«Досчитайте до шестисот шестидесяти»

Два года назад в Можайском районе погибла 5-летняя Майя Дмитриева. Ее мать Юлию сделают обвиняемой по делу об аварии, а расследование дела будет сталкиваться с загадочным поведением можайского ГИБДД и московских следователей: замешанных в аварии полицейских старательно вывели из-под удара.

Трагедия произошла 30 июля 2016 года в Можайском районе, неподалеку от села Мокрое. Почти двадцать очевидцев вспоминают, как около четырех часов дня на дороге на Садки завыла сирена. Соседи Дмитриевых утверждали: патрульная машина ГИБДД, включив сирену, на очень близком расстоянии преследовала квадроцикл с женщиной и тремя детьми.

«Их гнали, словно диких зверей», — говорит Дмитрий, муж Юлии. В тот день 40-летняя Юлия Дмитриева выехала с тремя детьми, дочкой Майей и ее друзьями Сережей Саргасовым и Варей Комаровской, на пруды, которые находятся недалеко.

Через пару минут после того, как стихли звуки сирены, Дмитриеву позвонила жена. «Говорит, тут авария, шлагбаум, Майка…» Дмитрий быстро выехал на место вместе с тещей и сыном.

Патрульную машину Дмитрий с сыном обнаружили у поворота на Садки. Два сотрудника ГИБДД, Алексей Ситников и Андрей Трусов, стояли на краю оврага. На дне оврага опрокинутый квадроцикл, и на коленях у жены — окровавленная дочь.

— Я им говорю: вы видели, что с дочерью? Чем она ударилась, что с ней? А они мне: «Жена пьяная у тебя была? А может, ты сам пьяный?» — вспоминает Дмитриев.

Соседских детей, Сережу и Варю, он обнаружил на заднем сиденье патрульной машины. У Вари были ссадины и царапины, у Сережи большая шишка на голове. Важная деталь: Дмитрий запомнил, как у лобового стекла автомобиля горела видеокамера.

— Шла запись всего, что происходило, — убежденно рассказывает отец погибшей Майи.

Позже по детализации знаков полицейских и показаниям свидетелей удалось выяснить, что Ситников и Трусов вообще не звонили в скорую, а между аварией и звонком дежурного по отделению ГИБДД в скорую прошло одиннадцать минут. Чем же занимались Трусов и Ситников все это время? Ситников позвонил дежурному по ОГИБДД Асейкину, тот почему-то не стал сразу вызывать скорую. Зато сразу же Ситникову позвонил дознаватель Юрий Родионов, затем командир взвода ДПС и непосредственный начальник Ситникова и Трусова Михаил Балашов позвонил замначальника можайского ГИБДД Антону Локшину. Лишь после этого разговора Асейкин позвонил в скорую. Вызов был принят в 16.26.

— Но если бы они не виноваты были в аварии, разве бы начался такой кипиш? — недоумевает Дмитриев и тяжело вздыхает: — Досчитайте до шестисот шестидесяти, глядя на своего умирающего ребенка…

Скорая не могла доехать до места аварии. Дмитрию пришлось самому везти их навстречу бригаде. Юлию с Майей передали врачам спустя 10–12 минут после вызова и спустя 20 минут после аварии. В уазике-«буханке» не было даже зеленки — только бинты. До больницы еще полчаса. Майя умерла в больнице: медики уже не могли ничего сделать.

У самой Юлии обнаружились множественные переломы ребер. Обнаружили их, впрочем, лишь через две недели после аварии, когда у Дмитриевой развился пневмоторакс. Можайские врачи серьезных травм у женщины не заметили.

Версия полицейских выглядела так: Юлия на большой скорости выехала на поворот, не справилась с управлением и слетела в овраг. Пятилетняя Майя налетела на торчащий из ели сук, что и стало причиной смерти.

У Дмитрия эта версия сразу вызвала подозрения: жена хорошо знала поворот на Садки, а кроме того, не стала бы разгоняться на квадроцикле с тремя детьми. Развить большую скорость не позволяли и технические особенности квадроцикла: он за пару секунд развивает скорость до 40 километров час, а свыше этого значения скорость набирается значительно медленнее. По расчетам Дмитрия, Юлия развила скорость не более 40 километров в час, когда была у шлагбаума. Следователи же доводы Дмитрия не учли: скорость вообще не стали считать, а экспертизу трекинга ГЛОНАСС (которая могла бы показать положение патрульной машины в момент аварии) «забыли» провести. Потом стало понятно: квадроцикл съехал с дороги под воздействием внешней силы. Это подтвердилось, когда Дмитрий нашел прорытую колесами квадроцикла колею по обочине дороги. Колея была кем-то старательно прикрыта ветками.

Сама Юлия рассказывала мужу: квадроцикл преследовали. Патрульная машина оказывалась слишком близко, то подъезжала, то удалялась. «Хочу притормозить — не дают, хочу влево принять — зажимают», — рассказывала Юлия. По ее словам, она четко почувствовала толчок в бампер квадроцикла.

Обстоятельства трагедии могли бы прояснить записи видеорегистратора, но начальство можайского ГИБДД (и заодно близкий друг Ситникова) Ступников показывать запись отказался. Позже полицейские и вовсе заявили: никакой записи в тот день не велось.

— Я им принес платье Майи окровавленное и говорю: за гибель дочери моей кто ответит? — говорит Дмитрий. Слушать отца не стали.

4 августа 2016 года против Юлии завели уголовное дело по ч. 3 ст. 264 УК — нарушение лицом, управлявшим транспортным средством, Правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть человека.

Дмитрий пытался добиться проверки действий полицейских, обивая пороги областного ГИБДД, писал письма в МВД, Госдуму, администрацию президента. Тем временем из дела продолжали исчезать доказательства: на бампере патрульной машины обновили слой краски, следы грязи загадочным образом исчезли с колес квадроцикла, припаркованного на штрафстоянке, а в деле появился свидетель — Артем Власов. 30 июля он якобы был в районе перекрестка и наблюдал, как Юлия с детьми на большой скорости уезжает от патрульной машины. Позже выяснилось: Власов — старый знакомый майора Сотникова. В день аварии он был в нескольких десятках километров от Садков.

За два года в деле сменились пять следователей, Юлия от пережитого потеряла беременность . Летом 2017 года за расследование взялся следователь Глеб Пережогин. Он организовал следственный эксперимент, но весь эксперимент свелся к тому, что Пережогин с экспертами осмотрел место аварии. И все. Свидетелей Пережогин допрашивать отказался.

И все же благодаря добытым в ходе следствия доказательствам в феврале 2018 года дело против Юлии прекратили. Против полицейских, однако, дело возбуждать не торопились, а следователь Пережогин Дмитрию намекал: если он с женой не перестанет требовать расследования — старое дело возобновят.

— Но не можем мы так, это значило бы предать память Майи, — говорит Дмитрий.

На сидевшего за рулем патрульной машины Трусова завели уголовное дело, однако в стадии предварительного расследования оно продержалось недолго. В августе 2018 года дело против Юлии возобновили. «Зампрокурора Московской области Шаповалов буквально за пару недель перевернул все с ног на голову, безосновательно отменив постановление о прекращении уголовного дела в отношении Дмитриевой и отменив постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Трусова», — комментирует адвокат Дмитриевых Алексей Липцер.

Сейчас предварительное следствие по делу Юлии продолжается. Дмитрий и адвокат пытаются не довести дело до суда

— Хотим, чтобы все это уже закончилось, — вздыхает Дмитрий. — На нас свалилось столько горя… Просто хватит нас тиранить.