Грозный, март 2000. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
от редакции<br>
День народного единства — не тот праздник, который мы отмечаем всей редакцией «Новой газеты». Наверное, у многих из читателей отношение к нему тоже сложное. Мы вообще в большей степени поддерживаем ценности разнообразия и свободного выбора. Но противоположность народному единству, высшая форма разобщенности — это война. Войну мы ненавидим, и так было всегда.
Поэтому в День народного единства мы предлагаем вам прочитать две главы из книги майора Измайлова «Война и война». «Новая газета» издала ее не только потому, что Вячеслав Яковлевич один из наших главных авторов. И не только потому, что это прекрасная проза. Сегодня, когда наша страна ведет так называемую «гибридную» войну сразу на несколько фронтов, но все же не на своей территории, важно знать, что такое — война.
Поэтому читайте Измайлова. И смотрите фотографии Юрия Козырева из командировок на Вторую чеченскую. Они о том, какая война бывает. И о том, что ее не должно быть.
Бойцы ОМОНА на своей базе, март 2000. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
Когда российское военное начальство прикомандировало меня к группе по освобождению заложников, я с большим энтузиазмом принялся за дело. Но технологиям этого процесса меня не учили. И я делал все так, как сам считал нужным.
Встретился с Асланом Масхадовым, рассказал о задаче, которая передо мной поставлена. Масхадов дал мне в помощь Завали Ахаева.
Однажды его знакомый (бывший советский прокурор одного из районов Чечни) пригласил нас в свой ресторанчик. Прокурор уже давно занимался бизнесом. Вместе с нами были приглашены Рамзан Джафаров (секретарь Совета безопасности Ичкерии при Дудаеве), а также два или три полевых командира. На столе в ресторанчике «безалкогольной» Ичкерии стояли бутылки с водкой. В этой компании только я, российский офицер, был непьющим. Как непьющему мне — возможно, из вежливости — на всякий случай поставили бутылки шампанского. Но и к шампанскому я был абсолютно равнодушен.
Пока боевики пили, я их изучал.
Самой интересной фигурой в этой компании был Рамзан Джафаров. Ему тогда уже стукнуло лет 70, но он очень хорошо выглядел, был худощав и строен. В советские годы Джафаров был диссидентом, сидел в тюрьмах, жил на поселении… Водку пил Рамзан со смаком. Пил больше всех и почти не пьянел.
Завали Ахаев старался не отставать от Рамзана, но выпивая очередную рюмку, всегда поворачивался. Я спросил, зачем он это делает. «Я отворачиваюсь от Аллаха, чтобы он не видел это безобразие»,— сказал Завали.
…Но заприметил нас, боюсь, не Аллах. Стукачи есть везде, и Чечня не исключение.
На улицах Грозного, март 2000. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
Бой под Центароем, декабрь 1999. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
Кто-то сообщил ребятам из ичкерийской комендатуры, что в ресторанчике разливают водку из-под полы — и это при строгом сухом законе в Ичкерии.
В помещение ворвались вооруженные боевики. Всех пьяных посадили в машины и повезли в Ленинскую комендатуру Грозного. Боевики говорили обиженно: «Вы наши начальники, учите нас трезвости, а сами пьете».
Я оказался в очень непростом положении: с одной стороны, меня как трезвого не тронули, но с другой — не заступиться за своих «собутыльников» я не мог. Кто же мне потом будет помогать в освобождении пленных?
Я поехал в комендатуру. Завали, Рамзана и всех остальных посадили там в грязный подвал. Как я ни упрашивал бородатого заместителя коменданта, он ни в какую не отпускал задержанных.
Когда пришел комендант Апти, я направился к нему. Он узнал меня и улыбнулся. Я сказал, что чувствую себя виноватым. Сам не пью, но выпивающих в моем присутствии людей не остановил.
«Никогда не допущу в дальнейшем пьянства в моем присутствии». Коменданта моя аргументация устроила.
Часа два-три пробыв в подвале, грустные и не совсем чистые мои товарищи вылезли на свежий воздух.
А когда сели в машину, наперебой заголосили о том, что незамедлительно примут меры против своих обидчиков. Я засмеялся: «Что же вы не говорили об этом, когда вас засовывали в подвал?»
На улицах Грозного, февраль 2000. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
Когда мы вернулись в ресторанчик, «мои» боевики снова разлили по рюмкам водку. Тут уже я вскочил:
— Я же вас только что вытащил из грязного подвала, за вас поручился!
— Извини, Вячеслав, и давайте выпьем за то, чтобы никто никогда не узнал, где мы были, даже наши жены! — предложил кто-то.
На это я улыбнулся и сказал: «Нет, я такой клятвы не даю. Буду всем рассказывать, как трезвый российский майор вытаскивал пьяных лидеров боевиков из подвала, куда их посадили подчиненные».
…На войне страшное, грустное и веселое было рядом. И если бы я сосредотачивался только на страшном, то сошел бы с ума, как многие российские военные и ичкерийские боевики.
124-я Центральная лаборатория медико-криминалистической идентификации Министерства обороны. В этом учреждении Ростова-на-Дону со времен Первой чеченской войны проводятся работы по опознанию останков погибших в Чечне российских военнослужащих. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
Массовые захоронения в Грозном, май 1996. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
читайте также<br>
Как чеченская мать спасла русскую.
Александр Филиппенко читает книгу майора Измайлова. Слушать
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»