Болотный протест

В начале мая «Новая» писала про протесты жителей нескольких деревень на юго-востоке Московской области против планируемого строительства комплекса по переработке отходов и мусоросжигательного завода. Этот КПО (который, как считают местные, окажется гигантской свалкой) планируется построить прямо в заболоченном лесу, но для этого нужно вырубить деревья. В лесу, в котором берут истоки сразу четыре реки и в котором до сих пор можно встретить краснокнижных животных.

Протесты начались в начале марта, когда местные случайно узнали про публичные слушания по утверждению генплана городского округа Ликино-Дулево и увидели, что на генплане в лесу выделен участок под КПО. Власти тогда заявили народу, что это не КПО, а Диснейленд. А спустя несколько дней в лес, в котором местные жители уже несли дежурство, пришли силовики и бульдозеры «Хартии» — компании, принадлежащей на 51% сыну генерального прокурора России Игорю Чайке. Именно эта компания и должна заняться строительством КПО.

И это несмотря на то, что генплан городского округа не был утвержден — его даже отказались согласовывать чиновники Минприроды и Рослесхоза. Тем не менее на 23 мая в городе Ликино-Дулево было назначено заседание совета депутатов, на котором власти должны были принять окончательное решение по генплану — утвердить его или отправить на доработку.

Корреспонденты «Новой» поехали на это заседание и увидели, как объединившийся народ отвечает системе.

23 мая. 12.18. Платформа Кабаново. По одну сторону от платформы — Кабановское озеро, берег которого зарос огромными лопухами. На лопухах сидят сытые черные улитки, рядом с огрызками деревьев, которые сточили кабановские бобры. Страшно квакают жабы — так кричат кошки, когда рожают. Этот мир как будто существует параллельно с миром людей. Если смотреть только вперед, за озеро, туда, где шумит лес, то забываешь о том, что находишься всего в ста километрах от Москвы.

По другую сторону от платформы, в четырех километрах на юг, — ликино-дулевский Центр развития творчества детей и юношества «Спутник». В нем сегодня пройдет заседание совета депутатов городского округа Ликино-Дулево, одним из пунктов которого станет голосование депутатов по генплану.

Для них это голосование — лишь один из 17 пунктов заседания. А вот для жителей почти трех десятков деревень, вынужденно ставших в начале марта экологическими активистами, это заседание — последняя надежда на то, что власть их услышит.

Поэтому у «Спутника», сложную аббревиатуру которого ЦРТДиЮ местные сокращают до привычного ДК, народ начинает собираться задолго до начала заседания.

К кирпичному зданию с надписью «Спутник», спрятавшемуся где-то между пивнухой «Блиндаж», детско-юношеской спортивной школой и Ликинским автобусным заводом (ЛиАЗ), одна за другой сворачивают отечественные «Лады» и недорогие иномарки. На задние стекла некоторых машин наклеены стикеры: «Мусорный полигон в наших лесах? Мы против! Присоединяйся!» Из машин выходят молодые девушки в узких джинсах, старенькие горбатые бабушки с клюками, мужчины в рубашках с коротким рукавом, острые на язык женщины в платьях, подростки и даже маленькие дети в ярких летних костюмах.

Сегодня эти люди бросили все свои дела (кто — работу, кто — учебу, кто — хозяйство) и приехали в Ликино-Дулево за три десятка километров. Еще 19 мая в паблике, который ведут активисты «ВКонтакте», появился анонс о сегодняшнем заседании. И все, конечно, дружно решили ехать.

И вот они стоят на жаре перед дверями ДК. Десять человек. Пятьдесят. Сто. Сто пятьдесят. Они уже давно успели познакомиться друг с другом. Мужчины сосредоточенно курят и всё больше молчат, женщины — в сотый раз задают друг другу вопросы, на которые нет ответа. «Нет, ну нашли место для свалки. Они там вообще без головы, да?» — спрашивает женщина в очках и цветастом платье, глядя на казаков в тельняшках и камуфляжной форме, прибывших охранять порядок во время заседания. «Какие-то изменения в генплан внесли?» — негромко задает вопрос, не адресованный никому, бабушка в широких бриджах и сандалиях. На самом деле активисты знают, что, несмотря на протесты, никаких изменений в генплан с момента публичных слушаний не внесено.

Ближе к началу заседания, после обеда, через ряды активистов начинают протискиваться депутаты ликино-дулевского городского округа. Пять человек, десять, пятнадцать, двадцать. Вот женщина средних лет в сиреневой блузке в полосочку, изучая пыльный асфальт, торопится к дверям «Спутника». А вот широкоплечий мужчина в синем пиджаке и белоснежной сорочке, приложив к уху смартфон, по пути к ДК глядит сквозь толпу народа.

Но вот в «Спутник» начинают пускать активистов. Спустя несколько минут светлое фойе, в котором под потолком висят бумажные белые голуби, а на стенах — детские коллажи на тему пожарной безопасности и экологии, гудит в ожидании заседания. Кто-то из активистов стоит в длинной очереди, чтобы поставить свою подпись в очередном ходатайстве, кто-то, узнав о том, что для КПО в заболоченном лесу уже придумали название — «Озерная», острит про то, что

А вот жительница села Ильинский Погост (5 километров от планируемого КПО) Татьяна вспоминает историю двухгодичной давности, когда в Орехово-Зуеве вместо закрытого полигона «Кучино» собирались построить новый полигон для московских отходов. В двух километрах от роддома. История тогда была похожа на нынешнюю: власти пытались перевести сельскохозяйственные земли в разряд земель специального назначения (со статусом земли и в сегодняшней ситуации сложная штука — по документам 36,5 гектара леса, в котором собрались строить КПО, определены в разряд земель неразграниченной государственной собственности, которой местные власти могут распоряжаться без правоустанавливающих документов), о публичных слушаниях ореховозуевцам тогда тоже не сообщалось, но людям быстро удалось мобилизоваться — они собрали тысячи подписей на улице и в интернете, забомбили жалобами всевозможные инстанции и в итоге победили. Очень обнадеживающая история.

До самого начала заседания я хожу среди активистов и спрашиваю, почему они сегодня приехали сюда и на что надеются. И доводы люди мне озвучивают такие, что не поверить в них нельзя.

— Понимаете, если они там начнут копать и мусор там складировать, то все пойдет по окрестным рекам. Депутаты не профессионалы в этом вопросе. Мы надеемся на разум депутатов. Что они будут голосовать не так, как им сказали, а так, как по закону. Что они отклонят сейчас генплан, отправят на доработку. Потому что сегодня партия одна, завтра партия другая. Жизнь непостоянна. И кто будет завтра? И кто будет отвечать за это и перед кем? — громко спрашивает у меня житель Ильинского Погоста Игорь Пылаев, молодой мужчина в синей рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц.

А вот что мне сказала Герасимова Дина Сергеевна, жительница Ильинского Погоста, медик по образованию и мать двоих детей: «Прежде чем принимать какие-то законы, подумай, что скажут твои дети, когда вырастут. «Какой ты молодец, пап, что поставил галочку, что дал согласие на мусорный полигон»?

В большом белоснежном зале для заседаний, в отличие от фойе, прохладно. В центре зала за несколькими столами, расставленными в виде огромного квадрата, сидят депутаты городского округа Ликино-Дулево, глава округа Андрей Юрьевич Буянов и с десяток чиновников, не принимающих участия в голосовании. За спиной у депутатов — активисты. Места сесть всем не хватило — сидят только бабушки и дети. Остальные стоят вдоль стены в ожидании. Все 150 человек. На лицах — медицинские маски: должна же власть понимать, что «загоняет народ в экологическое гетто».

Ведущий заседания, еще не старый, но уже седой депутат Филиппов, долго говорит о том, как присутствующие активисты должны вести себя на заседании: тихо, а то будущие заседания и закрытыми можно сделать.

— А может, мы генплан вообще принимать не будем? — внезапно спрашивает один из депутатов, коммунист в солнцезащитных очках на голове, Бураков Александр Александрович.

Филиппов отвечает на чиновничьем языке про то, что есть «определенный график и регламент работы». Так же он отвечает и депутату Михалеву Александру Викторовичу, бизнесмену, предложившему перед принятием генплана выслушать одного активиста (он стоит справа от Филиппова с подписанным всеми активистами ходатайством): «Все эти вопросы мы уже обсуждали. Все выступления ясны и понятны». В принципе, говорить на сегодняшнем заседании будут только эти трое и глава округа Буянов. И то недолго. Михалев с Бураковым еще пару раз попытаются заявить о том, что замечания, о которых говорил народ, не учтены, но их быстро поправят: все, что посчитал нужным, разработчик генплана (а им выступает московский институт градостроительства) учел. Убрать КПО нужным не посчитал.

Все окончательно рушится секунд за пять. 19 депутатов, опустив головы, на вопрос Филиппова о том, кто за принятие генплана, быстро синхронно поднимают руки. Против — коммунист Бураков и бизнесмен Михалев, но это было давно известно.

«Вы наш голос — вы ведь должны нас слушать», «Там воды, там реки», — раздаются одиночные выкрики, которые сливаются в один громогласный «Позор!». Этот «Позор!», сопровождаемый аплодисментами, длится, кажется, вечно. «Мы для вас быдло! Как вы жить-то будете?» — кричит женщина, тряся руками над головой. «Нормально будут, ходить в церковь будут», — отвечают ей.

В каком-то экстазе люди начинают ходить вдоль столов и заглядывать в глаза депутатов. Депутаты, принявшие генплан, похожи на восковые фигуры. И, кажется, им страшно. Кто-то из чиновников кричит, что «пересажал бы вас всех с радостью» — и народ опять взрывается: «Сажайте нас всех, с детьми сажайте».

Когда делегаты, забыв про оставшиеся 16 пунктов заседания, выходят из зала, протискиваясь между активистами, мне кажется, что одно неловкое движение, и их начнут бить.