Накануне Нового года федеральные телеканалы дружно обрушились на «крабовую мафию», выдав в эфир целую серию репортажей о катастрофическом положении дел в краболовстве. Отрасль стреножена браконьерами и контрабандистами. Особенно на Дальнем Востоке.

Были названы и объемы нелегального экспорта биоресурсов, добытых в территориальных водах России. Зрителей федеральных каналов ошарашили информацией, что при разрешенном вылове 70 тыс. тонн камчатского краба, легально добываемого на Дальнем Востоке, браконьеры-контрабандисты поставляют за пределы России до 200 тысяч тонн крабов.

Удивительно, что за десять дней до разоблачения «крабовой мафии», 14 декабря, глава Росрыболовства Илья Шестаков отчитывался перед президентом, подводя итоги года. Докладывая главе государства о рекордных уловах и других успехах рыбной отрасли, Шестаков ни словом не обмолвился о целых флотилиях, которые под носом у пограничной службы России ведут браконьерский промысел в Приморье и заваливают конрабандным товаром заграницу. Даже для вылова установленных квотами 70 тысяч тонн крабов в море ежедневно — ​и легально — ​работают десятки промысловых судов.

Такие фантастические объемы краба невозможно доставить в иностранные порты, прошмыгнув мимо пограничников и таможенников принимающих государств. На любом судне к грузу требуется целый ворох документов. Начиная с таможенных деклараций и заканчивая сертификатами качества улова. И оформляются эти документы в российских портах, российскими чиновниками. Если допустить, что на Дальнем Востоке действительно орудуют браконьеры-контрабандисты, нелегально добывающие десятки тысяч тонн крабов, тогда придется признать существование мощной организованной преступной группы, в составе которой орудуют тысячи людей и в которую входят первые лица дальневосточных подразделений пограничных, таможенных и других контролирующих органов.

Контрабанда из России в Японию и Южную Корею более ста тысяч тонн крабов ежегодно — ​это все-таки фантазия телевизионщиков, которой можно разве что пугать зрителей.

На самом деле, крабы из России экспортируются вполне легально. И надо сказать, что это очень трудоемкая работа. Малейшее нарушение правил транспортировки крабов чревато серьезными потерями. Об одной из таких неудачных походов из российского порта Зарубино в Приморском крае России в южно-корейский порт Донгхе я писал еще в феврале прошлого года. Напомню.

4 декабря 2017 года в территориальные воды Южной Кореи в Японском море вошло транспортное судно GRECE-C, на флагштоке которого развевался флаг Панамы. В трюмах судна находился груз — ​34 тонны краба-стригуна. Но при разгрузке выяснилось, что большая часть крабов не вынесла путешествия и умерла. Корейцы вернули груз на борт GRECE-C и потребовали покинуть порт, пока мертвый груз не начал разлагаться и чудовищно вонять.

Чрез несколько дней панамское судно GRECE-C пришвартовалось в порту Зарубино. Снова загрузилось и снова отправилось в Южную Корею.

Мне удалось выяснить, что работающее под панамским флагом судно GRECE-C в порту Зарубино загружалось вполне легально добытым крабом. В документе под названием «Сертификат здоровья водных животных, экспортируемых из Российской Федерации в Республику Корея», выданном 2 декабря 2017 года перед загрузкой судна GRECE-C, засветилась приморская компания ООО «Примкраб». Я изучил базу данных ЕГРЮЛ и узнал, что зарегистрирована она была во Владивостоке 19 июля 2017 года. При этом с минимальным уставным фондом в 10 000 рублей. А ключевыми учредителями ООО «Примкраб», распределившими между собой по 47% долей компании, выступили Глеб Франк и Максим Воробьев. Оба они хорошо известны в рыбопромышленной отрасли и как основные владельцы «Русской рыбопромышленной компании» (РРПК), и как бизнесмены с серьезными лоббистскими возможностями. Максим — ​сын зампредседателя Совета Федерации, экс-замминистра МЧС Юрия Воробьева и брат губернатора Московской области Андрея Воробьева. Главный административный ресурс Глеба Франка — ​его тесть Геннадий Тимченко. (Осенью прошлого года Воробьев формально покинул рыбный бизнес, продав Франку свою долю в РРПК).

Вот что интересно: ООО «Примкраб» вылавливало краба по квотам, приобретенным владивостокской компаний ОАО «Турниф», интегрированной в РРПК. Для чего потребовалась «переброска» квот с одной фирмы, контролируемой Франком и Воробьевым, на другую фирму, контролируемую ими же? Чтобы не показывать в отчетах, что РРПК экспортирует краба, а не поставляет на внутренний рынок?

Исследуя обстоятельства гибели 31 тонны крабов в трюмах панамского судна GRECE-C, мне удалось сделать неожиданное открытие. Известно, что РРПК владеет огромными объемами квот на добычу биоресурсов в территориальных водах России. Но несмотря на наличие у РРПК собственного внушительного промыслого флота, его не хватает, чтобы выловить все объемы. И РРПК де-факто выступает в образе «квотного рантье». Выглядит это так. Компании, входящие в РРПК, арендуют рыболовные суда у сторонних судовладельцев, заключая так называемые договоры тайм-чартера. Возможно, по случайному совпадению именно владельцы арендованных судов, часто, оказываются и покупателями улова, который в российских портах фиксируется как улов компаний, входящих в РРПК.

«Информационное агентство по рыболовству», которое регулярно мониторит ситуацию в отрасли, обратило внимание, что огромная рыболовная флотилия, вылавливающая в российских водах рыбу по квотам «Русской рыбопромышленной компании», принадлежит российским компаниям. Это если судить по названиям и месту регистрации этих компаний. Но если заглянуть в выписки из ЕГРЮЛ, то это компании, имеющие тесные связи с Юной Кореей. Вот лишь несколько компаний, работавших в 2017 году по квотам РРПК: ООО «Орион», ООО «Оладон», ООО «Дальтрансфлот», ООО «Моррыбпром», ООО «Водолей», ООО «Экарма Сахалин». По состоянию на 1 января 2018 года до 49% долей, в этих компаниях принадлежали компаниям, зарегистрированным в Южной Корее, и гражданам этой страны.

В 2015–2016 годах именно эти компании сами легально выловили по квотам РРПК и сами легально доставили в Южную Корею 51 тысячу тонн рыбы (подробности в «Новой» № 16 от 14 февраля 2018).

В 2018 году РРПК продолжила экспансию в рыбную отрасль, наращивая объемы контролируемых квот. Вот только один пример. Вся рыбная отрасль пристально наблюдает за судьбой квот на ежегодный вылов 60 тысяч тонн минтая и 10 тысяч сельди. Этими квотами РРПК завладела, выкупив порядка 70% акций компании «Дальморепродукт» (ДМП).

В 2017 году Федеральная антимономольная служба (ФАС) установила, что 72,77% акций компании АО «ДМП-РМ» (правопреемник «Дальморепродукта») принадлежат фирме DVS-R Pte. Ltd, зарегистрированной в Сингапуре и контролируемой Дмитрием Дремлюгой, гражданином Украины, находящимся в международном розыске и живущим в США.

Надо сказать, что вместе с ДМП-РМ в «черный список» ФАС попали еще шесть компаний, среди учредителей которых обнаружились иностранные компании и иностранцы. А российское законодательство разрешает продажу квот на вылов рыбы, крабов и других биоресурсов в российских территориальных водах только российским компаниям и россиянам.

Квоты, полученные шестью компаниями из «черного списка» ФАС, были возвращены государству. А вот квоты ДМП-РМ пока вернуть не удается. Дело в том, что долю сингапурской фирмы DVS-R Pte. Ltd приобрела компания, аффилированная с РРПК. И ДМП-РМ добилась решения арбитражного суда, признавшего заключение ФАС РФ недействительным. В апреле 2018 года это решение арбитражного суда было отменено, дело направлено на новое рассмотрение, которое откровенно затягивается.

ДМП-РМ решило добровольно вернуть квоты? Узнаем в конце января 2019 года, когда будет продолжено рассмотрение арбитражного дела. А пока длится судебное разбирательство, РРПК продолжает вылавливать минтай и сельдь по квотам, приобретенным ДМП-РМ, получая при этом хорошую прибыль от продажи ресурсов.

Пикантная подробность. В первые дни 2019 года информационная атака на рыбопромышленников продолжилась перечислением имен воротил рынка, якобы, наладивших браконьерский промысел крабов в территориальных водах России и контрабандную поставку улова в Южную Корею и Японию. «Воротилой рынка» был назван и Дмитрий Дремлюга, повторюсь, гражданин Украины, живущий в США и продавший свою компанию «Дальморепродукт» (ДМП) структурам, аффилированным с РРПК — ​вместе с квотами. Но имя владельца РРПК телевизионщики почему-то называть не стали.

Зато на экране засветились имена бизнесменов Геннадия Миргородского и Ивана Михнова. И вот что интересно. Перед самым Новым годом, 26 декабря в Санкт-Петербурге было спущено на воду краболовное судно «Русь». Это первое построенное в России среднетоннажное судно, предназначенное для добычи краба и перевозки его в живом виде. Заказала и оплатила строительство судна, аккумулировав более двух миллиардов рублей, компания, возглавляемая Иваном Михновым.

А в начале декабря в Выборге был спущен на воду траулер «Баренцево море» — ​первое в России крупнотоннажное судно, построенное по программе инвестиционных квот, оснащенное современным траловым комплексом и фабрикой по переработке до 160 тонн рыбы в сутки. Это первый траулер из четырех, уже строящихся на верфях Выборга. Заказал и оплатил строительство судна, стоимостью более 3,5 миллиарда рублей Северо-Западный рыбопромышленный консорциум, одним из совладельцев которого выступает Геннадий Миргородский.

Удивительно, но чиновники Росрыболовства торжества в связи со спуском на воду траулера в Выборге, и краболова в Санкт-Петербурге проигнорировали. Уж не потому ли, что построенные суда заказаны и финансируются предприятиями, выступающими против изменения правил работы рыбной отрасли?

Напомним, что эти четкие и прозрачные правила были установлены по инициативе Владимира Путина, когда в октябре 2015 года по итогам заседания президиума Госсовета, посвященного развитию рыбной отрасли, он поручил внести в Госудуму поправки в федеральный закон «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов».

К лету 2016 года поручение президента было выполнено, так называемый «исторический принцип» распределения квот на вылов рыбы, крабов и других видов биоресурсов был закреплен законодательно. Рыбопромысловые компании получили возможность спокойно работать, один раз приобретя на аукционе квоты, не беспокоясь, что их могут отозвать и лишить права выходить в море на промысел. Это дало возможность предприятиям отрасли планировать развитие на многие годы вперед, брать долгосрочные кредиты на строительство заводов и рыболовных судов. Именно благодаря инициированным Путиным изменениям на верфях России возродилось строительство рыболовных судов. Спуск на воду траулера «Баренцево море» и краболова «Русь» — ​тому подтверждение.

Однако эти сложившиеся и хорошо работающие «путинские» правила скоро могут подвергнутьтся изменениям. Ключевой выгодоприобретатель изменений хорошо известен. Это уже упомянутая «Русская рыбопромышленная компания» (РРПК). И сегодня складывается впечатление, что у РРПК в этом вопросе есть серьезный союзник — ​Росрыболовство, ведомство, которое старательно не замечает успехов конкурентов РРПК.

И еще одна история, демонстрирующая, на мой взгляд, что у главы Росрыболовства Ильи Шестакова «Русская рыбопромышленная компания» — ​на особом счету.

11 сентября на острове Русский во Владивостоке открылся Восточный экономический форум (ВЭФ). Для участия в форуме прилетел и глава Китая Си Цзиньпин. В тот же день президент России Владимир Путин устроил экскурсию для своего китайского коллеги по павильонам российских компаний, открытых в выставочном комплексе ФЭФ.

На выставке работали павильоны многих рыбопромышленных компаний России. Но Илья Шестаков подвел Владимира Путина и Си Цзиньпина именно к экспозиции РРПК. И надо сказать, что этот «подход» оказался не очень удачным. Ни на одном официальном сайте (ни Кремля, ни Росрыболовства, ни даже РРПК) так и не появилась информация о том, что главы России и Китая посетили павильон «Русской рыбопромышленной компании».

Но у нас есть фотография, на которой запечатлены скептически прищурившийся Си Цзиньпин, не выглядящий довольным Путин, пытающийся спасти ситуацию Шестаков и растеряно опустивший глаза Франк. А на переднем плане — ​макет рыболовного судна. И оказалось, что кроме макета у РРПК есть только планы заказать на российских вервях подобные судна. Действительно неловко делиться планами, когда конкуренты уже спускают на воду корабли.