— Здравствуйте, это спецборт. Вы можете переговорить с президентом? — активист «Стоп ГОК» Василий Московец вспоминает события ночи с 9 на 10 ноября 2017 года. — Думал, еще один розыгрыш дурацкий придумали. Раз музыка прозвучала. А мы сидели всей семьей, я говорю сыну — включай скорее диктофон.

— Вы прислали мне обращение, я его читал. Я разделяю вашу озабоченность и думаю, что проекты подобного рода не должны решаться кулуарно и исключительно на административном уровне, — сказал в пятиминутном разговоре президент Владимир Путин.

— Сейчас само собой напрашивается, что звонок — это был предвыборный ход, — говорит Московец. — Было уже объявлено, что Владимир Владимирович идет на выборы. Только уж если звонок предвыборный, тогда логично сказать сначала «я в курсе вашей проблемы», а через полгода — ее решить.

ГОК — это горно-обогатительный комбинат. Уже год его строят близ поселка Томинский, в 12 километрах от Челябин­ска. Комбинат возводит «Русская медная компания» олигарха Игоря Алтушкина. Того самого, чей бизнес-джет Embraer Legacy 600 стоимостью более $25 млн 13 июля доставил в Екатеринбург патриарха Кирилла.

В портфеле «Русской медной компании» — и горнодобывающие предприятия, и металлургические заводы. Томинский ГОК должен был стать просто очередным предприятием, а стал «горячей точкой» Южного Урала. Строительство комбината обернулось невиданным по силе противостоянием жителей с местными властями, вставшими на сторону промышленников.

Активисты движения «Стоп ГОК» утверждают, что это строительство может ни много ни мало сделать Челябинск непригодным для проживания.

Технолог Надежда Вертяховская предупреждает о том, что пыль от взрывных работ будет оседать на площади водохранилища. По мнению специалиста по водоснабжению и водоотведению Светланы Князевой, строительство комбината может ухудшить ситуацию с водой во всей Челябинской области. «Глубина водохранилища — 15–20 метров, а карьера Томинского ГОКа — 549 метров, — объясняет она. — Постепенно вода будет уходить».

Не верят противники строительства и заявлениям руководства «РМК» о том, что отходы комбината — четвертого класса опасности. «В составе руд — мышьяк, свинец, кадмий, — замечает Князева. — Эти высокотоксичные соединения 1-го и 2-го класса опасности вызывают отравление и онкологические заболевания».

Вдобавок «Русская медная компания» получила право вырубить почти три тысячи гектаров леса под строительную площадку. Леса, который в 1959 году областные власти наделили статусом защитного — благодаря ему полвека дышал город.

К моменту, когда раздался звонок, в попытках остановить строительство Томинского комбината, движение «Стоп ГОК» перепробовало все возможные способы. Среди них — ежедневные пикеты у администрации губернатора, на которые обеспокоенные жители стали выходить еще в 2015 году. Параллельно шли митинги — от тысячи до десяти тысяч человек. Обращения граждан получили все возможные инстанции — от Минприроды до администрации президента.

Активисты направили иск властям Челябинской области, оспаривая решение о переводе леса в другую категорию. Иск был подан от лица четырех с половиной тысяч человек. И, наконец, собрали 160 тысяч подписей под петицией с требованием остановить строительство Томинского комбината на Change.Org. Сегодня число подписей перевалило за 260 тысяч.

Власти региона по-разному смотрели на набирающий силу протест. Неудивительно — комбинат был задуман при прошлом губернаторе Михаиле Юревиче, а реализован при нынешнем — Борисе Дубровском.

Поначалу Борис Дубровский, который занял пост в феврале 2014 года, отнюдь не спешил публично поддерживать проект. Напротив, по инициативе властей ВЦИОМ провел в Челябинске и пригородах опрос, по результатам которого стало известно, что против строительства комбината выступает 73% жителей. Дальше — еще дипломатичней: чиновник подчеркнул, что «без независимого экологического аудита строительство начинать не стоит».

Но позиция властей стала вполне однозначной, после того как в июне 2016 года Уральский государственный горный университет наконец представил итоги того самого аудита. Аудиторы предложили отправлять отходы комбината по трубопроводу в Коркинский разрез — гигантскую воронку, где с 1930-х годов добывали уголь.

Получается, что расходы по рекультивации проблемного разреза «Русская медная компания» берет на себя. А это значит, что одной головной болью у властей региона становится меньше. Тут заключение аудиторов пришлось кстати — оно подкрепляет позицию по отношению к противникам комбината: вас услышали, чего же еще хотите?

Подготовка к строительству пошла полным ходом.

Но тут раздался звонок.

События на властном уровне развивались стремительно. Через четыре дня после звонка активисты «Стоп ГОК» встретились с губернатором Борисом Дубровским. Но триумфа не вышло — разговор глава региона начал с заявления о том, что Томинский ГОК может быть реализован с минимальными экологическими рисками. «Единственный дефект, который у нас остается, это — отсутствие диалога «РМК» и общественности», — заключил губернатор.

Противники строительства комбината требовали иных мер — прекратить работы на стройплощадке. Как бы то ни было, встречу глава региона назвал «входом в разговор». Но на некоторые уступки власть все же пошла — заявление об отставке написала министр экологии Челябинской области Ирина Гладкова, прошлым местом работы которой была «Русская медная компания».

Что было дальше? После выборов кардинально поменялся тон переписки с чиновниками. Заметнее всего перемена в тональности ответов из администрации президента, куда после звонка Владимира Путина активисты «Стоп ГОК» стали обращаться с удвоенной силой. В феврале 2018 года в АП активистам пообещали прекратить переписку, а весной реализовали угрозу.

Догадки челябинских активистов близки к реальности. По информации источников «Новой», по Томинскому ГОКу в администрации президента своего часа ждут два документа: один — обосновывающий необходимость строительства, другой, напротив, — объясняющий его опасность. Подготовлены они двумя высокопоставленными сотрудниками администрации президента, причем сторонником проекта источники «Новой» называют Антона Вайно. Поддержку проектам «РМК» на уровне аппарата правительства, по данным «Новой», обеспечивает первый замглавы Сергей Приходько.

По некоторым сведениям, благосклонному отношению к «РМК» мог поспособствовать недавний визит в администрацию президента представителей РПЦ. По данным «Новой», его целью было урегулирование вопроса по строительству Томинского ГОКа. Версия высочайшего заступничества выглядит тем более правдоподобной, учитывая, что «Русская медная компания» — одна из давних жертвователей РПЦ, а Игорь Алтушкин имеет репутацию сторонника патриарха Кирилла. Промышленник участвовал в восстановлении храма-колокольни «Большой Златоуст» в Екатеринбурге и финансировал строительство храма Рождества Христова в станице Наурская — второго по величине православного храма Чеченской Республики. Скандальным был другой проект «РМК» — храм святой Екатерины в Екатеринбурге, который планировалось возвести прямо в акватории городского пруда. Проект вызвал массовые протесты, и в итоге построить храм решено в другом месте.

Вслед за администрацией президента в режим «тотального игнора» перешли и другие ведомства. Особенно показателен в этом плане ответ чиновников Минприроды: «Прекращаем переписку, ответ Вами получен».

Но настоящую точку в переписке с властями поставило другое событие. Спустя два месяца после президентских выборов, в мае 2018 года, Газпромбанк открыл «РМК» кредитную линию под строительство Томинского ГОКа на 54,4 млрд рублей. Это притом что весь инвестиционный бюджет проекта составляет 77,8 млрд.

Поселок Томинский, до которого от Челябинска ехать всего 30 минут, оказался ближе всего к стройплощадке. Тут с 2015 года проходили слушания по проекту — и как проходили! Доступ к ним блокировала группа агрессивных подростков из соседних поселков, которых на автобусах подвозили прямо к входу в зал, где шло обсуждение. В Томинском говорят — тем, кто высказывался против, гопники грозили подпалить дом. На первых рядах вместе с подростками сидела угрожающего вида охрана «РМК».

В июне 2017 года, за месяц до старта строительства, дошло до столкновений представителей «РМК» с местными жителями. Повод простой — без всяких предупреждений компания принялась расчищать стройплощадку. Ситуация тем более возмутительная, что «Стоп ГОК» было достоверно известно, что никаких разрешений на проведение работ у компании нет — такой ответ пришел из прокуратуры. Местные жители пытались было поговорить, да не вышло. А буквально через пару дней проезд к стройплощадке перекрыла двухметровая траншея.

Когда группе местных жителей, преодолев препятствие, все же удалось прорваться на место стройки и поставить палатку, они встретили жесткое сопротивление. Палатку ЧОПовцы утащили в лес и разорвали на куски, активистов охрана пинала ногами. Полиция вмешалась, только когда людей стали конкретно избивать — так о событиях рассказывает активист Дмитрий Алексанов. В больнице у него сняли побои и диагностировали ушиб груди. Но в полиции — а он написал заявление — дело на охранников из «РМК» заводить не стали.

После звонка президента в жизнь Томинского пришла большая политика. Нет, дело вовсе не в том, что на слушания перестала ходить охрана «РМК» и гопников больше не подвозят автобусами. История получила совсем другое продолжение.

Последствия звонка в Томинском оценили сразу после окончания электоральной гонки — 21 марта. Первой ласточкой стал эфир Владимира Соловьева на «Вести ФМ», где он назвал жителей Челябинска, выступающих против строительства предприятия, «псевдоэкологами» и «псевдошушерой», обвинив их в проплаченности. «Если посмотреть личные дела многих этих так называемых экологов, то там все видно — пробы ставить негде, — заявил Соловьев. — Так кто вам платит?» — спросил он.

Обвинения в адрес движения строятся на том, что против строительства Томинского ГОКа выступил фонд «За природу» Андрея Талевлина, с легкой руки Минюста признанный «иностранным агентом» в 2015 году. Чтобы выдать клеймо, ведомству необходимо доказать, что организация занималась политической деятельностью. Так вот, в случае с движением «За природу» Минюст признало таковой «организацией публичных мероприятий в целях противодействия строительству Томинского ГОКа».

Статус «иноагента» для федеральных чиновников стал «красной тряпкой». 24 мая на Петербургском международном экономическом форуме глава Минпромторга Денис Мантуров без обиняков поведал коллегам о том, кто не дает «РМК» построить предприятие. «Я хочу сказать, что есть активисты, которые спонсируются из-за рубежа, — заявил он. — Это правда. И то, что происходит в Челябинской области, — это как раз про это. Заряженные люди бегают, агрессивно протестуют. Но есть же официальная экологическая экспертиза, которая подтверждает, что никакого ущерба природе ГОК «РМК» не наносит».

— Все госэкспертизы проплачены? — продолжил тему Владимир Соловьев спустя несколько дней снова в эфире «Вести ФМ». — Серьезно? И это говорите вы — люди с неясным финансированием или получающие финансирование из-за рубежа?

— Звать меня Ольга Александровна Яковец, — громогласно представляется, распахивая калитку, женщина в кислотного цвета куртке. На спине фломастером от руки написано «Стоп ГОК». Обернувшись, она машет рукой — мимо грядок с укропом, в сторону забора: «Там будет Томинский ГОК».

За всю жизнь Ольга Александровна Яковец за границей не была ни разу. Поэтому она предлагает такое решение — зовет защитников строительства перебраться поближе к комбинату. — Я Соловьева приглашаю сюда жить, — показывает она в сторону дома — куда-то между птичником и грядками. — Я ему два дома в Томинском, он мне — виллу в Италии. Съезжу, хоть посмотрю, как люди живут!

Ольга Яковец — одна из немногих в Томинском, кто открыто выступает против строительства комбината. В поселок она перебралась четыре года назад, отстроила дом. А потом пришла на слушания и узнала, что рядом с домом построят вот это.

Бороться с ГОКом Яковец заставляет не только темперамент.

— Я сушила то, чем гранаты набивают, — рассказывает она. — И на заводе получила химическое отравление. Гексохлорэтан — он всемирно запрещен. Но поступил заказ в Индию. Я надышалась — 11 дней в реанимации, кожа с меня сошла. Врачи говорили — нет ни одного шанса жить. Но видишь, воюю.

Последний раз Ольга Яковец вышла к местной администрации с одиночным пикетом 20 апреля. На плакате было написано: «Деньги в офшоры — отходы нам». «Пикет был с цирком, — хохочет Яковец. — Сначала разрешили, а потом бегали искали, чтобы вручить постановление, что проводить пикет нельзя».

Всю площадь заставили машинами и тракторами, туда же приехали сотрудники челябинского Центра «Э» и наряд полиции.

Через сорок минут поселковый пикет закончился стычкой с местными жителями Романом Магизовым и Александром Сириком. Версии о причинах конфликта расходятся: Яковец говорит, что односельчане пригрозили ей поджогом, Александр Сирик — что противница строительства обозвала его «пи…». По итогам конфликта было подано два заявления в полицию. В возбуждении дела по факту угроз Яковец отказали. А делу против нее, – по ст. 20.1 КОАП РФ за нецензурную брань, дали ход. Причем заявление подали не сельчане, а замначальника охраны «РМК» Рафаил Ягудин. 9 августа суд прекратил производство.

Ночью Яковец несколько раз встает, чтобы проверить, все ли с домом в порядке. Так еще не построенный Томинский ГОК стал ее ночным кошмаром.

Александр Сирик, на которого Александра Яковец написала заявление в полицию, живет с ней на одной — Пионерской — улице. «Я на своей стороне стою, я нейтралитет, третья сторона», — говорит Александр о своей роли в истории с ГОКом. Но когда спрашиваю про стычку с Яковец, просит не задавать личных вопросов. Впрочем, добавляет, что в конфликте только соседка с ее характером и виновата, а комбинат тут ни при чем. А так замечает, что никакого противостояния в поселке не видит. «Не то что гражданская война, начинает кто-то по морде бить, все в шутку переводится. Нет такого у нас: «Ты за ГОК или против?»

Сирику пятьдесят, он родился в Томинском. Поселок он называет «никчемным» местом, а Томинский ГОК сравнивает со стиральной машинкой.

Сирик размышляет житейски. «Раз ГОК начал что-то брать, так это система как бы вакуума: что-то туда надо и покласть, — говорит он. — Раз народ недовольный, так заполните этот вакуум хотя бы благоустройством. В нашем поселке нет ни клуба, ни медицинских учреждений. Чтобы нам не было хуже от вас, вы сделайте нам лучше, — вдохновенно продолжает он. — И подымите маленько совхоз, и тогда действительно будем говорить — нужен! И я думаю, кто технократия, они все здесь останутся. А кто за природу, они тоже хотят жить в цивилизации. Но уйти от технократии никак не получится. Это они сами себя обманывают, и народ между собой травят».

В Томинском есть чем быть недовольным. Местные говорят, что после вестей о строительстве комбината цены на землю упали дальше некуда: 15 соток не продать и за сорок тысяч рублей. Дорога раздавлена большегрузами. В лес за грибами местных не пускают — «РМК» всю территорию обнесла колючей проволокой.

Настроения в поселковом магазине, где встречаются жители, упаднические:

— Так там уже все вырыли, все вырубили. Теперь говорят, что засадят они [деревья]. Только когда это будет?

— Нет, немного. В основном приезжие.

— А тут уже все смирились… А там рабочих мест все равно не будет. Не для нас они.

— А что мы сделаем? Гражданскую войну объявить? С вилами идти на них?

Кто и что строит на стройплощадке Томинского ГОКа? В июне 2016 года проект комбината проходил экологический аудит. Эксперты Уральского государственного горного университета заключили — проект надо изменить. Вопросы возникли к тому, как «Русская медная компания» планировала распорядиться отходами предприятия. Изначально складировать их планировалось в открытом пруде-накопителе площадью 880 га и высотой дамбы 96,5 м. Но аудиторы сочли проект рискованным и предложили другой, как мы уже упоминали, вариант — законсервировать отходами комбината Коркинский разрез — это яма диаметром 3,5 километра.

Сейчас работы там остановлены, но яма то и дело воспламеняется, и тогда окрестные деревни начинают задыхаться в дыму. По закону разрез надо бы законсервировать — и вовсе не токсичными отходами нового комбината. Но теперь засыпать старое производство предполагается именно отходами ГОКа. Их «Русская медная компания» намерена переправлять по трубопроводу длиной 14 километров. Для челябинских властей это хорошее решение — заодно вопрос с Коркинским разрезом можно закрыть.

Итак, до звонка Томинский ГОК получил два положительных заключения госэкспертизы — на объекты «горнотранспортная часть» и «хвостовое хозяйство». Дело было за остальным.

Активисты настаивали, что госэкспертизу должен пройти проект всего комплекса Томинского ГОКа, а не отдельные объекты. В «РМК» с этим требованием не согласны. «Проектная документация по Томинскому ГОКу уже прошла обязательную государственную экологическую и градостроительную экспертизу, оснований для ее повторного прохождения нет», — сообщили нам в пресс-службе. И настаивают — «понятие комплексной экологической экспертизы действующим законодательством не определено».

Казалось, ясность хотя бы в этот вопрос должен был внести звонок президента.

— Там выдано разрешение на строительство двух предприятий, — сказал Владимир Путин Василию Московцу. — Но действующее законодательство не позволяло федеральному органу в это вмешиваться. Вот с 1 января 2018 года на проекты подобного рода, проекты, которые будут входить в так называемую категорию № 1, нужно будет иметь государственную экологическую экспертизу всего проекта. Не отдельных предприятий, а всего проекта. Поэтому без этой экспертизы в целом проект не может быть реализован.

— Слава богу, — ответил активист.

Но получилось по-другому.

Через месяц после звонка, в самом конце 2017 года, на сайте президента России появились поправки в Федеральный закон «Об экологической экспертизе». Но срок его вступления в силу не 1 января 2018 года, как анонсировал президент в разговоре с активистами, а на год позже — 1 января 2019 года. Тем временем «Русская медная компания» продолжила строить те цеха, на которые разрешения были получены.

А через полгода после звонка двинулась дальше — в мае–июне 2018 года «РМК» провела слушания по остальным объектам: цеху производства закладочного материала, цеху транспортирования и проекту ликвидации отработанной выработки Коркинского разреза.

Но карты окончательно смешали загадочные чертежи с меткой швейцарской компании Red Metal AG, которые в январе 2018 года оказались в распоряжении активистов. Материалы эти датированы 23 ноября 2017 года и могут свидетельствовать, по мнению противников ГОКа, о том, что «РМК» так и не отказалась от первоначального проекта с хвостохранилищем (или же, по крайней мере, прорабатывала еще какой-то альтернативный вариант проекта). Активисты «Стоп ГОК» задали этот вопрос руководству «РМК» и надзорным органам, но ответа не получили. Потому и гадают челябинцы: что в реальности строят в Томинском за обнесенным колючкой забором?

— На чертежах есть хвостохранилище в тех же размерах, что в первоначальном проекте, хотя нас убеждали, что его не будет, — говорит активистка «Стоп ГОК» технолог Надежда Вертяховская.

По информации «Новой», швейцарская компания Red Metal AG — один из основных импортеров продукции «РМК». Проволока и катоды из рафинированной меди производства предприятий «РМК» в 2016 году шли в основном в Бельгию и Кувейт. Помимо Red Metal AG импортерами выступают кипрские компании Kopar Trading Ltd и Amalco Holding Limited. Ими руководит сербский предприниматель Милан Попович, который специализируется на поставках металлов из стран СНГ.

Как сообщают сербские СМИ, корни сотрудничества «медного сербского короля» со структурами Игоря Алтушкина уходят в 1990-е годы. По данным проекта Offshoreleaks, Милан Попович занимал пост директора компании Russian Copper Company Limited. Учрежденной в 2004 году компании повезло с бенефициарами. В их числе президент «РМК» Всеволод Левин, вице-президент по правовым вопросам «РМК» Олег Медведев и тогдашний президент «Уральского банка реконструкции и развития» (УБРиР) Сергей Дымшаков. Основатель «РМК» Игорь Алтушкин в списке бенефициаров не присутствует, зато есть загадочный «Mr. Igor Alexeevich», чьи инициалы совпадают с инициалами медного олигарха.

Игорь Алтушкин — не единственный российский бизнесмен, с которым выстраивал партнерские отношения в России «сербский медный король». В архиве Panama Papers есть файлы, которые свидетельствуют о том, что в 2013 году Милан Попович учредил на Сейшельских островах компанию Ascom Ventures Ltd. При ее создании представители Милана Поповича сообщали агенту — сотруднику Mossack Fonseca & Co, что Ascom Ventuves Ltd «является держателем акций российских компаний, связанных с цветной металлургией». В разговоре с журналистом сербской сети расследователей KRIK Милан Попович прокомментировал эту идею так — «не была реализована».

Тогда же из панамских файлов стало известно, что еще в 2005 году Попович основал компанию Lounika Holdings Limited на Кипре вместе с российским бизнесменом Константином Малофеевым. Комментируя партнерство, Милан Попович сообщил журналистам, что Lounika Holdings Limited осталась «идеей, которая никогда не была реализована», поскольку они с Малофеевым так и не смогли найти бизнес, в котором могли бы работать вместе. Кроме того, Попович добавил, что много лет знает Малофеева — «с тех пор, как он был никем». Ну да, многое со временем измени­лось…

Миллиардер Константин Малофеев — основатель и «управляющий партнер» инвестиционного фонда Marshall Capital Partners, крупнейший миноритарий «Ростелекома», член попечительского совета «Лиги безопасного интернета», председатель правления Благотворительного фонда Святителя Василия Великого — замешан в ряде скандалов. В начале 2013 года российские правоохранительные органы проводили обыски в доме Малофеева и офисе Marshall Capital в связи с возбужденным Следственным департаментом МВД уголовным делом по ст. 159 («Мошенничество») по факту хищения у банка ВТБ более $200 млн. В августе 2011 года Высокий суд Лондона решил заморозить активы Малофеева. Позже стороны заключили мировое соглашение, и заявление ВТБ в МВД также было отозвано. Константин Малофеев известен активной поддержкой сепаратистов востока Украины — Гиркин-Стрелков и Бородай, например, работали в его структурах.

На все вопросы «Новой газеты» о том, какие отношения связывают «Русскую медную компанию» и структуры Милана Поповича, а также — зачем создавались чертежи альтернативного проекта комбината, в медной компании ответили многозначительными многоточиями.

И тем не менее в «РМК» заверили «Новую газету»: «Во исполнение рекомендаций экологического аудита АО «Томинский ГОК» отказался от реализации проекта гидрометаллургического производства».

Как утверждает следствие, в ночь с 11 на 12 сентября 2017 года Гамиль Асатуллин и Евгений Медведев пробрались на стройплощадку Томинского ГОКа, развернули баннеры «Вы все здесь умрете!» и подожгли штабель из бревен «коктейлем Молотова». Горел штабель недолго — в засаде активистов «Стоп ГОКа» уже поджидали сотрудники Центра по противодействию экстремизму вместе с СОБРом Росгвардии. Асатуллина отправили в СИЗО — там он провел полгода. А Медведев, которого представители движения «Стоп ГОК» считают провокатором, получил подписку о невыезде.

На Асатуллина давили — как сообщил «Новой» адвокат подсудимого Андрей Лепехин, мужчину грозили посадить в камеру к больным туберкулезом, если он не даст показания на одного из лидеров «Стоп ГОКа» Василия Московца. Сначала метод сработал: активист назвал соратника организатором поджога и отказался от адвоката. Но позже сообщил о давлении прокурору, опроверг показания и вернул себе прежнего защитника. Показания на Московца в итоге дал второй участник поджога — Евгений Медведев.

Дело обрело политический оборот. Асатуллина и Медведева обвинили в приготовлении к умышленному уничтожению имущества из хулиганских побуждений путем поджога и хулиганстве группой лиц по предварительному сговору (ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 167, ч. 2 ст. 213 УК). Как заключило следствие, сделали это активисты по мотивам идеологической ненависти. И стало ясно: у дела могут появиться новые фигуранты.

Спустя месяц, 19 октября, полиция пришла с обысками по делу о поджоге бревен к активистам движения «Стоп ГОК» Василию Московцу и Сергею Белогорохову. Примерно в это время издание Znak.com со ссылкой на источники в правоохранительных органах сообщило, что Московцу готовятся предъявить обвинение в подстрекательстве к хулиганству.

На заседании 5 июня 2018 года секретарь суда долго настраивает компьютер. Из конверта появляется компакт-диск, но на первой записи нет звука. Включают вторую — на экране появляется картинка. Разглядеть что-либо сложно: на мгновение появляются и исчезают фигуры, раздаются крики и мат.

Диалог.

— Так ты что, из движения какого-то?

— Да.

— Какого?

— Со «Стоп ГОКа».

— А кем ты там являешься?

— Рядовой участник.

— С кем поддерживаешь отношения?

— Я сам за себя.

— Как сам за себя?

После просмотра судья Сосновского районного суда Денис Лекарь возвращается к заседанию. Подсудимых двое — Медведев и Асатуллин (именно его голос звучал в разговоре с оперативником).

5 июня 2018 года давать показания в суд пришел Богдан Крысин, сотрудник Центра по противодействию экстремизму ГУ МВД Челябинской области, он участвовал в задержании активистов и был единственным, кто рассказывал о политических мотивах в их действиях. На заседании адвокат Асатуллина Андрей Лепехин расспрашивал Крысина, почему Центр «Э» сторожил активистов среди штабелей.

Андрей Лепехин: Движение «Стоп ГОК», по вашему мнению, экстремистское?

Богдан Крысин:Движение «Стоп ГОК» в список экстремистских организацией решением суда не внесено.

Андрей Лепехин: Мне просто интересно, почему тогда движением «Стоп ГОК» занимается Центр по противодействию экстремизму?

Богдан Крысин: Оперативно-разыскные мероприятия проводятся, когда у нас появляется информация по планированию преступления.

Андрей Лепехин:Вы уполномоченный по особо важным делам. Скажите, это дело — оно было особо важным?

Судья:Извините, защитник. Зачем должность привязывать к конкретному уголовному делу? (Обращаясь к Богдану Крысину.) Не отвечайте, пожалуйста.

Андрей Лепехин: Просто хочу понять, почему именно Крысин участвовал?

Судья: Он же объяснил — потому что информация к нему поступила.

Андрей Лепехин: Скажите, информация про агентов правоохранительных органов относится к государственной тайне?

Богдан Крысин:Агентов?

Андрей Лепехин: Да. Вы можете выдавать агентов своих? Можете сказать?

Богдан Крысин: Есть государственная тайна, и частично она относится к вашему вопросу.

Лепехин: Если бы подсудимый Медведев был вашим агентом, это нельзя бы было здесь сейчас разглашать?

Защитник Евгения Медведева: Категорически возражаю.

Судья:Возражения принимаются.

К концу июня 2018 года дело стало разваливаться на глазах. И судья Денис Лекарь прекратил его рассмотрение. По решению суда оно возвращено в прокуратуру.

Впрочем, хеппи-энда нет. Дело не закрыто, Гамиль Асатуллин — под подпиской о невыезде, а следующий шаг силовиков сложно предсказать. В комментарии «Новой» юрист движения Владимир Казанцев, который сейчас представляет интересы челябинцев сразу по трем искам к руководству Томинского ГОКа, рассказал — сотрудники ФСБ проводят негласные встречи с его клиентами по делам, не связанным с ГОКом, и уговаривают их отказаться от услуг Казанцева.

Да, сценарий с «хулиганкой» потерпел крах, но родился новый — во что бы то ни стало найти «не те» источники финансирования. Ведь так про «иноагентов» можно будет говорить с новой силой — и по телевизору, и в Кремле. Подобные обвинения на федеральные власти действуют безотказно, а значит, развязывают руки на местах.

— Заброшены все домашние дела. Столько усилий и здоровья потрачено, были обыски и допросы, а строительство как шло, так и идет. Но все не зря. Мы были первыми, кто поставил вопрос об экологии в Челябинске, — продолжает он. — У нас было много иллюзий. Что мы сейчас сходим к депутату в Челябинске — и все изменится. Была иллюзия, что 100 тысяч подписей соберем — и вот тогда! Мы хотели донести информацию до президента… Ну донесли. Он говорил слово в слово по нашим бумагам. Все воодушевились. Но сейчас наступило разочарование. Потому что оказалось, что и президент не контролирует ситуацию. А кто тогда? Но мы все равно будем сопротивляться, даже если ГОК будет построен, и станем политической силой. А что делать, если других нет?