Аккурат к инвестиционному форуму в Сочи ФСБ провела очередную блестящую операцию: в Москве был задержан американец Майкл Калви, глава крупнейшего в России иностранного инвестфонда Baring Vostok, а вместе с ним еще пять человек, включая его партнеров Вагана Абгаряна и француза Филиппа Делпаля.
Петр Саруханов / «Новая газета»
Сказать, что это известие вызывало шок среди российской деловой верхушки, значит, ничего не сказать. Решительно все собеседники, с которыми я говорила, были не сказать, что в изумлении (пора изумлений у нас давно миновала, и иллюзий ни у кого нет), но в омерзении — точно.
Решительно все они не верили в то, что Майкл Калви виноват. И все считали причиной ареста его конфликт с Артемом Аветисяном, директором направления «Новый бизнес» Агентства стратегических инициатив, по поводу банка «Восточный». Имя Аветисяна называл и сам Калви во время суда.
Причина заведомого недоверия моих собеседников к обвинению была очень проста. Ее можно сформулировать так: если ФСБ скажет вам, что мать Тереза содержит бордель, не верьте ФСБ.
Дело в том, что Майкл Калви — это тишайший и травояднейший инвестор. Это человек, который пришел на российский рынок еще в 1994 и за 25 лет никогда не был замечен в сомнительных сделках. Он инвестировал в экономику России около 3 млрд долларов. И никогда не инвестировал в госкомпании и в сделки, связанные с государством.
Его коронной инвестицией стал «Яндекс». Он купил 35% «Яндекса» за 5 млн долларов в начале 2000-х, и когда в 2011-м «Яндекс» вышел на NASDAQ, пакет этот стоил 2,8 млрд долларов. Baring Vostok инвестировал в Ozon.ru, в СТС-Медиа, в банк «Тинькофф», в сеть магазинов «ВкусВилл», в Gett-такси, в сеть пиццерий Papa John’s и т.д. — еще раз заметим, все частные компании, частный бизнес, без малейшего контакта с государством.
Даже абсолютно, до тошнотворности лояльные режиму люди выступили в защиту Калви.
Бизнес-омбудсмен Борис Титов заявил, что «если какие-нибудь были сомнения в том, что они открыто и честно ведут свои операции, то такого количества инвестиций и партнеров у них не было бы».
«Вот у меня такое ощущение, что это операция ЦРУ, — пошутил один из моих собеседников, пожелавший, впрочем, оставаться неназванным. —
Потому что если бы ЦРУ решило уничтожить остатки инвестиций в российскую экономику, то ничего лучше бы оно не придумало».
Глава РПФИ Кирилл Дмитриев лично поручился за Майкла Калви, причем еще не зная, в чем дело.
Возмутился даже Герман Греф, что говорит о многом: его сын Олег Греф восемь лет до 2017 года работал в консалтинговой компании Артема Аветисяна «НЭО Центр».
«НЭО Центр» как раз консультировал кучу госпроектов (например, Sukhoi Superjet или развитие Красной Поляны), и по счастливой случайности Сбербанк становился кредитором или совладельцем этих проектов.
В отличие от Майкла Калви, президент и владелец банка «Юниаструм» Аветисян раз за разом отмечался на постах, связанных с государством. В 2011 г. — как гордо сообщает о нем «Википедия», «Артем Аветисян назначен президентом РФ В.В. Путиным директором направления «Новый бизнес» в АНО «Агентство стратегических инициатив». На этом посту г-н Аветисян занимался вопросом улучшения инвестклимата в России.
Аветисян состоит в Междведомственной группе при защите прав предпринимателей при Генпрокуратуре, в Общественном совете при ФНС и в Экспертном совете при Правительстве РФ.
Как мы уже сказали, на суде Майкл Калви заявил, что конфликт между ним и Артемом Аветисяном связан с банком «Восточный».
Калви заявил, что при слиянии банков «Восточный» и «Юниаструм» Аветисян вложил в «Восточный» недоброкачественные активы. В результате после этого при проверке «Восточного» ЦБ приказал банку создать дополнительные активы на 19 млрд.ру, и распоряжение ЦБ, по словам Калви, было связано на 85% c активами, внесенными «Юниаструмом». В итоге Калви подал в суд на группу инвесторов во главе с Аветисяном в Лондонский международный арбитраж.
Не будем в этой колонке скучно разбирать, кто прав (хотя, заметим, тот факт, что это не Аветисян подал на суд в Лондоне, равно как и позиция ЦБ, говорят о многом). Но факт то, что все эти сделки — предмет арбитражного разбирательства.
Фото: Александр Земляниченко/AP/TASS
И когда между людьми идет арбитражный процесс в Лондоне, и вдруг в этот процесс с космической скоростью вмешивается ФСБ и сажает инвестора с безупречной репутацией, который на рынке с 1994 года, то это как если бы вы играли в шахматы, и вдруг один из игроков нанял бы киллера, который в конце партии выстрелил бы сопернику прямо в лоб.
Если вы нанимаете киллеров во время шахматной партии, вы вряд ли правы.
Разумеется, дело это ни с какой стороны не политическое. Это не то чтобы в ФСБ существовал план-график по окончательному уничтожению репутации страны. Или не то чтобы Кремль решил дать ответ на внесенный в Конгресс очередной законопроект о санкциях.
Вовсе нет. Это глубоко частное дело. Но именно оно и характеризует поразительным образом то отхожее место, в которое превратилась страна.
Для Грефа, Дмитриева, даже Титова, — Майкл Калви — это осколок того, как могла бы выглядеть экономика России. Процветающие частные компании. Международные деньги. Интернет-компании, сети магазинов, пиццерий, развлекательные частные телеканалы, инвестиции, инвестиции, инвестиции — и, разумеется, не 3 млрд долларов, а в десятки и сотни раз больше. Крупные частные инвестфонды, дающие деньги развитой и интегрированной в мир экономике.
А для силовиков бизнесмены — это преступники, а иностранные — еще и шпионы. Арестовать любого из них — благое дело. Это очищение земли русской от иностранной нечисти.
Наверняка, гад. Или нашпионит, или деньги у него от ЦРУ. Это возвышенная картина мира как раз и позволяет исполнять коммерческую заказуху за деньги.
В прошлом году андаманские туземцы убили американского миссионера. Это прекрасные люди, которые до сих пор не умеют добывать огонь, — зато расстреливают из лука всех чужаков.
Является ли убийство миссионера политической акцией? Конечно, нет. Это является следствием образа жизни. «Хотели кушать и съели Кука».
Юлия Латынина, «Новая»
«Калви — новый Браудер»
Леонид Невзлин
Экс-совладелец «ЮКОСа»
— Я помню, что Майкл Калви вместе с Биллом Браудером и Питером Дерби стояли у истоков российского фондового рынка и возглавляли в 90-е годы самые крупные иностранные фонды. Причем Калви был одним из последних крупных иностранцев, который работал на русском рынке портфельных и прямых инвестиций.
Рано или поздно подобное должно было с ним произойти в России. Это как с Браудером: обязательно найдется тот, кто донесет [силовикам], что где-то есть очень большие деньги не под их управлением. Потом они предлагают отдать долю «своему» акционеру или продать компанию. Если «товарищи иностранцы не понимают», потому что до сих пор они дружили с режимом и хвалили его (нет рисков инвестировать в Россию), то им создают конфликт, в данном случае с Аветисяном, и в результате конфликта добивают. За «непонимание» предложений наказывают по полной, экономически и уголовно. Альтернатива — участие в общаке.
Записала Вера Челищева, «Новая»
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»