«Допросите Ковтун!»

У Игоря Бабенко два фатальных диагноза и дочь — инвалид детства. Год спустя после ареста семья капитана 1-го ранга, влиятельного вице-губернатора живет на то, чем помогают друзья. На них же остается надеяться, если суд согласится с мнением прокурора и назначит Бабенко восемь лет колонии. Приговор через две недели.

О процессе над мурманскими чиновниками «Новая» писала не раз: они распределяли деньги, полученные от бизнеса в виде пожертвований, — и тратили их на увеселения губернатора Марины Ковтун и ее гостей. Вину почти все признали.

Четверо обвиняемых: Бабенко, Никрашевский, Благодельский и Келлер многократно допрошены следствием и судом и дали исчерпывающие показания. Установлено, что миллионы с бизнеса тянули якобы на социальные проекты, а на самом деле — на дорогие подарки московским чиновникам, рыболовные снасти и банкеты. Подсудимые заявляют, что процесс полностью контролировался экс-губернатором Ковтун. Следствие не нашло ни малейшего следа личного обогащения четырех чиновников. Зато траты на личные нужды Ковтун установлены и подтверждены документально. И тем не менее ни следствием, ни судом она ни разу не допрошена.

— Без кого эта схема была бы невозможной? — спрашивает судья.

— Без Ковтун, — отвечают подсудимые.

Но прокуратура не выказывает интереса к этой информации. Между тем по УПК вызывать на допрос того, кто «не является фигурантом дела», судья без ходатайства гособвинения не вправе.

Это дело, возможно, стало последним камешком, обрушившим карьеру губернатора Ковтун. Власть стала комичной — а этого не терпят те, кто назначает и снимает «избранных народом» глав регионов. Последовала отставка, скорый отъезд из области, назначение главой региона москвича Чибиса.

Не последовало одного — допроса в суде.

— Нет оснований полагать, что содеянное было сделано по распоряжению губернатора, — невозмутимо утверждает прокурор.

— За одно и то же кому-то после ухода предлагают место в Совете Федерации, а кому-то в тюрьме, — гневно бросает адвокат Тимофеева. Она защищает Эдуарда Никрашевского. Реплика о Совфеде — намек на слухи о транзите Ковтун в сенат. У Никрашевского двое маленьких детей. Как и у Сергея Келлера — он единственный, не признавший вины.

— Я прошу суд учесть наличие маленьких детей у Келлера и Никрашевского, — говорит в последнем слове Игорь Бабенко.

Назвать его святым никто не возьмется: профессиональный пропагандист (Львовское военно-политическое училище), человек, отвечавший за лояльность региональных СМИ, визировавший письма в адрес бизнесменов с просьбами о перечислении денег на внебюджетный фонд. Но все это он признает. Не признает лишь корыстного мотива и тяжких последствий деяния.

Корыстью следствие посчитало «желание стабильно получать зарплату». Поневоле порадуешься, что в России не прецедентное право, а то полстраны по таким основаниям посадят. Ну а с тяжкими последствиями вообще неясно. Нет, ежели понимать под ними развращенность власти, то все налицо. Но не вопросы морали волнуют гособвинение.

Оказывается, не будь преступного сговора четырех клерков, на собранный с бизнеса оброк эта самая власть реализовала бы некие социальные программы. Адвокат Тимофеева говорит прямо:

— Нет никаких доказательств, что эти деньги планировалось тратить на социальные нужды. Если коммерсант дает деньги государству — это коррупция и ничто другое.

И тут стоит вспомнить, что из 40 миллионов ущерба, фигурировавших при аресте Бабенко год назад, в обвинительном заключении остались только восемь — от малого и среднего бизнеса. Ни одно из перечисленных в черной бухгалтерии (она — в материалах дела) крупных предприятий типа «Новатэка» или «Норникеля» в скандальном процессе участвовать не пожелало.

— Допросите Ковтун! — говорит молчавший первые месяцы следствия Бабенко. — Как будто не она ставила нам задачи, как будто не она оценивала результаты! То, что делали мы, делают во всех регионах и во всех структурах. Так что через пару лет на этой скамье уже другие люди сидеть будут.