Когда бы я был Испания времен генерала Франко*,—
Зараз содержанка старая и старая каторжанка,—
Где был он в функции промысла, вождя и премьер-министра,
Должно быть, я бы подстроился. Наверно, я бы смирился.
Со временем в смысле почерка он стал добрей неокона:
Сажал уже только точечно. Пытал уже неохотно.
Фрегат, непривычный к плаванью, давно бы дремал в болоте
И мнил его тихой гаванью в предутренней позолоте.
Когда бы я был Испанией времен генерала Франко,
Со лба бы сошла испарина, закончилась бы болтанка,
Пошла бы в рост экономика, взлетев процентов на триста,
Собор бы привлек паломника, курорт бы привлек туриста,
Медлительные холерики смешали бы хронотопы
Не то Латинской Америки, не то Восточной Европы,
И бывшая эмиграция в припадке тоски и злости,
Смущенно включая рацио, пожаловала бы в гости.
И вот ты прибыл в Испанию эпохи позднего Франко —
Не то монумент исканию, не то консервная банка,
В которой лежит нетронутым задор молодого вздора —
Ты прячешь Анри Бретона там и раннего Сальвадора.
И надо ли было мучиться, коль массой твоих сограждан
Другой вариант их участи решительно не возжаждан?
А сколько всего прекрасного, открытого для показа!
Не бедствует зал Веласкеса. Открылся музей Пикассо.
А что же пассионарии с ордою бойцов помятых
И прочая вакханалия начала конца тридцатых,
Прыжки из огня да в полымя да вечные эти путчи,
А что, анархисты ПОУМа тебе представлялись лучше?
И вот он бродит по местности, где все наизусть известно,
В сиянье своей известности — сомнительной, если честно,—
Среди журналистов трущихся, терзаясь чувством неясным.
Его былая натурщица на рынке торгует маслом,
Была вся огонь, вся грация, а стала дуэнья, сводня —
Естественная, как нация: что в юности, что сегодня.
Испания есть Испания, простая, как поговорка,
И знаешь, все это правильно. Припомнится, правда, Лорка…
Испания есть Испания, сказал еще Оливарес.
Мы вряд ли были бездарнее, однако не нарывались.
Когда бы я был Испания времен генерала Франко,
Я б вечно кивал на Сталина, и в этом была бы правда.
Уж если иметь диктатора, то лучше иметь такого —
Конечно, тоже усатого, а все-таки не дракона.
Знавала она могущество, знавала и гнет ислама,
Случалось ей даже рушиться, однако она не знала
Такой откровенной нечисти, как Гитлер и Муссолини,
Которые человечеству поболее насолили.
Испания испытание прошла в щадящем режиме —
И Франко был респектабельней, и те, кто ему служили.
Испания есть Испания, предтеча Нового света.
От смерти она избавлена, но вместо нее — вот это.
И вот он стоит в Испании, допустим, в семидесятом,—
Что проку было в изгнании, бесплодном и небогатом?
Зачем ему было мучиться от собственного занудства?
Там есть одно преимущество — что можно будет вернуться
К любимой земле окисленной, к прохладной полоске пенной,
Почувствовать жизнь бессмысленной, а Родину неизменной:
Испания есть Испания, на карте она, в груди ли,
Снаружи обычно пьяная, но трезвая в середине,
В закатном алом порезе ли, в просвете неба иного,—
Хорошая для поэзии, дурная для остального.
С ее красотами потными, любезными иностранцам,—
Где пахнет дерьмом, животными, ванилью и померанцем,
Испания есть Испания, недвижная, как эскадра,
Она состоит из калия, она состоит из камня,
Она ничему не учится — в анархии ли, в тюрьме хоть,—
И главное преимущество, что можно опять уехать.
Но будет и та Испания, где больше нет генерала,
Которая все исправила, а душу подрастеряла,
Причем не после диктатора, одрябшего и пустого,
А около сорок пятого, точнее, сорок шестого.
История есть история, все строже, все непреклонней,
Но если уж ты Испания, то лучше быть Каталонией —
Ходячая патология! Невинная одалиска!
Когда б я был Каталония, я тоже бы отделился.
*Автор не имеет в виду вот прямо чисто вот Испанию. Это метафора. Но просто он здесь оказался по работе, и приходят всякие мысли. Приношу извинения всем испанцам. А впрочем, за что же тут извиняться?
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»