Строители теснят хранителей

Низкий старт

Проект реконструкции реализуется с привлечением кредита Всемирного банка — он, правда, покрывает лишь около 20% требуемых затрат (2,5 из 20 млн долларов). Изначально намеревались радикально перекроить два двора — и Сервизный, и Церковный — с тотальным перемещением фондов и прекращением работы музея на период строительства. Эти планы встретили яростное сопротивление как градозащитников, так и музейщиков. «Новой» были выявлены нарушения при согласовании документации, что нашло подтверждение в ходе прокурорской проверки, инициированной депутатом Алексеем Ковалевым и градозащитником Павлом Шапчицем.

Пришлось весь процесс запускать по новой, ограничив первый этап одним двором и поумерив размах перекройки. Владимир Гусев заявил, что глобального перебазирования экспонатов не будет (только научная библиотека переедет в Михайловский замок да несколько хранилищ переместят внутри дворца) и закрывать музей на время реконструкции не станут.

Якобы ради соблюдения требований по обеспечению доступа инвалидов все и затевалось — во всяком случае, на этом постоянно настаивает руководство ГРМ. Как будто забыв о давно уже имеющихся, но не работающих спецподъемниках при Сервизной лестнице и в корпусе Бенуа.

В марте проект прошел Главгосэкспертизу, в июне госзаказчик российских проектов Всемирного банка — Фонд инвестиционных и строительных проектов — объявил тендер на выбор генподрядчика, победителя определят после 7 августа. Ему предстоит разработать рабочую документацию (на основе скорректированного мастерской Рафаэля Даянова проекта, выполненного «ЛенПолпроектом»), осуществить сами строительные работы, установить современное инженерное оборудование.

Завершить весь цикл необходимо к апрелю 2020 г., а выйти на площадку строители должны 1 декабря. Если к этой дате зона реконструкции не будет готова их принять, крышка будет уже не Сервизному двору, а всему проекту: при срыве сроков Всемирный банк может выйти из игры.

Сроки эти известны были давно. Но ни внятных расчетов с подбором адекватных альтернативных помещений, оценкой масштабов и маршрутов переезда, требуемых на то сил и средств, ни соответствующего приказа руководства ГРМ с четким планом-графиком нет до сих пор. Во всяком случае, никто из 96 сотрудников, подписавших направленное 10 июля Владимиру Гусеву письмо, их не видел.

Полмузея тю-тю

Освободить предстоит в том числе ряд прилегающих к периметру двора залов русской живописи второй половины ХIX века (Сурикова, Репина, Васнецова, Поленова и др.), народного искусства, фонд картинных рам, три бронекладовых, где содержатся предметы из драгметаллов с драгоценными камнями, и реставрационную мастерскую древнерусской живописи, переехать должна и научная библиотека музея, насчитывающая более 190 тысяч единиц хранения.

Один из них, «ставящий в легкое замешательство», обозначил и. о. замдиректора по науке Григорий Голдовский. С его слов, буквально накануне стало известно, что (вопреки прежним заявлениям Владимира Гусева о том, что музейные залы закрываться не будут) фактически полностью закрывается флигель Росси. А с учетом закрытия залов Сурикова, через которые осуществляется проход в корпус Бенуа, «у нас полмузея тю-тю». Предлагаемые варианты устройства выгородок, образующих коридорчик для маневрирования между стройплощадками, выглядят скорее нелепыми, нежели убедительными. Григорий Наумович напомнил, что музеем запланированы несколько важных выставок, в том числе Малевича. Организуются они при финансовой поддержке серьезных компаний-спонсоров. Сложно представить, что их представители будут таким образом пробираться на выставку. «Мы так лишимся спонсоров», — поделился опасениями господин Голдовский.

Опасные маневры

Научную библиотеку решено перевести в отреставрированные залы Михайловского (Инженерного) замка, в том числе в открытое хранение отдела скульптуры, где размещены и оригинальные скульптуры из Летнего сада. Каждый стеллаж с книгами весит больше тонны — они устанавливаются на рельсы, с которых, напомнил Григорий Голдовский, «иногда соскакивают даже в условиях стационара». О том, что такое может произойти в соседстве с ценной скульптурой, страшно и помыслить.

Кроме того, на предлагаемых в замке маневренных площадях отреставрированные мраморные полы. Что требует устройства специального покрытия под рельсы, а после их укладки и установки стеллажей — профессионального тестирования всей конструкции.

К тому же, как отмечалось в письме сотрудников ГРМ, «передислокация библиотеки во временное помещение на длительный срок ограничит доступ к ее фондам сотрудников всех отделов музея, что скажется на научной, выставочной и экскурсионной деятельности».

Впоследствии библиотека займет другие помещения замка, откуда недавно съехала подведомственная Минобороны военно-морская библиотека. Но их еще требуется отреставрировать и оснастить.

Не меньше проблем и с другими перемещаемыми фондами, которые ожидает «сокращение площадей и ухудшение условий», предостерегают специалисты музея.

Так, в своем письме директору ГРМ ими указывалось на недопустимость уплотнения помещений Мухинского запаса в корпусе Бенуа новыми стеллажами для икон из Верхней бронированной кладовой отдела древнерусского искусства (ОДРИ). После неоднократных протечек своды Мухинского запаса «находятся в ужасном состоянии», случаются осыпания штукатурки. «Стеллажи, на которых стоят древнейшие и уникальные иконы, до настоящего времени покрыты полиэтиленовой пленкой с целью предохранения от возможных осыпаний, что вредно для сохранности», — отмечается в письме. Многие годы сотрудники ОДРИ пытаются добиться хотя бы косметического ремонта, но тщетно. Аналогичные проблемы с протечками и в помещениях антресольного этажа по Сервизной лестнице, предоставленным для фондов ОДРИ из-за протечек в корпусе Бенуа.

Протечки и в помещении основного фонда (запас 4), не реставрировавшемся уже 72 года.

«Древнейшие иконы стоят на стеллажах, сколоченных в 1946 г. из эвакуационных ящиков, — подчеркивается в обращении. — В недавнее время была начата замена этих стеллажей силами столярной мастерской Русского музея, которая в сложившихся условиях продолжена не будет».

Стеклянные безделицы против вечных ценностей

Авторы письма убеждены, что начинать в описанных условиях очередное уплотнение ОДРИ — «преступление перед русской культурой». И ставят перед Владимиром Гусевым вопрос: «Не лучше ли начать приводить в исполнение текущие хранительские задачи, а не начинать осуществление проектов, сомнительных со всех точек зрения?»

Директору также напоминают, что ГРМ обладает одним из лучших в стране собранием картинных рам. Но вследствие плохих условий хранения (резкие перепады влажности при отключении отопления; летом в сильные ливни в фонде бывают лужи, нет специальных стеллажей) оно доведено до аварийного состояния. Места катастрофически не хватает: «Рамы плотно стоят на деревянных (!) стеллажах, изготовленных после войны. Рамы больших размеров стоят и лежат на грязном каменном полу. Часть из них хранится в разобранном виде, буквально как дрова. Если установить в фонде необходимые современные стеллажи с сетками (а именно так надлежит хранить рамы, чтобы не повреждать их резной и лепной декор, а также позолоту), то рам на них поместится гораздо меньше. При этом вопрос с большеразмерными рамами останется вообще нерешенным. […] Непосредственно в фонде рам располагается оборудование для вентиляции академических залов музея, к которому необходим постоянный доступ обслуживающих его работников, а кроме того, проходит огромная труба отопления (непосредственно через стеллаж с рамами), что вредно для сохранности произведений».

Указание срочно освободить помещения этого фонда представляется специалистам невыполнимым: ведь речь идет о нескольких тысячах произведений, многие из которых находятся в аварийном состоянии, их перевозка без предварительной реставрационной подготовки недопустима. На период реконструкции фонду рам выделяют помещения в нескольких разных зданиях, упаковка и перевозка должна производиться силами сотрудников выставочной бригады. Но быстро справиться с этой задачей они не в силах, поскольку постоянно заняты выставочной работой.

На собрании Ольга Бабина сообщила, что решено привлечь студентов — будущих реставраторов, которые «будут осматривать, делать наклейки, упаковку, помогать сортировать». Хотя, как отмечалось в «письме 96-ти», «привлечение организаций, не имеющих опыта работы с музейными ценностями и, скорее всего, не имеющих лицензий на осуществление данного вида деятельности (с музейными ценностями), является преступлением».

Их обеспокоенность вызывает и то, что после перебазирования в маневренные помещения рамы вновь предлагается сложить на складских стеллажах, не пригодных для хранения экспонатов. А крупноразмерные предметы и вовсе оставить на месте, рядом со строительной площадкой. Как на них (равно как и на полотнах, остающихся вблизи зоны реконструкции) скажутся возможные вибрации, изменения температурно-влажностного режима и прочие негативные факторы, неизвестно. Тревожит и нерешенность вопроса о возможном отключении при реконструкции двора системы отопления Михайловского дворца.

Хранитель отдела народного искусства старейший сотрудник ГРМ Ирина Богуславская (служит в музее 65 лет) сообщила на собрании, что еще 10 апреля ее подразделение подало на имя директора докладную записку с обоснованием — почему предложенные их отделу альтернативные помещения не годятся.

«Мы уже двадцать лет находимся в помещении, предоставленном нам как временное, — напомнила Ирина Яковлевна. — Влажность там 30–40%, температура больше +20. Зимой, когда идет отопление, работать практически невозможно. Я вообще удивляюсь, куда пожарные смотрят: расстояние между стеллажами меньше нормы. В нашем хранилище тканей было сделано специальное оборудование — больше тысячи ящиков, где все в научном плане систематизировано не одним поколением хранителей. Всякий переезд полученный результат разрушит, повлечет за собой новую огромную работу, которая парализует всю остальную деятельность отдела. Это будет просто развал хранилища, которое насчитывает 20 тысяч экспонатов, среди которых многие уникальны. Никакого ответа на нашу докладную записку мы не получили».

В авральном режиме

По оценкам специалистов, цивилизованно организованный переезд требует не менее семи месяцев — если при этом не заниматься ничем другим, что по определению невозможно. А отводится — четыре, из которых один приходится на период массовых отпусков.

«Сотрудники отделов, которые назначены к выселению, уже в течение длительного времени вместо исполнения своих непосредственных обязанностей вынуждены заниматься расчетами оборудования, переговорами с различными музейными службами и хождениями по музею с целью осмотра предлагаемых для переезда помещений. В итоге всей этой деятельности можно констатировать: на данный момент в музее нет подходящих для переезда помещений, отвечающих всем условиям хранения экспонатов и библиотечных фондов. При этом об установке в помещениях, выделяемых для временного хранения музейных предметов, автоматической системы пожаротушения (как того требуют современные нормы) речь вообще не идет», — отмечается в «письме 96-ти».

Специалисты переселяемых отделов задействованы в работе над несколькими ответственными выставочными проектами. Реставрационная подготовка этих выставок возложена на мастерскую реставрации темперной живописи, которая также сидит на чемоданах. Любому перемещению фондов и выдаче предметов на временные выставки должны предшествовать реставрационные осмотры экспонатов, укрепление икон плохой сохранности, упаковка (экспонаты из драгметаллов и с драгоценными камнями должны иметь индивидуальные упаковки; до и после их перемещения производится взвешивание и пересчет драгоценных камней). Осуществлять все эти работы в условиях переезда невозможно, настаивают подписанты. А поставленные сроки нереальны. Музейная рабочая бригада, которой может быть доверено перемещение фондов (в особенности предметов из бронированных кладовых), в них не уложится. Никаким сторонним конторам перемещение своих бесценных экспонатов, подлежащих учету не только в Минкульте, но и в Минфине, ОДРИ не доверит.

Открытым остается и вопрос о том, в какую сумму оценивается перебазирование, из каких источников оно будет профинансировано. По некоторым данным, руководство ГРМ ранее указывало, что только обеспечение безопасности при перевозке потребует 56 млн руб., 39 млн — само перемещение, 40 млн — специальное оборудование. К 20 июля смету предполагалось представить заместителю директора ГРМ по экономическому развитию Наталье Андриковой, 25 июля окончательная сверка должна поступить на утверждение Владимиру Гусеву. Но речь до сих пор идет только о перемещениях в один конец. Во сколько встанет обратное путешествие для той части, что должна вернуться на прежние места, из каких средств оно будет оплачено, где гарантии, что с завершением реконструкции необходимая сумма найдется, — об этом пока вообще нет предметного разговора.

Остановить безумие

Согласно данным, представленным Главгосэкспертизой после оценки проекта, в результате реконструкции двух дворов Михайловского дворца его пропускная способность возрастет на сотню человек в день. А общая площадь музея увеличится почти на 800 кв. м. Масштаб бедствия, прогнозируемого при авральном переезде, представляется несоизмеримо большим.

Сотрудники ГРМ призывают руководство «остановить безумие» и определится с приоритетами: продолжать ли приносящую доход музею выставочную деятельность, создавать достойные условия хранения уникальным экспонатам — или «производить никому не нужное стекление дворов площадью 140 м2», что в плане расширения площадей «решительно ничего не дает Русскому музею». По их мнению, в случае начала планируемых работ Русский музей встретит свой юбилей (123-летие со дня основания — март-2020) «не масштабной выставкой, а частично закрытой экспозицией и разрухой в фондах».

Реалисты сомневаются, что на данном этапе проект реконструкции может быть отменен. Остается лишь надеяться, что принимающим решения лицам хватит ума и воли обеспечить цивилизованные условия переезда.