Поселок Карманово в башкирской глубинке пополам разрезан железной дорогой. К ней-то поутру и шла Фируза Мукадесова — встретить мужа на станции.

10 мая 2015 года. Этот день разделил жизнь Фирузы на две части. До этого дня Фируза работала в крошечной пекарне, которая снабжала выпечкой весь поселок. И всякий раз следовала ритуалу — встречать на станции родных. В четыре утра рассвета еще не было, вспоминает Фируза:

— Станция, небольшой фонарик, а сами пути — в темноте.

Это сейчас там, где ходила Фируза, переход — стоят фонарные столбы, горит свет. А тогда Фируза сделала шаг в темноту. Сделала и остановилась — чтобы пропустить поезд, он шел по дальним путям. Завихрение, яркий свет и гудок — последнее, что она увидела. Поезд, который сбил Фирузу, женщина не заметила.

Машинист остановил поезд и вызывал «Скорую помощь».

— Врачам поступило сообщение, что обнаружен труп женщины на дороге, — пересказывает Фируза со слов фельдшера. — Приехали за трупом, а труп еще живой.

Фируза очнулась в больнице соседнего Нефтекамска через три дня, в реанимации. Закрытая черепно-мозговая травма, отек и смещение мозга, закрытые переломы четырех ребер, закрытая травма живота, перелом тазовой кости со смещением, — в больнице Фируза пролежала месяц, пережив операцию — удалили часть печени. «Сейчас на весь живот шов и сломана ключица — не очень красивая у меня шея», — тихо говорит она.

— Перед глазами солнечные зайчики, — так Фируза описывает полученное осложнение после черепно-мозговой травмы. Нужна операция, но денег у Мукадесовых нет.

Фирузе запрещена физическая нагрузка: пришлось забыть о пекарне, и о запахе выпечки. Врачи говорят, что она навсегда потеряла обоняние. Из-за «солнечных зайчиков» Фируза плохо видит автомобили — один раз чуть не попала под машину и теперь почти не выходит на улицу: «Муж уезжает на вахту, я остаюсь одна». Мир замкнулся в четырех стенах.

По ночам Фирузе снится один и тот же сон: она видит приближающийся локомотив. И — не может отойти в сторону.

По официальным данным, за последние шесть лет на объектах «РЖД» погибло 12 тысяч человек, за год в среднем две тысячи. Основные причины гибели и травм — переход железнодорожных путей, падение между вагоном и платформой. Ответственность за вред, нанесенный жизни и здоровью людей, по закону, всегда несет ОАО «РЖД».

Глядя на «зайцев», которые беспечно спрыгивают с платформы, чтобы не платить за проезд, или пассажиров, которые в спешке перебегают пути в неположенном месте, можно задаться вопросом: почему за нарушение правил безопасности отвечает «РЖД»? Но ведь именно действия или бездействие госкорпорации определяют, насколько просто нарушить правила. Если пути проходят далеко от населенных пунктов, ограждены насыпью, а спрыгнуть с платформы мешают ограждения, уровень травматизма мог быть бы иным. В распоряжении № 2655р авторства «РЖД», к примеру, указано, как должен выглядеть переход через линии высокоскоростного движения поездов. Настил, ограждение, искусственное освещение и зона накопления пешеходов, предупредительные надписи и знаки, а также автоматическая сигнализация, которая сообщает о приближении поезда.

Впрочем, все рассуждения можно отложить в сторону — закон четко определяет ответственность «РЖД». Гражданский кодекс РФ предусматривает случаи, при которых ответственность за причинение вреда жизни и здоровью гражданина наступает даже при отсутствии вины того, кто его нанес. Касается это случаев, когда ущерб причинен источником повышенной опасности. Это и есть железная дорога, владельцем которой является ОАО «РЖД». Вина потерпевшего в такой ситуации может повлиять только на размер выплат — они могут быть уменьшены, если будет доказана грубая неосторожность пострадавшего. То, чего буква закона уменьшить не позволяет, — это выплаты за вред жизни и здоровью: расходы на лечение и похороны.

Линейные управления МВД, проводящие первичные проверки, почти всегда отказывают в возбуждении уголовных дел в связи со смертью или травматизмом на объектах «РЖД». Так было и в случае с Фирузой Мукадесовой. Нарушений в действиях машиниста, не сумевшего остановить многотонный состав, по итогам проверки не было обнаружено.

Но из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела можно узнать кое-что о состоянии того самого злополучного переезда. «10 мая был выходным днем, начальник станции и дежурные на своем рабочем месте не находились, сигналов оповещения о прибытии поездов не подавалось», — это первое. И второе — Фируза «переходила пути в установленном месте».

До последнего времени пострадавшие подавали иски к ОАО «РЖД». Будут ли делать это дальше — большой вопрос. Получить выплату возможно только в судебном порядке. И,

— Размеры сумм, взыскиваемых с «РЖД», — самые маленькие по категории дел дорожно-транспортных происшествий, — комментирует адвокат юридического объединения «Гражданские компенсации» Ирина Фаст. — Раньше сумма, которую взыскивали с «РЖД», была в пределах 100 тысяч рублей. Встречались суммы и намного больше, — все зависело от обстоятельств травмы. Но 2017 года размеры взысканий резко пошли вниз. Никто не стеснялся говорить, что «дали установку» взыскивать максимум 40 тысяч рублей, но лучше меньше. Связано это с экономией средств «РЖД», я думаю.

Снижение идет по всей стране. Редакции известны десятки случаев, которые подтверждают эту тенденцию.

- Моральные страдания родителей 21-летнего Алексея М., который погиб под колесами поезда на перегоне «Новочеркасск — Хотунок», суд оценил в 40 тысяч рублей. - В марте 2017 года моральную компенсацию в размере 70 тысяч рублей решением Ленинского районного суда Нижнего Новгорода получил отец 22-летнего Сергея К., который переходил пути и не увидел поезда, вывернувшего меньше, чем за 100 метров.

Мало того — в «РЖД» активно взялись за пересмотр решений первой инстанции. Бывает, что суды оценивают моральный вред в 30-40 тысяч, а иногда и выше 100 тысяч рублей, и тогда в апелляции указанные дела пересматриваются. В жалобах «РЖД» настаивает на более низкой планке по выплатам, замечает Ирина Фаст.

— Тенденция роста числа апелляционных жалоб со стороны РЖД однозначна: раньше обжаловалось не более 5% решений суда, в настоящее время не менее 75%, — комментирует ситуацию Вячеслав Блюм.

Так было и в случае с Фирузой. Женщина обратилась в суд с иском к ОАО «РЖД» о возмещении вреда в размере одного миллиона рублей. В августе 2017 года Ленинский районный суд Нижнего Новгорода вынес решение: взыскать с РЖД ежемесячные платежи — 3,5 тысячи рублей в счет возмещения вреда здоровью и единовременную компенсацию морального вреда в размере 55 тысяч рублей.

Но этим дело не закончилось. Госкомпания подала апелляционную жалобу и в январе 2018 года Судебная коллегия по гражданским делам Нижегородского областного суда отменила ежемесячные выплаты, сохранив лишь компенсацию. В жалобе представители РЖД указывали — Фируза не доказала, что утратила трудоспособность. Суд согласился.

Это решение отняло у Фирузы возможность покупать таблетки, а без них начинаются головные боли. «Невролог сказала, что мне до конца жизни придется жить на лекарствах», — рассказала она. Лекарства Фируза теперь покупает от случая к случаю.

В постановлении указано: «РЖД» указало на нарушение судом единообразия судебной практики, обосновав свою позицию статистическими данными рассматриваемых гражданских дел данной категории».

Родители 16-летней Наташи Бабыкиной, которая получила травмы, попав под поезд, называют практику обратного взыскания «РЖД» моральной компенсации «государственной программой по сокращению денежных расходов».

— Сейчас эти деньги с миру по нитке собирают — с убиенных и покалеченных, — устало замечает отец Наташи, Олег. — Забирают назад, отсуживают все, что можно.

Трагедия, которая произошла с 16-летней Наташей, похожа на историю Фирузы. Не Башкирия, а подмосковная станция Битца. Не май, а ноябрь. Но сценарий один и тот же: девочка с подругой переходила пути — другого перехода на станции Битца нет. Остановилась пропустить поезд и посмотрела не в ту сторону.

Рядом с платформой находится большой торговый центр. Туда — за покупками, в кафе и смотреть кино — со всего Подмосковья съезжаются подростки. В ожидании станции мальчик в наушниках задумчиво листает учебник истории. В соседнем вагоне девочки постарше бодро обсуждают одноклассников.

Поезд останавливается. Станция Битца — из вагона выходит стайка ребят и, переговариваясь, идет к торговому центру.

В этот день Наташа поехала за новыми кроссовками. Трагедии не случилось бы, если бы девочки поехали «зайцами». И вот почему: касса на Битце всего одна — на противоположной платформе. Та, что нужна была девочкам, наглухо заколочена досками и по сей день. Можно было поехать и без билетов, но родители Наташе это настрого запретили. Девочки поспешили на переход. Его надо видеть: поезд от Москвы выворачивает из-за угла, закрытого высокой стеной. Справа — платформа; чтобы посмотреть, нет ли поезда, надо выглянуть из укрытия. А другого перехода нет.

— Наташа стояла без наушников, ждала, когда будет возможность перейти пути, — рассказывает ее мама, Светлана. По ее словам, девочка остановилась у ближайших железнодорожных путей, по противоположным шел поезд. Светлана говорит, что Наташа стояла на безопасном расстоянии. А как поймешь? Ведь никаких стоп-линий на земле не было. Из-за шума от электрички, которая шла по противоположным путям, она не могла видеть электричку, которая шла по путям ближе к ней. Эта электричка и задела девочку.

«Нашему ребенку повезло, что она была одета в зимнюю куртку, — рассказывает Олег, отец девочки. — Удар пришелся в сумку. Сумку вдрызг, куртку вдрызг, а ребенка откинуло поездом на 4 метра. Машинист остановил состав, подошел к Наташе и вызывал «Скорую». Девочка ни на минуту не теряла сознания.

— Восемь операций, полтора месяца в больнице, — рассказывает Светлана. — Две недели были дикие боли, она по ночам звонила. После происшествия переезд исправили. Сейчас на месте, где Наташа попала под поезд, — ковровые покрытия, светофор и специальный S-образный переход. Он не гарантирует полной безопасности, но хотя бы заставляет прохожих смотреть по сторонам.

В апреле 2017 года Мещанский районный суд присудил Бабыкиным выплаты в качестве моральной компенсации. Наташе — 60 тысяч рублей, родителям — по 50 тысяч. Но вскоре «РЖД» подало апелляцию, с припиской — госкомпания полагает, что размер компенсации «необоснованно завышен… с учетом обстоятельств дела и сложившейся судебной практики». Почему? Потому что Светлана и Олег не пришли на суд — и «у суда и участников процесса не было возможности оценить степень нравственных страданий истцов».

Читаю апелляционную жалобу «РЖД» — то самое, где госкомпания требует вернуть деньги назад.

Дело, из которого была позаимствована цитата, удалось отыскать на сайте Мещанского районного суда Москвы. Видимо, в процессе подготовки к процессу юристы РЖД не только не успели заменить имя одного пострадавшего на другого, но и убрать упоминание о гибели под колесами поезда.

— Случаи ошибок в фамилиях и обстоятельствах дела встречаются регулярно, — подтверждает Вячеслав Блюм. — Это лишь подтверждает огромный объем дел данной категории, когда у юристов замыливается глаз. Но основанием для пересмотра решения этот факт служить не может.

Мещанский районный суд Москвы — рекордсмен по количеству исков к ОАО «РЖД», сюда пострадавшие подают жалобы по месту нахождения ответчика. Заседания по таким искам часто идут здесь с интервалом всего в пять минут.

Редакция запросила у РЖД информацию о том, какое количество исков пострадавшие подали за три последние годы, сколько составила сумма выплат и сколько апелляционных жалоб было подано. Ни на один из этих вопросов в РЖД отвечать не стали, ограничившись таким комментарием: «Отказ в компенсации морального вреда в силу закона не допустим; ее размер определяется судом. При наличии оснований вынесенные судебные акты могут быть обжалованы в установленном законом порядке».

Вот ведомство и обжалует. Вопрос — в основаниях.