Попытка фарисейства

Думаю, сидеть не должен Хаски, бит-поэт, кумир угрюмых дев. Думаю, и без моей подсказки выйдет он, недолго просидев. Тонкий лирик, мастер ассонанса, эхо злых окраин, то да се… Если он в СИЗО обосновался — будет хуже только для СИЗО.

Рэперу нельзя казаться милым: монстр, агрессор, мальчик для бритья… Говорят, он связан с «русским миром» и хотел заткнуть таких, как я, — Так и пусть его. Скажу без чванства, без обид: у нас другой раён. Должен же я чем-то отличаться от него и от таких, как он.

Кое-кто, напрягши средний палец, троллит патриотов показных: Мол, они за наших не вступались — так и мы не вступимся за них. Принципы — они себе награда: я вступлюсь, блистателен и смел, Даже за кричавших «Так и надо!» в день, когда Серебренников сел.

Пусть они и дальше дружно гадят в собственную смятую кровать: Если я дождусь, что их посадят, — все равно не буду ликовать. Буду защищать посредством слова, власть о снисхождении моля, Соловьева?! — да, и Соловьева. Киселева?! — да, и Киселя.

Лгавших, истеривших, клеветавших, дружно исходивших на говно, Планку уронивших, причитавших, что сажают мало, — все равно. Ваши убеждения противны, но за ваше право тут вонять Буду биться, хоть и неспортивный. Вам, боюсь, такого не понять.

Подсчитавши строго, как тарифщик, все грехи и каждую свинью, Защищать я буду всех травивших, щедро отравивших жизнь мою, — Не ее одну, а воздух в целом; весь наш необъятный регион Тоже отравивших между делом, так что прежним вряд ли будет он.

Буду защищать неутомимо, праведным сочувствием дыша, Как моя соседка Антонина — своего родного алкаша. С сочетаньем гнева и печали, привлекая телик и печать… Только посадите их вначале.

А иначе *** защищать?