Пенсионный вопрос еще долго будет терзать россиян, причем сильнее, чем вопрос квартирный. Посягательство на пенсионный возраст воспринимается как нарушение одного из базовых принципов договора между просто гражданином и гражданином начальником. Суть этого контракта несложна — граждане не станут спрашивать, каким образом у граждан начальников образуются пирамиды денег в дорогих квартирах, граждане начальники не отбирают у просто граждан дешевые квартиры и по достижении определенного возраста назначают гражданам пособие, дополняющее зарплату до реального (а не выдуманного) прожиточного минимума.
При этом никто не может толком объяснить, что такого критичного происходит с федеральным бюджетом, чтобы возникла необходимость экстренно сократить трансферты Пенсионному фонду. Среди объяснений, в частности, присутствует и такое: мол, вся эта пенсионная реформа — производная от «либеральной экономической политики» в частности или от «либерализма» в целом. Существует какой-то недобрый «либерализм», следование принципам которого требует и высокого пенсионного возраста и маленьких пенсий, а то и вовсе отказа от них — пусть каждый живет на накопленное.
Однако экономический либерализм — это как раз не про отмену пенсий, а про приемлемый уровень жизни и достатка граждан, каждый из которых является производителем, потребителем, собственником заработанного и отчасти — собственником всех благ, накопленных обществом, кем-то вроде миноритарного акционера.
Либеральный экономист даже не будет формулировать вопрос — «надо ли повысить пенсионный возраст и если да, то на сколько именно?»
Либеральный экономист скажет иначе — «как сделать так, чтобы каждый, кто не может трудиться, продолжал жить, оставаясь благополучным потребителем?»
Если же либерального экономиста все-таки будут спрашивать насчет пенсионной системы, то он начнет с того, что возьмет в руки калькулятор для производства несложного расчета. Либерализм предполагает, что каждый человек является собственником всего, что он заработал, значит, любые отчисления в пенсионные фонды — это собственность гражданина, а не государства. Государство может взять на себя заботу об управлении этими фондами, почему нет. Вот и посчитаем результаты такого управления.
Среднемесячная заработная плата в России — 35 тысяч рублей (чуть больше, но не будем мелочны). Пенсионные отчисления — 22%. Государство настаивает, что для получения пенсии средний человек должен проработать минимум лет сорок — пускай, мы даже не будем возражать.
Так вот, даже если просто откладывать пенсионные отчисления в кубышку без процентов, то за 40 лет — 480 месяцев — на условном пенсионном счету условного среднего человека накопится 4 миллиона 400 тысяч рублей. То есть из этих формально накопленных им денег он может получать условную среднюю пенсию (14 000 рублей) на протяжении 25 лет. А если он получает ее в течение меньшего срока — значит, пенсия должна быть больше.
А как же инфляция, спросят критики либерализма? Ну, скажет либеральный экономист, мы все-таки предполагаем, что государственный пенсионный фонд в состоянии обеспечить доходность на уровне инфляции, в данной формуле ею можно пренебречь. А вообще-то, добавит либерал, эти четыре пенсионных миллиона — недорогая квартира, которую можно сдавать в аренду, получая доходы практически вечно.
Почему бы за счет средств пенсионного фонда не строить доходные дома и коммерческую недвижимость? Заодно и квартирный вопрос бы решился.
В повышении пенсионного возраста невозможно увидеть никаких отголосков либерализма. Либерализм — это «в первую очередь сочетание принципов, построенных вокруг защиты политической и экономической свободы». Это мысль нобелевского лауреата Марио Варгаса Льосы.
Сравнение либеральной теории, которая якобы предполагает освобождение рынков с неизбежной победой сильных над слабыми и всех других экономических концепций, которые предусматривают регулирование рынка под предлогом защиты тех же слабых, это подход, являющийся неверным в принципе. И здесь не обойтись без рассуждения о справедливости.
В плохом учебнике экономической теории можно прочитать, что согласно либеральной позиции «справедливо все, что эффективно, и, соответственно, несправедливо все, что неэффективно». Отсюда можно сделать вывод, что либерал будет, к примеру, выступать против помощи бездомному и безработному — такая помощь, дескать, неэффективна, потому что каждый должен трудиться сам, а помощь бедняку за счет общественных средств будет несправедливой по отношению к тем, кто добросовестно трудится.
Ерунда это все, возразит либеральный экономист, как раз в ситуации бездомного и безработного эффективным решением может быть именно денежная помощь за счет общественных средств — причем в размерах, достаточных, чтобы человек не умирал в грязи на улице. Давайте посмотрим, в какие суммы обойдется нам лечение бомжа, попавшего в больницу. Плюс расходы на дезинфекцию, плюс издержки от того, что больной и слабый человек подвержен риску сложных и тяжелых заболеваний. Плюс оплата полиции, которая присматривает за бродягами. Эффективнее потратиться на то, чтобы на улице не было бездомных и нищих, дав им деньги.
Подождите, а как же известная история о «рыбе и удочке», мол, если дать бедному рыбку, он будет просить ее постоянно, а если дать ему удочку — он обеспечит себя сам? Не факт, скажет либеральный экономист, если человек не смог найти себе работу сам — не важно почему, то создание для него искусственного рабочего места — не лучшее решение. Создавая такое место за счет общественных средств, мы посылаем рынку искаженный сигнал, и предприниматель, который завтра, возможно, мог бы инвестировать в бизнес, рассчитывая нанять безработных, откажется от этих инвестиций.
Так не лучше ли дать человеку денег, чтобы он пережил трудное время, а потом сам пошел на работу?
А как же мотивация, возразят экономисту, никто не будет работать, если у него будет уверенность в пособии? Сейчас «просто работники» не нужны, возразит либерал, кто не может работать эффективно — пусть не работает, нет ничего хуже работника, которым движет исключительно чувство голода сегодня или ужаса перед завтрашним голодным днем. Проще — и эффективнее — заплатить пособие, человек сам решит, чем ему лучше заниматься. Не работает сегодня — будет работать завтра. А чтобы повысить эффективность пособий, их распределение можно передать на самый низовой уровень принятия решений — там, где все всех знают и в состоянии решить, кто нуждается в помощи. Впрочем, универсального подхода здесь не найти — в каждом случае может понадобиться отдельное решение.
Либеральные экономисты видят мир как систему отношений, позволяющую создавать неограниченное богатство. Ключ к изобилию лежит в человеческих желаниях и мотивациях, экономика развивается там, где люди хотят накапливать, зарабатывать, придумывать что-то новое и быть уверенными, что правосудие накажет всех, кто попытается посягнуть на заработанное, — включая и самих государственных агентов.
Зато противники либерализма предполагают, что богатство — штука ограниченная, и самое главное — надо научиться правильно его распределять. Не обманывайтесь насчет их мотиваций — те, кто выступает против либеральных принципов, сами рассчитывают делить общественный пирог — вместо того чтобы думать над его увеличением.
Дмитрий Прокофьев — специально для «Новой»
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»