Резо Габриадзе

Людей, обладающих даром нежно удивлять, мало. Совсем мало. Человек хочет радоваться, а как, знает не всякий раз. Природа дает ему на это занятие не так уж много возможностей. Детство, любовь, лето, счастливая работа, которой можно поделиться.

Габриадзе всегда выпадал из общего ряда вполне одаренных людей не только уникальным талантом, но и умением пересказать свою жизнь и придумать чужую так, что это не вызывало зависти. Только доверие. Не хочется жить лучше, чем он, или вместо него, но испытывать восторг от его сочинений и общения с ним хочется всегда.

Наверное, узнать, кто такой Габриадзе, можно, впитывая его сказочное искусство. Но только живя рядом с ним, можно понять, как он устроен, чтобы Резо перестал тебя опасаться, чтобы искренне не переживал, что своим успехом может обидеть того, кто ему дорог, чтобы он не тревожился о вторжении в круг, который он начертил вокруг себя, защищаясь от агрессии времени. Приручить его невозможно, а приучить к себе, чтобы он понял неотвратимость общения, могут только родные: жена, которую всю жизнь все называют Крошкой, и сын Лео — талантливый режиссер, дизайнер, актер (помните мальчика-скрипача из фильма «Кин-дза-дза»?) и самый близкий друг Реваза Левановича. Лео нежно и осторожно предан отцу и чтит его уникальность.

Резо говорит, как Резо, пишет сценарии, как Резо, ставит марионеточные спектакли, как Резо, рисует, как Резо, лепит скульптуру, как Резо, и строит в Тбилиси кривую очаровательную башню, как Резо. Он создает сказочное, чрезвычайно доброе и обаятельное пространство, будучи вполне современным человеком, в чем никогда не признается.

Теперь он выступил в роли сказителя и героя анимационного фильма «Знаешь, мама, где я был?», который блестяще снял его сын Лео.

Человек сидит за столом, рассказывает про свое детство, и на экране в его точных и с добрым юмором рисунках оживает его ранняя жизнь. Всё! Просто. А оторваться невозможно.

Детство, любовь, лето… Добавим в этот ряд радостей и фильм, снятый Лео о Резо. Он уникален и тем, что не обманывает ожидание зрителей, которые сидят в зале до последнего титра, а потом встают и аплодируют. Кому? Ведь ни старшего, ни младшего Габриадзе нет на обычном сеансе.

Наверное, своему счастливому обретению, удаче общения с человеком, своим выпадением из ряда украшающим их жизнь.