В российском общественно-политическом поле есть целый блок тем (отличные от официальной точки зрения позиции), выступать по которым считается выдающейся смелостью: Крым, Донбасс, Сирия, однополые отношения, РПЦ МП. Высказывание публичного лица по ним всегда порождают большую дискуссию и никогда ничем не заканчиваются. Не заканчиваются потому, что часть этих тем (чрезмерная религиозность и гомофобия граждан) — наведенные пропагандой фантомы, другая часть (вроде Крыма) — не имеет простого решения (безотносительно ваших политических взглядов) в обозримой перспективе. Вне зависимости от этих взглядов,
процедуры, способной разрешить кризис в отношениях с Украиной, сегодня не существует.
К тому же у граждан России нет способов влиять на принятие решений по подобным вопросам.
Главное, что объединяет все эти темы, — это консолидированная индифферентность как граждан, так и политического руководства. Кто-то что-то говорит о Донбассе или религии — но это же не повод стулья ломать!
Для политического руководства такая апатия — это скорее хорошо, чем плохо: всегда можно сослаться на пышный расцвет плюрализма. Напротив, сегодня мы наблюдаем тему, которая для власти и впрямь (осторожно, штамп) токсична: повышение пенсионного возраста. Это первая реформа со времен «монетизации льгот», встречающая вполне консенсусное неприятие в обществе.
Пенсии — это не внешнеполитические гастроли, это не войны в пределах федерального эфира, это даже не повышение налогов в стране, где никто не платит их напрямую. Это — вполне живые деньги, которые предполагается забрать из карманов вполне конкретных граждан. Вряд ли существует способ (даже в условиях полной информационной монополии) внушить людям, что снижение их реального располагаемого дохода — это «продление активного возраста» или «следование мировому тренду».
Частный пример саратовского депутата КПРФ, немедленно поплатившегося за выступление недопуском на следующее заседание и опросом по подозрению в экстремизме, — прекрасная иллюстрация
того, что для властей этот вопрос слишком тонкий, чтобы допускать ропот в публичном поле, хотя бы и на уровне регионального заксобрания. Очевидно, есть понимание, что шанс протащить реформу невредимой, не вызвав больших протестов, есть только в условиях всеобщего соблюдения генеральной линии всеми публичными персонами, на всех уровнях власти.
Единственный высокопоставленный чиновник, которому официально разрешено самоустраниться и даже в некоторой степени оппонировать реформе, — это сам Владимир Путин. Задача остальной системы встать монолитной римской «черепахой», приняв весь удар общественного мнения на себя во сбережение самого главного стержня политической машины — личного рейтинга главы государства.
Вероятнее всего, пропаганда очень скоро оставит идею продавить реформу, эмпирически убедившись в ее тщетности, полностью сконцентрировавшись только на разделении ее авторов и проводников с президентом, поставленным на сторону социологического большинства, то есть в оппозицию к правительству и законодателям.
Насколько это выйдет — вопрос не только способностей, бюджета и информационной монополии начальства, это вопрос и потенции оппонентов. Существует ли в России дееспособная оппозиционная сила, мы узнаем не из «принципиальной позиции по преступлениям сталинизма», не из трактовки реформ 90-х, отношения к советской власти или православной церкви. Мы узнаем о ней сегодня и сейчас по работе с реальным общественным запросом.
Политики, о чем в России забывают примерно всегда, существуют не для участия в круглых столах, не для «проповеди пастве»
(еще раз продать либеральному слушателю бенефиты демократии) и уж тем более не для рождения бессмысленной дискуссии без политических действий. Политики представляют интересы граждан. То, что называется «пенсионной реформой», на практике является бухгалтерским маневром правительства по сокращению межбюджетных трансфертов в Пенсионный фонд. А это совершенно очевидно противоречит интересам граждан.
Интерес ищет своего представителя. И только тот, кто сегодня станет этим представителем, завтра сможет прийти за голосами, что обобщенная власть, сознательно или нет, прекрасно понимает.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»