В середине 2000-х «Новая» много писала о критической ситуации в государственном институте технологии оргсинтеза (ГИТОС) с опытным заводом, находившемся в поселке Шиханы-1 (также известном как Вольск-17). Химики годами не получали зарплату. На предприятии были отключены за долги вода, отопление и электричество. Ни одно государственное ведомство не желало брать на себя ответственность за сотрудников секретного объекта, ставших ненужными после подписания конвенции о запрете химоружия. В 2008 году после процедуры банкротства ГИТОС был ликвидирован.

В соседнем поселке Шиханы-2 (Вольск-18) продолжает работать 33-й Центральный научно-исследовательский испытательный институт Минобороны с полигоном. Здесь же расположена бригада радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ) и полк засечки и разведки ядерных взрывов. В Шиханах-4 (Вольск-15) находится войсковая часть 42734, обслуживающая склады химвойск.

Химический институт в Шиханах-1 (Вольске-17) появился в 1960 году. Здесь был организован филиал Московского государственного союзного НИИ органической химии и технологии (ГСНИИОХТа). В 1992 году он стал самостоятельным институтом технологии оргсинтеза (ГИТОС) с опытным заводом. В советское время предприятие было градообразующим. По воспоминаниям жителей, почти каждые полгода в поселке сдавали новую многоэтажку, выстроенную за счет предприятия. Наукограду завидовала вся округа — до 1993 года, когда Россия подписала международную конвенцию о борьбе с химоружием.

Шиханы пытались включиться в федеральную программу уничтожения ХО. Но их и близко не подпустили к большим «химическим деньгам», на строительство нового объекта в поселке Горный Саратовской области было выделено около 9 миллиардов рублей.

Деньги на это выделял федеральный бюджет, но не сразу и не полностью. Из 3500 работников на ГИТОСе остались 500. Зарплату они получали только через судебных приставов. Из-за долгов института перед Пенсионным фондом сотрудникам, отработавшим десятилетия во вредных условиях, были назначены минимальные пенсии.

С 2002 года работники начали протестные акции («Новая» рассказывала об этом в № 88 от 29 ноября 2004 года, № 49 от 03 июля 2006 года, № 51 от 9 июля 2007 года и т.д.) — пикетировали областное правительство, устраивали голодовки, грозились пойти пешим маршем в Москву к президенту. На митингах химики рассказывали, как после работы моют подъезды, по ночам дежурят санитарками в больнице, а в выходные пашут на огородах:

«Факты таковы: мы имеем единственный официально признанный Россией бывший объект по разработке химоружия, который пришел в плачевное состояние. Международная структура — ОЗХО — не будет заниматься текущими крышами. С точки зрения наблюдателей, дырка в потолке только лишний раз доказывает, что никаких работ здесь уж точно не ведется. Забота о безопасности — внутреннее дело России, — отмечал в комментарии «Новой» инспектор ООН по оружию массового поражения Дмитрий Аристов. — Нельзя держать на голодном пайке людей, которые обладают подобными знаниями. Существует проблема утечки кадров, которая никак не решается. Как профессионал я опасаюсь, что завтра мы столкнемся с веществом — экологическим загрязнителем или искусственным ядом, — которого просто не знаем. Сегодня я не вижу вразумительной военно-химической политики со стороны государства».

ГИТОС пытались закрепить и за Министерством обороны, и за Министерством промышленности, за концернами «Росвооружение» и «Росбоеприпасы». Но ни одной из государственных структур институт оказался не нужен. В 1995–2005 годах здесь сменилось семь директоров, затем последовала чехарда арбитражных управляющих. Процедура банкротства началась в 2004 году. В 2008-м ГИТОС был вычеркнут из Единого государственного реестра юридических лиц. Долги по зарплате (32,1 миллиона рублей) перед сотрудниками ФГУП пришлось покрывать региону. Часть средств выделил резервный фонд области, часть перечислили местные успешные компании в порядке благотворительности. Четверть суммы государство забрало себе в виде подоходного налога и взносов в Пенсионный фонд. Химикам вернули только «голую» зарплату, без индексации за задержку, выплат на лечебно-профилактическое питание и прочих надбавок.

Любопытно, что благодаря сложной истории Шиханы и сегодня выделяются на карте политических предпочтений Саратовской области.

Военный городок Вольск-18 (Шиханы-2) находится в двух километрах от Шихан-1. В 1961 году сюда из Москвы был переведен 33-й Центральный научно-исследовательский испытательный институт Министерства обороны. Научное учреждение объединили с военно-химическим полигоном, действовавшим в Шиханах с 1930 годов.

Как рассказывал начальник института полковник Сергей Кухоткин в интервью газете «Красная звезда», в современных условиях (интервью было опубликовано к 80-летию института в 2008 году) ЦНИИИ «проводит исследования и испытания в интересах всех видов вооруженных сил, начиная с технических средств радиационной, химической и войсковой неспецифичной биологической разведки, эксплуатации и ремонта соответствующего вооружения и оснащения и заканчивая военной стандартизацией и метрологическим обеспечением». По словам Кухоткина, в год здесь выполняется 100–120 научно-исследовательских работ, оформляется больше десяти патентов, и показатели постоянно растут.

Как сказано в публикации, в институте работают более 100 докторов и кандидатов наук, имеются 40 лабораторий. «Удовлетворяет нас и полевая испытательная база, — отмечал полковник в интервью.

Как рассказывают военные, сотрудники института и офицеры расположенных здесь частей получают высокую зарплату: денежное вознаграждение обладателей руководящих должностей с учетом всех надбавок достигает 150 тысяч рублей в месяц. Благодаря этому, как отмечают собеседники, дети военных химиков часто выбирают ту же профессию, что и родители, и, получив образование, стремятся вернуться в Вольск-18 на работу.

Цены на продукты и услуги в городке рассчитаны на доходы действующих военных. Из-за этого страдают отставники, вышедшие на пенсию до повышения армейских зарплат и не сделавшие накоплений, а также бывшие гражданские сотрудники объектов. Уехать из городка они не могут, так как квартиры здесь принадлежат Министерству обороны, их нельзя продать и купить жилье на новом месте. Программа переселения для бывших работников военных организаций действует медленно: год переезжают пять–шесть семей.

В 2012 году в Вольске-18 разгорелся скандал, связанный с работой ОАО «Славянка» («Новая» рассказывала о нем в № 31 от 21 марта 2012 года). Специализированный жилищный фонд Минобороны перешел под управление компании в 2010 году. Всего в военном городке живут более 6 тысяч человек. Здесь находятся 27 пятиэтажек, баня, три детских сада и школа. По словам жителей, здания не ремонтировались с момента постройки в 1960 годах. Основной корпус школы, пришедший в аварийное состояние, закрыли и перевели всех 500 учеников в пристройку для начальных классов. Под угрозой ликвидации оказался банно-прачечный комплекс, обслуживающий солдат из трех войсковых частей. Жильцы пятиэтажек жаловались на текущие крыши, плохую работу отопительной системы и водопровода. Воспользоваться гражданскими программами капитального ремонта и переселения из аварийного жилья обитатели закрытого городка не могли, а «Славянка», по словам жильцов, на жалобы не реагировала.

В 2015 году «Славянку» сменило ООО «Главное управление жилищным фондом», но городку лучше не стало. Летом 2017-го жители рассказывали, что управляющая компания не вывозит мусор. Осенью гражданская администрация Вольского района обратилась в военную прокуратуру, так как ГУЖФ не запустило отопление в трети домов Вольска-18.

Войсковую часть 42734 (Шиханы-4, второе название — Вольск-15) на форумах родителей призывников называют образцово-показательной. Как пишут мамы новобранцев, это небольшое подразделение, расположенное в лесу примерно в четырех километрах от Шихан-1 (Вольска-17) и в 12 километрах от Шихан-2 (Вольска-18). Территория обнесена колючей проволокой. Здесь служат более 300 срочников (всего, по подсчетам Вольской ТИК, в частях, расположенных на территории района, проходят службу 5124 призывника). По словам родителей, в части хорошо кормят, раз в месяц солдаты ездят в кинотеатр, регулярно играют в футбол и хоккей, «правда, хоккей у них прикольный: вместо коньков — валенки, вместо клюшек — лопаты».

Как отмечают мамы, «дедовщины здесь нет». В свободное от культурного досуга время юноши сторожат арсенал. О содержимом складов на форумах не упоминается.

Одним из экспертов по проблеме «Новичка» выступает в прессе химик Владимир Углев. Задолго до происшествия в Солсбери он приобрел известность среди экологических активистов Саратовской области. В январе 2011 года Углев неожиданно для многих возглавил балаковское общество охраны природы, которым до этого 25 лет руководила эколог Анна Виноградова. Отметим, что в тот год ЛДПР вела в регионе активную предвыборную кампанию, экологические проблемы были одной из основных ее тем.

В мае 2011-го в интервью балаковской газете «Суть» Владимир Углев рассказал, что окончил Московский химико-технологический институт имени Менделеева. С 1970-х работал в Вольском филиале ГСНИИОХТ, с должности инженера-стажера поднялся до старшего научного сотрудника. «Именно мною в 1976 году были получены первые образцы советских боевых отравляющих веществ нового поколения», — говорил Углев «Сути». Однако, как отмечал химик в интервью, за 20 лет работы в институте он не получил ученой степени. «Характер у меня плохой. Защитить кандидатскую, а тем более докторскую диссертацию мне просто не дали. Это еще с института повелось. У моих однокурсников даже поговорка родилась: «Пришел Углев, и все испортил…», — пояснял Углев балаковскому изданию.

В 1990 году Владимир Иванович, по его утверждению, был избран председателем Шиханского поселкового совета, «а через два года ушел в отставку, так как понял, что при режиме Ельцина мне во власти делать нечего». В 1993-м «выступил в защиту московского коллеги доктора химических наук Вила Мирзаянова, обвиненного ФСБ в разглашении государственной тайны». При этом, как подчеркивал Углев в публикации, «Мирзаянов не имел никакого отношения к разработке химоружия».

«Против меня ФСБ тоже было возбуждено уголовное дело по той же статье. Но после предъявления мною по НТВ ультиматума президенту Ельцину дело было закрыто за «отсутствием состава преступления». А меня пригласили в Администрацию президента, и бывший тогда советником президента по национальной безопасности Юрий Батурин предложил мне должность зампредседателя Конвенциального комитета по вопросам уничтожения химического и биологического оружия. Я отказался», — рассказывал Углев «Сути».

С 1994 года химик работал продавцом на рынке в Вольске, с 1999-го—на базаре в микрорайоне 4б в Балакове. К тому моменту Владимир Иванович, по его словам, начал сотрудничать с Гринпис, так как «окончательно осознал, что занимался в общем-то преступной деятельностью, работая над созданием боевых отравляющих веществ». В 2010 году бывший разработчик ХО вышел на пенсию.

Возглавив балаковское общество охраны природы, Углев заявлял прессе, что будет заниматься проблемами местной АЭС, отвалов фосфогипса, образовавшихся в результате работы завода по производству удобрений, и строительства нового комбината «Северстали». Однако в конце 2011 года Владимир Иванович оставил общественную должность так же неожиданно, как и занял, и уехал из Балакова. Как раз в это время саратовский кандидат от ЛДПР Антон Ищенко получил мандат ГД 6-го созыва.

Через несколько лет, вернувшись в райцентр, Углев оказался замешанным в скандале с попыткой смены руководства природоохранного общества. К тому моменту организацию возглавляла балаковская журналистка Наталья Руденко. Обвинив ее в организационных недочетах, Углев объявил об избрании нового председателя, который даже не был членом общества. «Зеленые» активисты оценили происходящее как попытку рейдерского захвата организации.

В течение нескольких лет местная пресса не упоминала о бывшем химике… до нынешнего скандала с «Новичком». По сведениям газеты «Суть», Углев недавно уехал из Саратовской области в Кострому.