Программа по сносу «пятиэтажной и ветхой жилой застройки» была задумана еще при Юрии Лужкове в 1998 году. Реконструкция предусматривала, в частности, снос двух кварталов в Кунцеве с 37 пятиэтажками 1960 года постройки. Проект заглох на несколько лет — жители говорят, что власти не могли найти подходящего застройщика. Однако в 2017 году программу наконец-то запустили, сделала это московская градостроительная комиссия уже под руководством Сергея Собянина.

Говорят, что «как обычно пошли какие-то слухи по подъездам», а потом увидели приглашения на встречи с представителями группы ПИК. Зимой 2017-го подали иск в Мосгорсуд, но суд постановил — земля, на которой стоят пятиэтажки, продана и жителям не принадлежит, а значит прав они на нее не имеют, следовательно, их квартиры могут забрать, предложив что-то новое.

В ноябре люди, живущие на улице Ивана Франко, стали замечать растяжки с объявлением о строительстве высотки прямо у них во дворе. Оказалось, что структура группы ПИК — ЗАО «Монетчик» ставит стартовый дом в рамках программы реконструкции в сквере между тремя пятиэтажками. Выглядит это так: в трех метрах от входной двери в подъезд жилого дома стоит бетонный блок: здесь разворачивается стройка «высотки».

Жители подготовились к возможному приезду тракторов и организовали круглосуточное дежурство во дворе — выносили друг другу еду, горячий чай, даже поставили палатки. И 12 ноября настал день начала стройки — во двор вошла техника, а рабочие стали устанавливать по периметру сквера бетонные блоки. Но жители не уходили из палаточного лагеря и продолжали дежурство. В воскресенье, 18 ноября, во двор уже приехал наряд полиции и несколько десятков сотрудников охранного предприятия («чоповцев»). В сети есть много видео, где видно, как «чоповцы» применяют силу по отношению к людям, чтобы не пустить их во двор, и силой выталкивают за ограждения. Восемь человек отвезли в участок, на них составили протоколы о неповиновении требованиям сотрудников полиции. В числе задержанных была 70-летняя женщина Светлана Шапова. В отделе она просидела больше 6 часов, жители жалуются, что ей даже не позволили передать воды. Тем временем оставшиеся в сквере вставали «живым щитом» против строительных машин, одна женщина даже легла перед трактором, чтобы не пустить его на территорию.

В понедельник вечером в Кунцево приехал политик Дмитрий Гудков, представители ПИКа, муниципальные депутаты и жители. Договорились остановить стройку, по крайней мере, до дня заседания Верховного суда. «Жителей задерживают за то, что они идут выносить мусор по своему двору. Так, с ведром, и отправляют в участок, — говорит Гудков. — За забором, в подсвеченной прожекторами пустоте, ходят мрачные тени в плащ-палатках: это чоповцы охраняют двор от жителей. И не укладывается в голове, что все это происходит здесь, в Москве, на наших глазах. И не только происходит — но и может произойти в любой момент на любой улице в любом районе».

Официальная позиция ПИК заключается в том, что большая часть активистов, выступающих против стройки — «не имеют отношения не только к конкретным домам, которые подпадают под программу расселения, но даже в целом к району Кунцево». В официальном сообществе компании в фейсбуке говорится: «Большинство тех, чьи дома сейчас готовятся к расселению, ждут переезда — ведь все понимают, что пятиэтажки морально устарели».

Мы приезжаем в Кунцево в день, когда ПИК объявляет о временной приостановке строительства. По крайней мере, до дня заседания Верховного суда — 22 ноября. Подходим к дому 20 на Ивана Франко, где еще вчера жители переругивались с «чоповцами». Внешне это и день спустя похоже на поле боя: сквер обнесен строительными щитами и обставлен бетонными блоками. Никого из жителей рядом нет, стоит патрульная машина и автозак. Там же с фонариками в руках прогуливаются несколько «чоповцев», очень внимательно наблюдают, как только вокруг нас начинают собираться люди.

На балконах висят плакаты «ПИК— Вон из нашего двора», а на окнах первых этажей расклеены листки «Сначала переселение — потом стройка». Окна первых этажей внешне выглядят более старыми, чем верхние — жители рассказывают нам, что там не было ремонта с 60-х годов.

Стучимся туда, где висят плакаты, но почти никто не хочет общаться на тему стройки. Девушка выглядывает из окна: «Я в этом протесте не участвую, только так — формально. Не хочу стройку, хочу переезда» и показывает на плакат. Потом мы выясним, что многие именно из нижних этажей как раз хотят переселения в новостройки, но боятся, что этого не произойдет, а если их и переселят, то в другие районы. Однако сейчас их пугает больше всего другое: прямо у выхода из дома непонятно сколько времени будет вестись стройка 26-этажного дома.

Выглянув из окна с нами соглашается поговорить только Татьяна Ивановна, она как раз запускает внутрь своего рыжего кота, кричащего на морозе. Татьяна Ивановна «за» переселение, потому что квартира уже старая, и финансово потянуть ремонт на пенсию в 18 тысяч она не сможет, а тут — «такое, казалось бы, выгодное предложение». Только говорит, что не хочет дышать стройкой, а когда переселят, никто не говорит: «Тут же краны будут стоять, будут светить ночью, я уже приготовилась — шторы специальные повесила. ПИКовцы нам только сказали: «Вот мы построили дома на Ярцевской и Молодогвардейской…. Туда вас переселим. Но это даже другая станция метро. Я живу здесь 30 лет, некоторые — больше сорока. У нас зеленый район, все магазины рядом, куда я поеду?»

Этим же вопросом задаются и подруги Нелли и Татьяна — у них, правда, лучше квартиры, они расположены на верхних этажах. «Я проработала здесь в школе 25 лет, — эмоционально рассказывает Нелли, — Коренная москвичка. Мне эти раскрашенные башни ПИК не нужны. У нас дома индивидуальной постройки — 26 процентов износа у них — это очень мало.

К нашему разговору присоединяется еще несколько жителей, они говорят, что уже привыкли все вместе по вечерам собираться, даже в промозглую погоду, лишь бы «рассказали больше о том, как у людей просто так отнимают дома».

Андрей Марков, строитель-отделочник, категорично заявляет, что не оставит свою квартиру: «Люди вложили сюда деньги, специально выбирали кварталы, в зелени утопающие, у них квартиры индивидуальной планировки. У меня хорошая дорогая встроенная мебель, только кухня может стоить в районе 30 тысяч долларов. На мой вопрос «70-метровая квартира сколько будет стоить?», ПИК мне отвечают: «14 миллионов». Я им сказал: «умножьте на три и тогда пакую чемоданы». Они делают ставку на людей, которые здесь сидят со ржавыми трубами. А есть люди, которые вложили от двух до трех тысяч долларов за квадратный метр».

Марков говорит, что не верит обещаниям застройщика о лучших условиях. Он уверяет, что как строитель знает, какие дешевые материалы используются в новых однотипных домах.

Жители соглашаются друг с другом, что в их домах есть люди, которым хочется и нужно переехать из-за условий, но даже они начали подозревать что-то неладное. По их словам, ПИК не выходит на прямой диалог и не ставит точных сроков о переселении, пока говорится только о сроках на строительство башни во дворе — два года.

Помимо Татьяны Ивановны, которая мечтает уехать, мы также встречаем еще одну женщину — Галину Жукову, которая молча стоит в стороне от вышедших к нам протестующих соседей. Она уставшим голосом приглашает зайти на первый этаж в подъезд, где все пропахло гнилыми трубами: «А теперь задайтесь вопросом: хотим ли мы переехать? — спрашивает женщина. — Я понимаю, что это палка о двух концах, что нужно всех людей слышать и тех, кто хочет остаться в своих домах. Я не знаю, кого поддерживать. Очень печально, что не могут нормально договориться».

Заседание Верховного суда о вопросе законности программы реконструкции проходит 22 ноября. Ответчиком по иску является правительство Москвы. Тем временем глава департамента градостроительной политики Сергей Левкин заявил, что у ПИК есть на руках все необходимые документы, а митинги, проходящие в Кунцеве, «направлены на привлечение внимания и «раздувание» политических вопросов». Все, с кем мы разговаривали у стройки в Кунцеве, не надеются на победу (в суде), а значит, готовы продолжать выходить на улицу и защищаться.