороной. Слава богу, мы об этом узнали!
На дежурство приезжаем с молодым человеком. К сожалению, получается только в выходные дни. С самого начала настрой у меня был пессимистический, но, когда я увидела, как борются люди, появилась надежда. С другой стороны, расстраиваюсь, когда вижу, как молодой человек заступается за свою мать, а его трое омоновцев валят за это на землю. Или тут ставят знаки на перекрестках противозаконно, чтобы люди не могли проехать. Если предать дело огласке, есть шанс побороться.
Михаил. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Михаил, 43 года. Воскресенск:
«Мусоросжигание и складирование — технологии прошлого века»
В прошлом году строили мусоросжигательный завод Свистягино примерно таким же образом — без документов, без согласования с жителями. А в 800 метрах от завода давали участки чернобыльцам и многодетным матерям.
Здесь не просто промышленный объект, а КПО (комплекс по переработке отходов). Скорее всего, обычная свалка. То есть складирование мусора в больших объемах. Это угроза жизни и здоровью людей. Это геноцид. И люди имеют право выражать свое несогласие с тем, что происходит. Люди пишут письма и обращения, ходят в приемные, препятствуют проведению работ, насколько это возможно. Но уже начали пилить деревья. Это очень печально.
Современные технологии позволяют безотходно перерабатывать мусор во вторсырье. Но эти технологии дорогие, скорее всего, импортные. Почему-то мусорная реформа происходит вопреки мнению президента России, который говорил, что необходимы новые технологии для переработки мусора. Сейчас в Московской области 4 КПО, а к 2024 году их будет 15. Это смерть для всей Московской области. Естественно возмущение жителей, которых это затрагивает. Мусоросжигание и складирование — технологии прошлого века. Наше государство вкладывает наши деньги в очень опасные производства.
Многие люди физически заняты, многие боятся, другие просто не в курсе. Центральное телевидение и радио скрывают информацию или дают ложную, и это вызывает негодование. Если люди будут больше знать, это невозможно будет произвести. Эта свалка одна из многих, но бороться нужно против каждой.
Владимир Кузавлев. Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
Владимир Кузавлев, 20 лет. Деревня Ильинский погост:
«В Заволенье в прошлом году лес отстояли»
Вечером в основном спокойно. Бывает, приезжают пилить деревья какие-то геологи в сопровождении полиции и Росгвардии. Проталкиваются туда, требуют народ выйти из леса. Народ их не пускает, и начинаются стычки с правоохранительными органами.
Своими силами мы вряд ли сможем отстоять лес. А вот если предать это большой огласке, то какие-то шансы есть. В Заволенье, 15 км отсюда, в прошлом году лес отстояли. Там народу было побольше. Вроде как у них получилось.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»