Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону для украинцев почти «родной» — здесь выносили приговоры украинским политзаключенным Олегу Сенцову, Александру Кольченко, Станиславу Клыху. Десять месяцев в этом суде рассматривалось дело еще одного украинца — 20-летнего Павла Гриба.

В небольшом коридоре суда утром 21 марта, в первый день прений, много людей — на 11 часов назначено три заседания, одно из них как раз по Грибу. Начала ждут несколько российских журналистов, мама Павла Мария и один из сотрудников украинского консульства в Ростове. Он сокрушается, что даже это количество людей не поместится в маленьком зале, где должно проходить заседание. Но менять помещение судья точно не будет.

Павла выводят позже, предварительно попросив всех уйти из коридора — обвиняемых в терроризме запрещено снимать.

Его быстро проводят в наручниках, наклонив голову, и заводят в стеклянную кабину — там он снимает кофту, оставшись в футболке с украинским флагом. Мария Гриб грустно улыбается, когда смотрит, как ведут ее сына и говорит: «Как особо опасного преступника».

Мария Гриб — худенькая женщина среднего возраста, приезжает к сыну почти на каждое заседание. Перед прениями сторон им удалось снова повидаться.

«Он сказал: мама, не приноси больше еду, — рассказывает она, пока мы стоим в коридоре. — И с памятью плохо совсем стало. Я ему говорю: Паша, я принесу тебе чиабатту. А он спрашивает: мама, а что это? Его же били бутылками с водой по голове, он раньше этого не рассказывал».

— Как он?

— Переживает, что ему не пишут письма.

Дело Павла рассматривают трое судей — их нельзя снимать, потому что они под особой охраной. Нельзя снимать и прокурора, и конвой, который находится в зале суда все заседание. Все-таки Гриб считается «особо опасным преступником», хотя сил на побег или даже просто буйное поведение у него нет — заседание начинается с просьбы Павла о переносе. Он жалуется на тошноту и боли в желудке. Судья, худой и высокий скучающий мужчина, буднично спрашивает — вызвать «скорую»? Павел соглашается.

Заседание продолжается через час, когда Гриба уже осмотрел врач.

— Я хочу его забрать, вы мне не даете, — эмоционально говорит врач судье. — Обострение хронического гастрита, температура 37,2.

— Он может принимать участие в заседании? — спрашивает судья.

— Я не уполномочен давать такие оценки.

— Ну он адекватный?

— Да.

— Суд решил заседание продолжить, — говорит судья.

Обвинение зачитывает изложенные на нескольких небольших листах пункты, согласно которым вина Павла якобы доказана.

По данным следствия, Гриб начал переписываться с девушкой из России Татьяной в соцсети «Вконтакте» летом 2016 года.

«Поначалу тематика их разговоров была бытовой, но очень быстро они перешли к обсуждению вопросов украинского национализма», — утверждает в своей речи прокурор. Он заявляет, что Гриб «высмеивал русских и прославлял Украину». А позже он якобы кидал Татьяне инструкцию по изготовлению взрывчатки. Таня якобы должна была прийти на школьную линейку и взорвать взрывчатку там. Именно к этому, по версии следствия, ее и склонял Гриб.

В августе 2017 года Гриба обнаружили в городе Ярцево Смоленской области, продолжает прокурор. Там, на железнодорожном вокзале, его увидели сотрудники полиции. Гриб показался им «подозрительным». Проверив его документы, они выяснили, что он находится в розыске. Прокуроры отрицают, что силовики похитили Павла в Беларуси. Тогда же, 25 августа 2017 года, Гриб начал давать показания и признал свою вину — что планировал устроить теракт в России. Эти признательные показания прокуратура учла как «смягчающие» (хотя Павел и говорил потом, что давал их под пытками) и потребовала для него шесть лет колонии.

Защита в ответ заявила, что если бы Павла задержали в Ярцево, то, в первую очередь, полиция должна была составить административный протокол за незаконное пересечение границы.

Да и полицейские, которых потом допрашивали, не смогли толком вспомнить Павла. Защита придерживается своей версии — Павел поехал на встречу с Татьяной в белорусский Гомель. Его задержали силовики и передали россиянам, которые отвезли Павла в Краснодар. Там он и «нашелся» в местном СИЗО.

Инструкции, которые Павел кидал Татьяне, есть в свободном доступе, говорит Дубровина: «По ним невозможно изготовить взрывчатку. Получается, по версии обвинения, Татьяна должна прийти с этим огнетушителем (взрывчатку должны были делать в тубусе огнетушителя, — ред.) на линейку? Как вы себе это представляете?».

Павел начинает свое выступление в дебатах с просьбы о перерыве. Жалуется на духоту в зале и говорит, что у него темнеет в глазах. Судья объявляет перерыв — и заседание снова продолжается через сорок минут.

Выступает Гриб на украинском языке — в зал суда пригласили переводчицу, которая часто путается и не может перевести фразеологизмы. Павел зачитывает свою речь и последнее слово несколько часов. Он часто останавливается и запинается — говорит, что ему тяжело читать.

— Чтобы люди знали, как это все происходит. Подвешивают за ноги и пускают ток, или садят на металлический стул и пускают ток.

— Подсудимый, вы сейчас говорите то, что вы слышали, или то, что происходило с вами? — перебивает его судья.

— Я говорю, как из меня собирались выбивать показания.

«Я понимал, что меня выманивают, — описывает он свои ощущения. — Но почему-то решил поехать».

Татьяна вживую в суде не свидетельствовала, поэтому Павел подозревает, что и показания давала не она. Таня, по его словам, очень хотела уехать из России. У нее были сложные отношения с матерью: «Сделала ли она дочери лучше, сдав ее ФСБ? Я не могу сказать».

Судья явно скучает и оживляется лишь когда Гриб говорит об отношениях между Россией и Украиной или называет сотрудников Федеральной службы безопасности России «бандитами и убийцами». Тогда он вздыхает и перебивает его.

— Подсудимый, вы слышите, что говорит вам суд? Говорите по сути вашего обвинения, — в очередной раз спрашивает судья, когда Павел заявляет про «бандитов и убийц». Сидевший рядом с ним коллега поднимает глаза от бумаг, которые читал, и негромко добавляет: «Сколько можно».

— Это тоже относится к моему обвинению. Я и так выкидываю здесь половину.

— Вы можете выкидывать, не выкидывать. Ближе к делу говорите.

— Тогда я буду заканчивать.

Павел заметно устал. В конце он говорит: «Желаю всем украинским патриотам достойно пройти все тяготы плена. Слава Украине, слава украинской нации». После заседания, когда нам удается поговорить с ним под постоянные оклики конвоя «Покидаем зал суда», Павел жалуется — не дали сказать все, что хотел.

Оглашение приговора суд назначил на 11 утра 22 марта. В этот день выделили зал больше. Павел в той же футболке, что и днем ранее, в маске, немного нервно ходит по клетке. Судья зачитывает приговор быстро — шесть лет колонии общего режима, как и требовало обвинение. В срок пойдет то время, что он отсидел в СИЗО — а значит, в колонии Грибу предстоит провести 4,5 года. По статье 205, часть 1 УК РФ, по которой его и обвинили, пересмотр срока невозможен.

Консул Украины в Ростове-на-Дону Тарас Малышевский, услышав это, качает головой — теперь нужно менять стратегию. Адвокат Павла Марина Дубровина позже объясняет — голодовку он объявил из-за того, что ему не предоставляют медицинскую помощь.

Мама Павла вытирает слезы, консул мягко обнимает ее за плечи. Она останется здесь в Ростове, — если ей разрешат еще одно свидание, нет смысла терять его и ехать в Украину.

Через несколько минут после приговора Грибу, в Москве неизвестные вывесили баннер с изображением украинского политзаключенного Олега Сенцова. «Мы делаем это, чтобы напомнить людям, что в нашей стране есть политические заключенные», — заявил один из активистов. Судили Олега Сенцова в том же зале, где огласили приговор Павлу Грибу.

- Оригинал материала