В Мещанском суде Москвы продолжились судебные слушания по делу «Седьмой студии». От зачитывания материалов (были озвучены лишь 93 тома из 256 томов дела) довольно неожиданно перешли к допросу свидетелей. 18 января судья Ирина Аккуратова, участники процесса и слушатели знакомились с показаниями юриста Валерия Педченко. 23 января давали показания два очень разных человека. Валерий Синельников — петербургский актер и продюсер (играл, в частности, в фильме Алексея Балабанова «Морфий»), ныне — индивидуальный предприниматель. И Дмитрий Дорошенко — тихий человек весьма зрелых лет, явно далекий от творческой среды, в 2016-м получивший год условно «за обналичку».
Синельников обналичивал деньги, приходившие со счетов «Седьмой студии», в Петербурге. Затем вез их в Москву и передавал бухгалтеру Нине Масляевой. С Итиным беседовал единожды, с Малобродским его знакомили «на ходу». Должности Итина и Малобродского в проекте «Платформа» свидетель называет неточно (кто там был генеральный директор? кто генеральный продюсер?). Сумма обналиченных денег тоже как-то «плавает» в показаниях следствию и нынешних, в суде: то речь о 15 млн руб., то о 25. «Сколько было договоров с «Седьмой студией»?» — «Около семнадцати».
По словам Синельникова, он рассчитывал на реальное участие в творческих проектах «Платформы», но с идеей «обналичивания» смирился легко. Впрочем, ни мастерскими, ни сотрудниками (для реального изготовления декораций, например) предприниматель не располагает. Но — «как профессионал» — всегда мог бы подобрать партнеров на рынке.
Напомним: творческие проекты «Платформы» были уникальны. Программа популяризации современного искусства шла отдельной строкой в бюджете РФ, собрала блестящие имена, премьеры, концерты, партитуры, созданные специально для «Платформы». И на «подбор партнеров на рынке», по цепочке — никто из кураторов программ точно не согласился бы.
Здесь все делалось штучно, вручную. И исполнителей подбирали уникальных.
В деталях — показания свидетеля следствию, данные в мае 2017 года, расходятся с показаниями, данными суду.
Но ясно, что единственным подразделением «Седьмой студии», с которым Валерий Синельников работал, была бухгалтерия, ведомство г-жи Масляевой.
Дмитрий Дорошенко, второй свидетель по делу, выступавший в суде в среду, — сокрушительно прям. Да, в контакт с ним в 2012 году вступил Валерий Педченко. Нет, ему не предлагались готовые «фирмы-контрагенты», эти фирмы Дорошенко должен был найти сам.
Свидетелю зачитывают список бесплотных фирм. «ООО «Ист-Вест» была?» — «Вроде да». — «А «ООО «Восток-Запад»?» — «Кажется, была». — «А «ООО «Магнум»?» — «Что-то похожее». «Однодневки», поручики Киже обналичивания, считаются дюжинами. Дорошенко поясняет: названия фирм он получал от сотрудника банка, с которым работал на этой ниве. Звали сотрудника Андрей. То ли Цветной, то ли Цветов. Следствие, похоже, фигурой Андрея и ордой фирм тоже мало интересовалось. Проверяли рояль театра: его искать не надобно.
«А ваша собственная фирма реальна?» — спрашивает суд Дорошенко. «Помилуйте! У меня был офис, адрес и два сотрудника! И имя было: «ООО «Компромисс-3».
Ни с кем из сидящих на скамье подсудимых по делу «Седьмой студии» — то есть с Кириллом Серебренниковым, Софьей Апфельбаум, Алексеем Малобродским, Юрием Итиным — тихий экс-директор «Компромисса» с двумя сотрудниками не встречался никогда. Только с Валерием Педченко, рыцарем бухгалтерии «Платформы», — и с Андреем без фамилии, но со скайпом.
Однако Дмитрий Дорошенко сообщает очень важную вещь. От «обналиченных» денег они с бесфамильным партнером получали от 4 до 8%. Но не 12%, как с начала следствия говорили Валерий Педченко и бухгалтер Нина Масляева. Потом свидетель добавляет о бывшем адвокате Педченко совсем гоголевскую деталь:
— А еще он работал одно время в газете «Красный воин». Или представлялся сотрудником.
Газета «Красный воин», по источникам в Сети, закрылась в июне 2011 года. Впрочем, это не более странно, чем стая бесплотных фирм — и сотрудник банка без фамилии.
Можно ли было в 2011–2014 гг. делать крупный творческий проект — такой, как «Платформа» — без «обналички»? В марте 2014 года (задолго до дела «Седьмой студии»!), на совещании театральных директоров Москвы приводились удивительные примеры: какими путями выцарапываются, переводятся на карточки сотрудников и т.д. наличные, чтоб купить, например, десять буханок черного хлеба для реквизита вечернего спектакля. Или яйца вкрутую: их нервно чистил у рампы страдающий герой. Чтоб достичь этого сильного художественного эффекта, нужно обналичить шестьдесят рублей к каждому спектаклю.
В 2011–2014 гг. — и гонорары в самых почтенных изданиях вручали в кассе, налом. И командировочные, и зарплаты еще мало кто переводил на карточку. Чтоб «раздать конверты оркестру Курентзиса» после концерта (и другим участникам сотен мероприятий), «Платформа» и вступала во взаимодействие с «солдатами обнала». Два из них 23 января выступили в суде, приоткрыв часть безумного мирка. Без которого, похоже, хозяйственная жизнь не обходилась.
Слушания по делу продолжатся 25 января. Уходя из Мещанского суда, все время думаешь: прав был Александр Калягин, сказавший еще в ноябре 2017-го, на экстренном заседании Секретариата СТД РФ после домашнего ареста Софьи Апфельбаум:
— Это дело высвечивает все состояние правоохранительной системы. И культурного законодательства тоже.
- undefined
Ирина Поверинова
адвокат
«Только трех выслушали. И картина поплыла»
— Год назад, когда следствие только начиналось, я услышала эти цифры впервые. Была потрясена. Я помнила по прежней практике адвоката: в 2011–2014 гг. деньги обналичивали, чаще всего под 5%. Свидетель Дорошенко сегодня говорил даже про 4%.
Оттого я была потрясена цифрами Масляевой и Педченко. Все обналичивали «под 5%», а им удавалось сделать это для проекта «Платформа» только «под 12%»? Было достаточно понятно, что дело «обналки» бухгалтер и Ко поставили на поток. Создатели проекта «Платформа», одержимые своим делом, цифр и такс «за обналичку» действительно не знали. И их легко было обманывать.
Да, добросовестные люди нарушали закон, где-то что-то обналичивая. Но ощутимую часть этих обналиченных денег у проекта крали. Разница была очевидна: около 7% составили «ножницы».
Если б следствие обратилось к хозяйственной практике тех лет, оно б заметило эти «ножницы» в 7% сразу. Но не обратилось. Не было заинтересовано вслушаться и вдуматься.
Нина Масляева еще в 2017 году призналась в хищении 5 млн руб. Следствие с удовольствием приняло эту версию. С тех пор к ней очень лояльно относятся: она заявила себя человеком, который всех уличит и обличит. Но так не получается. Мы выслушали только трех свидетелей на двух заседаниях, а картина происходившего уже поплыла.
Педченко, Синельников и Дорошенко — все трое плотно работали с бухгалтером Масляевой и с «обналичкой». Наших подзащитных кого-то они видели раз в жизни, кого-то вовсе не видели.
Валерий Педченко давал показания 18 января. Дружба давняя и сотрудничество их с Ниной Масляевой видны в материалах дела: возил ее на машине, сидел с ней на кухне, ездили вместе отдыхать в Сочи. Валерий Синельников, отвечая на мой вопрос, сообщил, что Масляева ему передала в начале сотрудничества по «обналке» для «Платформы» миллион рублей. Так, в подарок, для покупки нового автомобиля.
Дорошенко был человеком, которого нашел Педченко непосредственно для обналички денег. Мы и от него сегодня услышали потрясающую информацию. И цены тех лет на «обналку» — другие. Еще раз: от 4 до 8%, но не 12%, о которых изначально говорили Масляева и Педченко. Даже здесь можно было б экономить, если б не дикая прослойка посредников.
Следствие получило показания данного свидетеля около года назад. Но не заинтересовалось! Потому что было нацелено на причинение неприятностей совершенно конкретным людям.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»