Добавленная стоимость

Художник неисчерпаемого жанрового разнообразия, человек, который может увидеть знак, сотворить символ, наполнить смыслом даже случайные слова, нашел новый способ вернуть жизнь предметам, выброшенным не только на свалку истории, но и просто на помойку. Чугунные утюги, статуэтки, почерневшие от времени и заброшенности, он облил золотом — и их символическая стоимость повысилась в разы. Утратив свою практическую ценность, они приобрели художественную, и теперь им не грозит никакое забвение. В сумраке Крокин галереи, погруженные в черный бархат, золотые вещицы мерцали смыслами, проясненными рассказами художника об их судьбе.

И отчетливо оттеняли замысел рисунки на стенах галереи из «Минойской серии» замечательного рисовальщика Александра Джикии. Ему удалось погрузиться в мир забытой цивилизации и вернуть первозданные краски на выцветшие фигуры. Экспонатам Андрея Бильжо пока не три тысячи лет, но золото — стойкий материал, и несомненно, что и этим забавным творениям художника предстоит долгая жизнь.

«Золото» — для меня всегда было каким-то абстрактным понятием. Совсем далеким. Никаких эмоций «золото», его вид, ценность, его химические свойства у меня не вызывали.

Золотые обручальные кольца, как полагалось, мне и моей будущей жене купили мои родители на свои сбережения, советского инженера и советской учительницы. Карманные золотые часы с золотой цепочкой фирмы «Павел Буре» моего деда, расстрелянного в Норильском лагере, с четырьмя дырочками на крышке, следами от снятого с них золотого двуглавого орла, проданного в голодные годы, перешли по наследству мне. Вот и весь золотой семейный запас.

А вот слово «золото» нравилось всегда. В нем и «зло», и «зола», и «лот», и «Лот», и «лото»… Слово это мягкое, округлое. Такого количества фразеологизмов, кажется, нет ни с одним словом.

Судите сами. Золотые руки, золотое сердце, золотые яйца, золотая голова, золотой человек (золотая женщина, золотой мужик), золотой ребенок…

Все лучшее — золотое. И вот как-то, покрасив золотой краской выброшенную на помойку ржавую бессмысленную вещь, я увидел, что она ожила и наполнилась смыслом. Невнятным, но смыслом.

Я задумался. А что это? Цвет? Блеск? Внушенная ценность? Может быть, это условный рефлекс по Ивану Петровичу Павлову? Как у собак на красную лампочку вырабатывалась слюна, у человека «слюна» вырабатывается на блеск «золота».

Я долго отбирал краску, покрасил и вернул к жизни много выброшенного говна. Но понять, красиво это или это внушенная красота, я не мог. И тогда я стал играть с «золотом».

В Крокин галерее мы показываем лишь часть экспозиции. Золотой осенью — продолжение. И полноценное!

Я люблю всю «золотую» мифологию человечества, от Гильгамеша с «золотой грудью пустыни», Махабхараты, «Тысяча и одной ночи» и Библии с ее жуткой историей про золотого тельца до Стивенсона, Дюма и Джека Лондона с пиастрами, сундуками и золотой лихорадкой. И хотя с течением веков от древних золотых богов, тельцов, ослов, баранов и прочего крупного рогатого скота к буржуазному и назидательному ХIХ веку докатились до золотых горшков, жуков, петушков и рыбок, все это по-прежнему величественно, до дрожи увлекательно и волшебно. И главное, что все эти золотые сказки и истории, всё, что придумали великие писатели и сказочники, — про волшебство, про превращения и метаморфозы.

И мне кажется, именно это увлекло сейчас Андрея. Нет ничего удивительного в том, что выдумщик и писатель Бильжо занялся метаморфозами, превращениями. Он не алхимик и не глупый Мидас, чтобы превращать все в золото. Он художник, и превращает одни смыслы в другие, незаметное и банальное в яркое и неожиданное, мусор в искусство. И у него классно получается.