Громкий судебный процесс грозит внести свою скандальную ноту в повестку Петербургского международного культурного форума: реконструкция двора Михайловского дворца с привлечением кредита Всемирного банка оспорена в суде. Защитники охраняемого ЮНЕСКО памятника требуют признать незаконными утвержденный КГИОП предмет охраны и согласование проекта. Рассмотрение исков стартует 29 октября.
Идем на вы
Иски подали два сотрудника музея — хранитель отдела древнерусского искусства ГРМ Надежда Пивоварова, ведущий научный сотрудник того же отдела Ирина Шалина и журналист Михаил Золотоносов (все трое имеют ученую степень кандидата искусствоведения).
По мнению заявителей, вместо декларируемых работ по сохранению памятника готовится «уничтожение исторических охраняемых интерьеров, созданных по рисункам Росси», изменение облика фасадов и кровли, проломы исторических стен, в том числе прямо в залы парадной анфилады первого и второго этажей, и другие недопустимые действия.
Напомним, речь идет о реконструкции западного, Сервизного двора-колодца Михайловского замка. Русский музей, имеющий в пользовании пять дворцов (помещения в них сдаются в аренду ресторанам, магазинам и пр.), настаивает на острой нехватке площадей. Навар от превращения двора 10 на 14 метров во внутреннюю часть здания представляется ничтожным. На выходе музей получит лекционный зал на 80 мест (у ГРМ и так есть лекционный зал в Михайловском дворце, еще один — в Михайловском замке, плюс два конференц-зала в Мраморном дворце) и панорамный лифт с подъемником для маломобильных групп. Забота о последних — еще один аргумент застрельщиков новостройки, хотя во дворце имеются два подъемных устройства для инвалидов. Но оба, снабженные табличками с извинениями за временно доставленные неудобства, годами не работают. Починке предпочли масштабную реконструкцию особо ценного памятника с привлечением средств Всемирного банка, сулящую освоение 20 миллионов долларов.
При этом перестройка двора потянет за собой кардинальное вмешательство во всю западную часть Михайловского дворца. Подробности проекта, согласованного еще год назад, не раскрывались. Ознакомиться с ним удалось лишь после вмешательства депутата Бориса Вишневского, который вместе с Ириной Шалиной в начале сентября получил в КГИОП доступ к документации.
В предшествующей тому переписке с депутатом глава комитета Сергей Макаров информировал, что его ведомство согласовало проект после того, как концепция приспособления двора была «принципиально одобрена» решениями Совета по сохранению культурного наследия.
Совет рассматривал ее дважды — в ноябре 2016 и марте 2017 г. В первый раз концепцию единогласно «вынесли»: проектирование тогда велось в отсутствие утвержденного предмета охраны, что запрещено законом. Было рекомендовано «отказаться от устройства междуэтажных перекрытий» в пространстве западного двора, концепцию переработать (предварительно определив и утвердив предмет охраны) и вновь представить на совет.
С утверждением предмета охраны КГИОП управился в небывалые сроки — всего за месяц, подогнав его к имевшемуся проектному решению.
Так, в предмет охраны не вошли подлинные капитальные стены в пространстве под стилобатом цокольного этажа (предусматривается частичная их разборка для расширения проходов) и 12 подлинных гранитных ступеней, ведущих к входу с главной (южной) стороны фасада. Оказались за бортом исторические внутренние капитальные стены нескольких залов дворца, выбранные для пробивки новых дверных проемов — № 12, 16, 31, 33, 35. При этом допустили досадный для заказчика недогляд: изъятия по пяти залам вступили в противоречие с наличествующим в предмете охраны пунктом — «исторические (XIX века) наружные и внутренние стены». В отношении фасадов западного и восточного внутренних дворов оставили в перечне только по одному существующему историческому дверному проему, а оконных проемов — ни одного.
При повторном рассмотрении, в марте 2017-го, совет принципиально одобрил новую, доработанную мастерской Рафаэля Даянова версию концепции, но «при условии отказа от устройства остекленной зоны безопасности для маломобильных групп населения при выходе из лифта на галерею западного двора и остекленного перекрытия между первым и вторым этажами западного двора».
С тех пор члены совета оставались в неведении относительно вносимых в проектную документацию изменений. Теперь, когда подробности проектной документации оказались преданы огласке (прежде всего благодаря настойчивости Михаила Золотоносова и Ирины Шалиной), почтенные эксперты чувствуют себя обманутыми.
Тупик вместо анфилады, сортир вместо библиотеки
Обнаружилось, в частности, что на западном фасаде дворца появляется чугунная эвакуационная лестница — из Михайловского сада в окно парадной анфилады зала № 35, которое таким диким образом преобразуется в дверь. Внутрь, соответственно, предлагается попадать по чугунному же трапу, спускаемому с уровня подоконника на пол. В центре восточной стены этого зала (бывший салон великой княгини Екатерины Михайловны) пробивается дверной проем — выход для инвалидов. Появляется новая дверь и в арке сквозного прохода в зал № 34. В результате всех переделок зал № 35 становится тупиковым — хотя, согласно предмету охраны, должна сохраняться «анфиладная планировка бывших парадных помещений бельэтажа» (так ранее назывался нынешний первый этаж).
Лестница от архитектора Даянова — архитектору Росси (западный фасад, ведет в окно зала N 35) / Фото: «Новая в Петербурге»
«В Русском музее расположение залов было чрезвычайно талантливо организовано: зайдя на первый этаж, можно, не выходя ни в какие другие помещения, обойти по анфиладе весь музей, сначала одну сторону, потом другую, — объясняет Ирина Шалина. — Если предложенный проект будет реализован, мы навсегда лишимся этой анфилады. Группы посетителей, дойдя до зала № 34, вынуждены будут разворачиваться и идти обратно, сталкиваясь со встречным потоком экскурсантов».
В Сервизном дворе, помимо междуэтажного перекрытия в уровне первого этажа, появляется фактически и второе. То, что Рафаэль Даянов называл на совете «стеклянным ограничителем на уровне второго этажа», по факту представляет собой конструкцию из трех галерей, крепимых к северной, южной и западной историческим стенам. Ширина галерей — от 2,7 до 4 м. Как подсчитал Михаил Золотоносов, в сумме они вполне тянут на второе перекрытие, оставляя просвет площадью примерно 32 кв. м (менее четверти площади двора).
По уровню первого этажа делается три дверных проема — путем перебивки имеющихся оконных проемов.
Вгрызаться будут и в стены на уровне второго этажа. Так, один из новых проемов делается в капитальной кладке основной экспозиционной анфилады, выводя в зал № 12, другой создается в зале № 16 — оба обладают сохранившимися первоначальными интерьерами Росси. При этом, согласно предмету охраны, в зале № 12 должны оставаться в неизменном виде имеющиеся входные проемы, включая заложенные, а также существующее архитектурно-художественное оформление зала в приемах зрелого классицизма. «Классицизм, — напоминает Михаил Золотоносов, — подразумевает строгую симметрию. Образование нового дверного проема эту симметрию нарушает, искажается и его оформление. То же самое можно сказать о проломе стены в зале № 16».
Создание нового дверного проема в уровне третьего этажа потребует обузить, заложив кирпичом, часть большого окна мастерской темперной живописи. Снизу его, напротив, подразберут — дабы обеспечить нужную для двери высоту.
Шкаф герцогов Мекленбургских в отделе редкой книги, превращаемом в сортир / Фото: «Новая в Петербурге»
Подлежат разборке перекрытия помещений в первом этаже, где сейчас находится научная библиотека ГРМ, — несмотря на то что имеющиеся там своды включены в предмет охраны. В отделе редкой книги, с ее антикварной библиотечной мебелью, где хранятся 2000 ценнейших книг, будет сортир: с уборными для М, Ж и инвалидов.
Заведующая этим отделом свыше 40 лет Нина Михайловна Васильева приравнивает перемещение библиотеки к смертному приговору. Но комфортное отправление естественных потребностей представляется КГИОП и Минкульту, очевидно, куда более важным делом. Недаром Мединский столько времени посвятил уничижающему Европу сравнению их истории справления нужды с отечественной.
Под колпаком пирамидальным
Проектом признается, что «в ходе проведения работ по приспособлению претерпевает изменение вид здания сверху за счет устройства стеклянного пирамидального покрытия внутреннего двора». Хотя «исторические конфигурации и габариты крыш, включая высотные отметки коньков» являются предметом охраны. КГИОП не видит ничего незаконного в демонтаже существующего зенитного фонаря с его металлоконструкцией и установке нового, площадью 119,6 кв. м.
«Демонтаж кровли предусмотрен по всей западной части здания, — обращает внимание Михаил Золотоносов. — Вместе с кровлей неизбежно будет демонтировано и историческое остекление над залами № 14 и 15. Фермовая конструкция светового фонаря над ними (клепаные балки и опоры) — тоже предмет охраны. В этих залах экспонируются «Последний день Помпеи», «Девятый вал» и «Медный змий» — но они будут закрыты, а экспозиция куда-то увезена. Уже идет речь о том, что у «Последнего дня Помпеи», когда его вынут из рамы и намотают на вал, красочный слой может осыпаться».
По мнению истцов, неизбежно получит повреждения и историческая западная стена двора, к которой будут крепиться конструкции лифта грузоподъемностью 2,5 тонны.
«Закон запрещает перестройку памятников архитектуры, — напоминает зампредседателя Совета по сохранению культурного наследия Михаил Мильчик. А здесь — где мы имеем дело с особо ценным объектом культурного наследия, каковым является Михайловский дворец, — предлагается именно перестройка. Вдобавок, как стало известно теперь, затрагиваются и исторические интерьеры самих залов. Мы этого на совете не рассматривали. Получается, что уже после нашего обсуждения в проект были внесены очень серьезные новации. Например, устройство ведущей к окну металлической лестницы на фасаде: такое решение резко меняет облик дворца. Никто с нами, членами совета, не обсуждал эти и другие принципиальные изменения, внесенные в проект».
Инвалиды как прикрытие
И устройство чудовищной эвакуационной лестницы, и пробивку новых входов (в том числе с разборкой входящих в предмет охраны цокольных гранитных плит) объясняют требованиями пожарных и необходимостью обеспечить доступ маломобильных граждан. При этом в настоящее время Михайловский дворец имеет десять входов-выходов и два (неработающих) подъемных устройства для колясочников. А согласно внутримузейной статистике, в среднем посещают дворец до двух человек с ограниченными возможностями в день.
Кроме того, приоритетное значение сохранения памятника установлено законом и подтверждено судебными решениями. Например, когда пожарные требовали от Музея Суворова устроить второй эвакуационный выход в здании-памятнике и переоборудовать экспозиционный зал, а также отделить дверью лестничную клетку от холла, руководство музея воспротивилось — ссылаясь на запрет КГИОП. Пожарные выдали предписание, но Музей Суворова оспорил его. Комитет, аргументируя свою позицию, ссылался на недопустимость изменения предмета охраны и «указывал на возможность устройства сборно-разборных конструкций для эвакуации посетителей музея в соответствии с согласованным КГИОП проектом». Суд указал, что «строительные нормы и правила применяются при проведении работ по сохранению объекта культурного наследия только в случаях, не противоречащих интересам сохранения данного объекта».
Зал N12 парадной анфилады второго этажа. За спиной Хроноса проломят стену, чтобы обеспечить выход в Сервизный двор / Фото: club.foto.ru
Что же касается маломобильных граждан, то установленные ФЗ «О социальной защите инвалидов» требования по обеспечению их доступа с 1 июля 2016 г. применимы только ко вновь вводимым в эксплуатацию или прошедшим реконструкцию, модернизацию объектам. Реконструкция, как известно, на памятниках проводиться не может — это запрещено законом. Новостройкой Михайловский дворец вряд ли готовы назвать даже в КГИОП.
Большая жратва под угрозой срыва
Тем временем Фонд инвестиционных строительных проектов (ФИСП) (уполномоченный Минкультом и Минфином заказчик строек с участием Всемирного банка) готовится в ближайшую неделю заключить контракт на производство работ. Эту информацию подтвердил «Коммерсанту» директор ФИСП Алексей Васильев. Тендер на 1,12 млрд руб. ожидаемо выиграло АО «Ренессанс-Реставрация», традиционный подрядчик совместных строек ФИСП и Минкульта.
Всемирный банк согласовал итоги конкурса и подтвердил готовность вложить в трансформацию Сервизного двора около 165 млн руб. (менее 15% всей суммы). Почти столько же (158,6 млн руб.) придется потратить на перемещение части музейных фондов, попадающих в зону реконструкции. Эти траты ложатся на госбюджет.
Напомним, ранее директор ГРМ Владимир Гусев заявлял, что, если требуемая передислокация не будет завершена к 1 ноября, он застрелится. Впору всерьез обеспокоиться за его жизнь — если, конечно, относиться всерьез к заявлениям господина Гусева.
Что вряд ли стоит делать: ведь два года назад он же уверял: «Ни один фонд никуда не перемещается. Не только за стены Михайловского дворца, но и за стены своих помещений».
А в минувшем июле директор ГМЗ распорядился «Утвердить план перемещения экспонатов и имущества», предписывающий до 15 сентября освободить помещения бронекладовых № 1 и 2, а до 1 декабря — примыкающие к Сервизной лестнице и входящие в зону реконструкции. Но тендеры, обеспечивающие переезд, все еще не объявлены, альтернативные помещения не подготовлены, упаковки предметов не ведется.
При этом, например, должная подготовка и упаковка только одной книги из научной библиотеки занимает около четверти часа. А единиц хранения там — 195 тысяч. Эти и другие аргументы ранее были изложены в письме за подписью 96 сотрудников ГРМ. Там же сообщалось о катастрофической ситуации с одной из лучших в России коллекцией картинных рам, которые невозможно транспортировать без предварительной реставрации.
Самого Владимира Гусева на рабочем месте давно не видно, а и. о. директора Анна Цветкова (замдиректора по развитию и связям с общественностью) 11 октября выдала приказ о постановке уникальных рам… на бухгалтерский учет. Этим приказом уникальные экспонаты фактически приравниваются к хозинвентарю, что позволяет в этом статусе их и перевозить.
Между тем в служебной записке от 9 октября специалисты ГРМ напоминали своему директору, что в таких музеях, как Третьяковская галерея или ГМИИ им. Пушкина, исторические картинные рамы состоят на музейном учете. Как утверждали авторы записки, главный хранитель ГРМ Ольга Бабина «грозит расформированием отдела рам и увольнениями, если сотрудники не прекратят критику в адрес администрации, планирующей реконструкцию и срочное перемещение собрания картинных рам, грозящее разрушением многим произведениям».
В дирекции Русского музея комментировать эту ситуацию отказываются.
Исчерпав все возможные меры — от обращений в КГИОП и Минкульт до заявлений в прокуратуру, — защитники Русского музея и его уникальных собраний пошли в суд. Они требуют признать незаконными и отменить распоряжение КГИОП об утверждении предмета охраны и согласование комитетом проектной документации. Первые заседания по двум поданным искам назначены Куйбышевским районным судом на 29 октября.
«Надеемся, что процесс в защиту Михайловского дворца станет центральным и наиболее запоминающимся событием Петербургского международного культурного форума (открывается 15 ноября. — Прим. ред.), — говорит Михаил Золотоносов. — Тогда все приехавшие на это мероприятие узнают, что Министерство культуры, дирекция Русского музея и КГИОП решили уничтожить особо ценный объект культурного наследия».
___
ВСЕ МАТЕРИАЛЫ ПЕТЕРБУРГСКОЙ РЕДАКЦИИ ДОСТУПНЫ ПО ССЫЛКЕ
___
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»