«Министр пропаганды» РПЦ Владимир Легойда призвал православных не отвлекаться от Рождества на споры об украинской автокефалии. Однако сохранить мирное расположение духа на праздник не смог даже патриарх Кирилл. Впервые за 10 лет своего патриаршества он не помянул на праздничной литургии в храме Христа Спасителя ни одного (!) имени предстоятелей поместных православных Церквей, с которыми РПЦ состоит в каноническом общении. Такого поминовения (по-гречески оно называется «диптихами») требуют от каждого предстоятеля церковный устав и многовековая традиция.

И если с сентября Кирилл перестал поминать только Константинопольского патриарха Варфоломея, решившего даровать автокефалию украинской Церкви, то теперь не помянул вообще никого! Для православной традиции, где каждое литургическое движение наполнено огромной символикой, это значит, что

Контрастом на этом фоне выглядит первая литургия, которую в тот же день совершал в древней Софии Киевской в качестве признанного предстоятеля Православной церкви Украины (ПЦУ) митрополит Епифаний (Думенко). В присутствии президента Украины и прочей политической элиты он торжественно перечислил имена всех предстоятелей, включая «святейшего патриарха Российского Кирилла». Так поступает и сама Константинопольская церковь, которая сохраняет — «в одностороннем порядке» — каноническое общение с РПЦ. Накануне Рождества, 6 января, в храме св. Георгия в стамбульском районе Фанар патриарх Варфоломей официально вручил митрополиту Епифанию Томос об автокефалии ПЦУ, который отныне будет выставлен на всеобщее обозрение в Национальном заповеднике «София Киевская».

Эти события взбудоражили Украину, окрасив нынешнее Рождество в совершенно особые тона. Петр Порошенко не устает повторять, что обретение Томоса — это новое провозглашение независимости Украины. Независимость трудно было считать полновесной, пока церковь Украины связана путами канонической зависимости с Московской патриархией. Теперь, когда эта 330-летняя связь разорвана для значительной части украинского православия, независимость, помимо политической, обрела еще и духовно-мистический характер.

В Москве же восприняли украинскую автокефалию в мрачных тонах, праздник был испорчен. Почему-то ни у кого из представителей РПЦ не вызывает радости «возвращение украинских раскольников» в «каноническое поле». Напротив, все наперебой спешат изгнать из этого поля патриарха Варфоломея и прочие поместные Церкви, которые его поддержат. И хотя спикеры РПЦ говорят порой взаимоисключающие вещи, их объединяют пламенная ненависть к «расколу» и непризнание права хотя бы части украинского народа на независимое от Москвы церковное бытие.

Главное «ответственное за Украину» лицо в центральном аппарате Московской патриархии — председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Иларион (Алфеев) — сравнивает случившееся в начале 2019-го с расколом тысячелетней давности, когда в 1054 году прекратили общение восточная (православная) и западная (католическая) Церкви. Иерарх полагает, что нынешний раскол также растянется на столетия. А его коллега — председатель Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ — Владимир Легойда избрал другую тактику: максимального обесценивания Томоса, связывая украинскую автокефалию только с «личными амбициями» Петра Порошенко. По этой логике, новый раскол не то что на столетия не растянется, но едва ли переживет мартовские выборы президента Украины, на которых, по убеждению Московской патриархии, Порошенко должен потерпеть сокрушительное фиаско. В любом случае, как подытожил пресс-секретарь патриарха Кирилла о. Александр Волков, Варфоломей и вся его Вселенская патриархия «вступили в раскол», остается лишь ждать, когда РПЦ официально предаст их анафеме.

Более трезво звучит «пророчество» почетного патриарха ПЦУ Филарета (Денисенко) — одного из главных двигателей украинской автокефалии, до 15 декабря прошлого года возглавлявшего непризнанный Киевский патриархат. Его церковная юрисдикция, порвавшая с РПЦ в начале 90-х, выживала и развивалась при разных политических режимах, в том числе вполне промосковских. Ее опыт — хорошее доказательство того, что украинская автокефалия — не «проект Порошенко», не однодневка, а явление, глубоко обоснованное исторически и культурно.

По мнению Филарета,

Московская патриархия «уже не будет большой, потому что украинская Церковь от нее отделится, — рассуждает почетный патриарх. — А раз она небольшая, то и влияния не будет иметь, вынуждена будет искать единства со всем православием». Предсказание Филарета, когда-то — в должности патриаршего местоблюстителя — руководившего самой РПЦ, уже начинает исполняться: запретив поначалу своим верующим причащаться во всех храмах Константинопольского патриархата, Московская патриархия уже начала делать исключения — в конце декабря Кирилл разрешил причащаться в одном из афонских монастырей, исторически связанном с Россией.

Политолог Станислав Белковский признает, что уникальная историческая ситуация, приведшая к церковному отделению Украины от России, могла сложиться лишь в результате аннексии Крыма и войны на Донбассе. До 2014 года Константинопольский патриархат и не думал ставить под сомнение права РПЦ на Украину, все изменилось потому, «что РПЦ МП не только не дистанцировалась от путинского государства, а лишь демонстративно усугубляла свою зависимость от него». Постепенная потеря Украины для РПЦ — это не только результат просчетов патриарха Кирилла и его окружения, их устаревшего, схематичного представления об Украине. Это еще и своеобразная попытка «овладеть трендом», связанным с запросом на политическую изоляцию России и окончательное слияние РПЦ с государством.

Неудобно, когда в государстве, находящемся под санкциями и становящемся «токсичным» для остального мира, действует многомиллионная Церковь, развивающая свои международные связи и своей «вселенскостью» выходящая за узкие рамки шовинистической самодостаточности. Российская политическая и церковная элита теперь соревнуется в жесткости высказываний против Константинопольского патриархата (благодаря оговорке Путина в провластных СМИ его теперь принято называть «стамбульский приход»), который преподносится пропагандой как изначально враждебный России «проект».

Смятение в головах Московской патриархии выдает парадоксальная аргументация патриарха Кирилла, который пытается доказать незаконность украинской автокефалии. Когда-то Кирилл считался в РПЦ «либералом», но в течение всего своего патриаршества он гневно клеймит либерализм, а права человека называет «глобальной ересью». Привычно поругав либерализм в своем рождественском интервью Дмитрию Киселеву, патриарх вдруг страстно воззвал к либеральным ценностям, которые должны преградить путь украинской автокефалии: «Ау, где Европа?! Ау, где Соединенные Штаты?! — восклицал человек в белом куколе (видео ниже см. с 6:22— «Новая»). — С их желанием отстаивать фундаментальные принципы либерализма, которые включают, в частности, отделение Церкви от государства».

Заветный Томос об автокефалии украинской Церкви, к которому она шла то ли несколько десятилетий, то ли несколько столетий, то ли всю тысячу лет с момента крещения в водах Днепра, представляет собой свиток пергамента с греческой каллиграфией, выполненной рукой иеромонаха Луки из афонского монастыря Ксенофонт. По иронии истории, этот иеромонах обладает орденом РПЦ — его наградил патриарх Алексий II за икону Иверской Божией Матери, которую Лука написал для часовни при входе на Красную площадь.

Томос возник на стыке двух встречных течений: с одной стороны, украинская Церковь практически любой ценой добивалась своего признания вне юрисдикции РПЦ (по принципу «Нам бы младшими, да не вашими»); с другой — Константинопольский патриархат использовал это как повод для утверждения своих эксклюзивных прав в православном мире. В отличие от Томосов об автокефалии, выдававшихся другим поместным Церквам (Греции, Румынии, Болгарии, Сербии, Албании и т.д.), Томос для Украины запрещает самостоятельно менять титул предстоятеля ПЦУ (например, с митрополита на патриарха) и обязывает ПЦУ внести Томос в свой внутренний Устав. Кроме того, Константинополю принадлежит право рассмотрения апелляций епископов ПЦУ на суд соборов своей Церкви, исключается создание приходов ПЦУ за пределами Украины, тогда как Константинополь сохраняет за собой экзархат и ставропигии (патриаршие приходы) в Украине.

Скоро исполнится месяц со дня Объединительного собора ПЦУ в Киеве и три месяца — со дня признания Константинополем церковной независимости Украины от Москвы. За это время звучало немало прогнозов (в основном в Москве), что в самое ближайшее время «прольется чья-то кровь», начнутся битвы за храмы, а то и полномасштабная война между Украиной и Россией «за каноническую церковь». Имеется в виду УПЦ Московского патриархата, которая по-прежнему лидирует в Украине по числу приходов (13 тысяч против почти 7 тысяч у ПЦУ). Однако ни одного сколько-нибудь заметного инцидента не произошло. Отдельные общины уже переходят из УПЦ МП в ПЦУ: соответствующая интерактивная карта показывает, что больше всего переходов в Винницкой, Хмельницкой, Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской и Черновицкой областях. Между тем до статистически значимых величин еще далеко — за неполный месяц перешло не более 30 приходов (то есть около 0,2% от всей УПЦ МП). Эксперты утверждают, что уже готовы перейти сотни, но все ждали Томоса и Рождества…

Церковная среда вообще довольно инертна, а в УПЦ МП годами насаждалось представление о том, что с вселенским православием можно канонически общаться только через Москву. Нынешнее резкое переформатирование «мирового православия» вызвало растерянность в рядах УПЦ МП. Теперь звучат робкие призывы дождаться президентских выборов 31 марта, потому что если автокефалия — «проект Порошенко», то после выборов он не устоит. Но и такие доводы убеждают мало, учитывая вековой опыт борьбы за украинскую автокефалию. На сторону ПЦУ уже перешли такие лидеры православного общественного мнения, как киевские протоиереи-блогеры Андрей Дудченко и Петр Зуев, на Рождество митрополиту Епифанию сослужил бывший пресс-секретарь предстоятеля УПЦ МП и ректор Открытого православного университета в Киеве протоиерей Георгий Коваленко. Совсем близок к переходу архимандрит Кирилл (Говорун) — наиболее авторитетный ученый богослов УПЦ МП, преподающий в американских университетах. Эти люди формируют тренд.

В Украине, как и в России, не так много «воцерковленных» мирян, регулярно и сознательно посещающих богослужения. Основную массу паствы УПЦ МП и ПЦУ составляют «празднично-требные» прихожане, на которых огромное влияние оказывают образы и лозунги, возникающие в медиапространстве. А там формируется не очень притягательный, а местами даже опасный образ УПЦ МП: церковь государства-агрессора, которая вынуждена менять название по новому украинскому закону, сборище монархистов-антиглобалистов, молящихся Николаю II, а теперь — еще и маргиналов, порвавших с «мировым православием» ради прихотей Московской патриархии.

Обычный православный, «не разбирающийся в канонах», при прочих равных скорее пойдет в более умеренную и более признанную церковь, чем в такую «идейную», но выглядящую агрессивной. Кроме того,

Схожие мотивации будут и у священников, решивших перейти в ПЦУ. По наблюдению российского эксперта епископа Григория (Лурье), в УПЦ МП «преобладает тип священника-госслужащего на высокооплачиваемой непыльной работе. Они выбирали профессию не для того, чтобы «ради идеи» лишаться заработков. Их переход в квазигосцерковь — вопрос времени, и не очень большого». На все это накладывается еще и чрезвычайно пассивная позиция руководства УПЦ МП, не стремящегося — в отличие от руководства РПЦ — идти на обострение. Как я уже писал раньше, в Украине нет внутреннего потенциала для «кровопролития из-за автокефалии», а вмешательство извне возможно лишь в случае резкого обострения на российско-украинском фронте. Пока Москва не выказывает стремления к такому обострению… Кроме того, Петр Порошенко и митрополит Епифаний не устают повторять, что не будут оказывать никакого давления на УПЦ МП, что гарантируют сохранение нынешнего «конкурентного пространства» в украинском православии.

Следовательно, в ближайшее время будет продолжаться процесс плавного перетекания приходов из УПЦ МП в ПЦУ, на который смогут повлиять разве что президентские выборы 31 марта. Но ясно, что не существует такого исхода президентских выборов, который привел бы к отмене Томоса Константинопольским патриархатом (равно как не существует и самой процедуры отмены Томоса).

Что касается глобальной ситуации в «мировом православии», то

хотя на чисто риторическом уровне где-то и может звучать критика Варфоломея.

По мере того как страсти вокруг украинской автокефалии начнут утихать, опытом Украины пожелают воспользоваться другие национальные православные Церкви с «неурегулированным» статусом. В первую очередь под ударом окажется Сербская патриархия, независимость от которой уже провозгласили Македонская и Черногорская церкви. Во вторую очередь продолжится демонтаж имперской структуры РПЦ: Белорусскую церковь и Литовскую епархию РПЦ Константинополь уже де-юре не признает частями Московского патриархата, в весьма подвешенном состоянии Церковь Молдовы, православная Церковь Латвии, которая до Второй мировой войны успела войти в Константинопольский патриархат… В конце концов, в случае смены политического режима в России этот процесс перекинется и на саму РФ, где, между прочим, расположены части исторической Киевской митрополии Константинопольского патриархата. Кстати, приходы признанной Константинополем ПЦУ находятся в Московской, Белгородской и Курской областях. Если буквально читать Томос от 5 января, они теперь считаются находящимися в константинопольской юрисдикции, а значит, у россиян впервые появился выбор между храмами Московского и Константинопольского патриархатов.