Нехорошая квартира №64

В прошлом году, после окончательного вступления в силу пакета антитеррористических поправок Яровой, на миссионерство в России были наложены серьезные ограничения. Они, в частности, касаются чтения проповедей за пределами религиозных заведений и миссионерской деятельности в жилых помещениях. В ноябре того же года в Останкинский районный суд Москвы поступил иск о признании незаконной религиозной деятельности в коммунальной квартире на севере столицы. Это была попытка поставить точку в истории, берущей начало еще в 2016-м, когда комнату в упомянутой коммуналке приобрели супруги Агеевы, имеющие отношение к «Союзу Христиан» (Ассоциация христианских евангельских церквей.—О. П.) и несущие свою веру в массы весьма своеобразным способом.

Другие две комнаты в той же квартире принадлежат Виктору Зайцеву, который за 43 года своей жизни адреса ни разу не менял. Где родился, там благополучно и проживал до недавних пор. Религиозно-активные соседи буквально за полгода сделали его жизнь настолько невыносимой, что Виктор вынужден был перебраться на съемную квартиру. Истовые прихожане и духовные песнопения были лишь малой частью того, что привнесли в жизнь своего соседа супруги Агеевы.

В обитель веры «на районе» я отправилась в воскресенье — ​день, когда здесь особенно людно. Пока высчитывала, в каком подъезде дома по улице Бориса Галушкина находится нужная квартира, меня обогнала женщина, весь облик которой не вызвал сомнений: мы идем в одно и то же место. Так и вышло. Поднявшись на этаж и поздоровавшись с человеком в пасторском одеянии, женщина направляется в его комнату. Около двух часов в квартире появляется мужчина лет шестидесяти — ​афроамериканец в добротном костюме. По тому, как уверенно он берет с полки тапочки, понятно — ​делает это не в первый раз. Мужчина тоже скрывается за основательной металлической дверью, такие обычно ставят на входе в квартиру, здесь же внушительная конструкция отделяет комнату для богослужений от прочего мира.

Это далеко не единственная странность квартиры № 64. Сразу поясню, что все описываемые ниже преобразования — ​дело рук новых жильцов. Итак: в коридоре две лампочки, у каждой свой выключатель. Канализационный стояк в ванной переварен таким образом, что насквозь поврежден вентиляционный короб. Коммунальные службы готовят акт, который обяжет авторов «модернизации» вернуть все в первозданный вид. То, что раньше было отдельным туалетом, превращено в склад рухляди — ​это ремонт, который Агеевы лишь начали. Задачи закончить не стоит. Кухня разделена ими на две половины, на своей они установили отдельную газовую плиту. Причем с вопиющими нарушениями. Мало того что метраж не позволяет этого, так с плитки еще и регулярно снимают (что тоже категорически запрещено) конфорки — ​чтобы сосед, не дай бог, не воспользовался. Газовая служба, приехавшая с проверкой, плиту просто отключила. На что Агеева отреагировала суровым обвинением, цитирую: «Вы на нас нападаете, кушать не даете. Получается, вам заплатили. Подозреваем, что ГБУ «Жилищник» в сговоре с рейдерами». Рейдером женщина считает своего соседа. А Зайцев если и рейдер, то какой-то пассивный. Ведь все эти «преобразования» осуществлялись без согласования с ним. Уж каких только переустройств не видели сотрудники ГБУ «Жилищник», но даже их проняло. Зайцеву от мест общего пользования, захваченных практически целиком, отщипнули самую малость со словами «вот твой участочек». После этого окончательно стало понятно, кто в доме хозяин.

Для полноты картины мне показали план будущего переустройства квартиры, нарисованный Агеевой и предъявленный соседу: все стены на рисунке сломаны, комнаты объединены. Если переустройство состоится, Виктор сможет попадать к себе только через территорию соседей.

При знакомстве Алена и Вячеслав Агеевы, обоим около пятидесяти, представляются как матушка и батюшка. Глава семьи заявляет, что служит людям уже 20 лет. О себе говорит: я — ​священник. На вопрос, какой церкви, отвечает: божьей, которая зарегистрирована в Минюсте. Когда журналисты интересуются, на каком основании в квартире расположилась религиозная организация, к делу подключается матушка, разъясняя, что никакая не организация, а группа — ​это разные вещи. «Группа эта, — ​продолжает Агеева, — ​волонтерская. Раньше «кормили бомжей за свой счет на вокзалах». А сейчас собирают пластиковые крышечки на добрые дела. Кроме этого, группа практикует регулярные воскресные богослужения и обращение в веру. Агеевы еще при заселении заявили, что с их пришествием на всех живущих рядом сойдет благодать. Первым «повезло» Виктору.

Когда душеспасительные беседы не привели к результату, Агеевы сменили тактику. В ход пошли провокации. Например, в Рождество они позвонили в полицию, сообщив, что в квартире после 23.00 незаконно находится посторонний человек без регистрации. Этим человеком была девушка Виктора, которую Агеевы прекрасно знали. Паре пришлось ехать в участок, писать объяснение, а праздник для них закончился, не успев начаться. Дальше на соседа посыпались обвинения в алкоголизме, наркомании, в торговле, хранении и даже изготовлении наркотиков. Заявления в полицию шли пачками. Участковый недоумевал: работает на своей территории 20 лет, но о Викторе, пока Агеевы сюда не въехали, ни разу не слышал.

«Лучше бы кришнаиты здесь поселились, — ​в сердцах говорит Виктор. — ​Они хотя бы не злые, с ними можно договориться». В минуты наивысшего духовного подъема матушка угрожает заселить в квартиру покаявшуюся паству из тюремного братства. А все, что остается Зайцеву, это подать в суд иск о клевете.

Адвокат Виктора фиксирует почти все встречи и так называемые переговоры на камеру. В первую очередь, для суда, уже понятно, что все идет к тому. Смотрим вместе кадры, на которых Виктор предлагает обсудить порядок пользования общей территорией и зафиксировать все это на бумаге официально. Матушка в ответ заявляет: «Никто тебе не даст ничего сделать, нас здесь семь человек будет, еще дочка с мужем приедут. Мы здесь останемся на всю оставшуюся жизнь! Наследовать будут не дети, а священники».

На сегодня усилиями Агеевых в квартире зарегистрированы уже пять человек, в том числе афроамериканец Джозеф (муж то ли духовной, то ли реальной сестры Агеевой. — ​О. П.) и его несовершеннолетний сын, которого, правда, никто не видел. Есть предположения, что именно Джозеф — ​основной спонсор религиозной группы. Виктор, довольно быстро поняв, куда идет дело, еще на старте предложил соседям продать квартиру и разъехаться. Агеевы согласились, но лишь через три года, чтобы сэкономить на налоге, комната досталась им по договору дарения. В июле этого года трехлетний срок истекает, да только и Агеевы уже «переобулись». В квартире они планируют остаться навсегда. Но готовы освободить комнату за соответствующую плату. Так и говорят: «Пусть Витя дает нам семь миллионов, и разойдемся».

При этом держатся Агеевы вовсе не за последнее. До духовного перерождения матушка Алена вполне успешно занималась предпринимательством в Тольятти, где, согласно данным Росреестра, имеет две квартиры. Одну в долевой собственности с матерью, другую в единоличном пользовании. Недвижимость есть у нее и в подмосковной Лобне: отдельная 40-метровая квартира в новом доме.

С принятием поправок, регламентирующих миссионерскую деятельность, у Виктора Зайцева появился реальный шанс разрешить ситуацию законным образом. И он подал заявление в суд, свидетелей регулярных богослужений на территории его жилища более чем достаточно. Что же в ответ предпринимают супруги Агеевы? А они активно зачищают пространство. Так, со страницы пастора в фейсбуке исчезает упоминание об экзорцизме, который он практиковал: соседи рассказывают, что регулярно к Агееву приходила мать с больным сыном, из которого пастор столь же регулярно изгонял дьявола. Изменился и адрес. Раньше на сайте «Союза Христиан» были указаны и телефон, и улица, и номер дома, а главное — ​квартиры, где проходят богослужения. Сейчас всего одна строчка: метро «ВДНХ», улица Бориса Галушкина.

Иск Виктора Зайцева о прекращении религиозной деятельности в отдельно взятой квартире Останкинским районным судом был полностью удовлетворен. Агеевы, естественно, подали апелляцию, которую по сложившейся практике в Мосгорсуде должны были рассмотреть не раньше чем через два месяца. Но именно в этом случае все произошло на удивление оперативно. Причем Зайцева и его защиту о заседании даже не уведомили. Лишь сообщили пост-фактум, что апелляция была удовлетворена. «Если Мосгорсуд отменяет решение Останкинского суда, то наступает правило первой инстанции, — ​поясняет адвокат Олег Царев. — ​Снова должен быть судебный процесс, должны выслушиваться обе стороны, исследоваться доказательства. Здесь ничего этого не было. Все рассмотрели в один день и без нашего участия».

При рассмотрении дела судья руководствовался следующей логикой: да, религиозную деятельность ведут, но ведь в отдельной комнате, а значит, ничьи права не нарушают и никому не мешают. Получается, что запрещенное на площади всей квартиры, может быть позволено на отдельном ее участке? Ну, а Зайцев, опять-таки в рамках этой логики, полтора года снимает квартиру, потратив на это уже полмиллиона, по каким-то своим соображениям. Ведь религиозные собрания, если верить все той же логике, мешать ему не могут. Успокаивает лишь одно: Мосгорсуд — ​не последняя инстанция. А значит, это еще не финал.

В интернете без особых проблем нахожу сразу несколько религиозных организаций, которые практикуют на дому. Например, на сайте церкви «Слово жизни» желающим принять у себя в квартире домашнюю группу необходимо заполнить анкету и указать ближайшую станцию метро. Здесь же размещена информация о том, что заседания подобных групп проходят по всей Москве.