Когда Игорь Акинфеев в долю секунды сделал счастливой огромную страну, удачно выбросив ногу и отбив пущенный в створ испанцем Аспасом мяч, я, конечно, был частью этой страны. Я орал. Но долго орать невозможно. Радость со временем тоже прошла. Я не думал, что у этого спасения будут серьезные последствия.
В это сумасшедшее лето даже больше успехов сборной меня радовало, что сын мой Николай, девяти лет отроду, наконец увлекся футболом. Это произошло органически. Я не из тех родителей, которые покупают малышу ползунки клубных цветов и включают прямую трансляцию вместо «Фиксиков». Коля мог вообще остаться равнодушным к игре с мячом. В мире, где есть «Майнкрафт», это нормально. Но домашний чемпионат мира все изменил. И я, конечно, начал обсуждать с Колей перспективы совместного похода на стадион. На Лигу чемпионов. В августе.
— Разве она начинается не в сентябре? — уточнил Коля, который за пару недель успел разобраться в основных турнирах клубов и сборных.
— «Спартак» играет в квалификационном раунде, это уже в августе, недолго осталось, сынок.
— Папа, но ведь я болею за ЦСКА.
Так мяч от колена Акинфеева рикошетом попал мне прямо в сердце. Конечно, дети не обязаны идти по пути родителей. Но чтобы вот так — лоб в лоб?
А ведь я как прожженный «мясной» годами был приучен ненавидеть ЦСКА. И Акинфеева — особенно. Ничего личного, просто он всегда был в команде, которая наслаждалась триумфом за триумфом, пока «Спартак» был на дне. Они били нас заочно, били лично. Чего только не кричал я в адрес Акинфеева и у телевизора, и с трибун! Да что угодно кричал, только не слова поддержки.
И вот 27 ноября 2018 года я, болельщик «Спартака» с двадцатидвухлетним стажем, поднимаюсь на трибуну «Лужников», а на поле в матче Лиги чемпионов против «Виктории» выходит ЦСКА. На моем сыне красно-синий шарф старше его втрое, он еще помнит первое золото, выигранное Акинфеевым. И Коля поднимает его над головой. И размахивает им, когда ЦСКА забивает. И вешает на плечи, когда в их ворота назначают пенальти.
— Но ведь Акинфеев возьмет, — спокойно сказал сын.
— Это было бы слишком, — заметил я.
Взял-таки. В этот момент Коля, конечно, был счастлив. А я нет. Я ничего никому не простил. Мой маленький праздник случился позже, когда ЦСКА пропустил в конце два, и я своими глазами видел 52 с лишним тысячи убитых горем «коней».
Одного из них я обнял. В этот вечер сын понял, что это за боль, русский футбол. И свидетелем какого чуда он был этим летом, когда Дзюба забивал, Акинфеев тащил, и все мы — верили.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»