«Как же. Тут. Круто»

В этом году определять время суток в Арктике, идти неделю 110 км на лыжах и танцевать сразу на всех меридианах будут четырнадцать московских старшеклассников благодаря полярному путешественнику Шпаро — в десятой, юбилейной, Большой арктической лыжной экспедиции.

Матвей Шпаро и Борис Смолин — русские путешественники, в 2008 году ставшие первыми, кто дошел на лыжах до Северного полюса полярной ночью. Экспедиция заняла несколько месяцев, а по возвращении Матвей решил повести с собой еще и детей.

Прошло 10 лет, а ритуал весеннего похода на Северный полюс живет и развивается: в новую экспедицию вместо одной команды едут две.

Первая — отряд «Полюс» — пройдет 110 км от полярной станции Барнео до географического Северного полюса вместе с Матвеем Шпаро.

Вторая — отряд «Барнео» — останется на станции и будет заниматься научной деятельностью совместно с Борисом Смолиным: собирать биоматериал для дальнейшей передачи и исследований в Москве, измерять скорость и направление ветра.

Жене — 18. Она в отряде «Полюс». Косички с яркими рыжими ниточками мелькают в аэропорту: ребята собирают и перебирают огромные баулы с вещами, которые они берут с собой. В руках у нее — сборник по подготовке к ЕГЭ по биологии.

— Неужели прямо на Северном полюсе будешь готовиться?

— Ага, я же вернусь как раз к экзаменам.

Уже по прилете на пересадочный архипелаг Шпицберген она будет звонить маме, отправлять голосовые сообщения и все ее мысли будут только об одном: Как же. Тут. Круто.

По словам Матвея, дети (вне зависимости от экзаменов и интересов) сильно не меняются: у них те же стремления к развитию, к открытиям, что и 10 лет назад. Зато появляется что-то новое — то, что сильно упрощает жизнь в полярном походе: «Вещь, которой не было 10 лет назад и которая сильно упростила жизнь в принципе — это GPS. Это навигация и связь.

— Например, — вспоминает Матвей, — когда еще в 88-м году мой отец (Дмитрий Шпаро, полярный путешественник. — Ред.) ходил через Северный полюс в Канаду, то это было только начало космической спутниковой навигации. Но это было сделано все равно крайне несовременно. У них был с собой некий буй, на котором они включали маячок, и он посылал сигналы на спутник, а затем в Москву в штаб. После этого устраивалась радиосвязь. Для того чтобы самим путешественникам узнать свои координаты, необходимо было запрашивать Москву. Это была такая односторонняя связь — первый эксперимент по внедрению космической связи».

На Северном полюсе телефон умолкает — связи нет. Для звонков приходится использовать специальный телефон — мощная труба из 90-х с длинной антенной. Последний Wi-Fi ребята ловят на Шпицбергене. Параллельно натягивают на себя теплые вещи, столичные кроссовки сменяют специальные высокие сапоги.

На Барнео к сапогам добавятся еще и лыжи, а за ребятами «пристраивается» череда лодок, на которых в случае необходимости они будут переплывать расщелины между льдин во время экспедиции. Несколько кругов по бело-синему ослепительному снегу — проба собственных сил.

Первый урок, проделанный Матвеем, проверяется тут же, на Барнео: над бескрайней снежной долиной, пронизанной ледяными торосами, — яркое полярное солнце. На часах — три часа ночи по Москве. Так который сейчас час?