Разрастается кокаиновый скандал. Правоохранительные органы Аргентины, расследующие дело о поставках наркотика через российское посольство в Буэнос-Айресе, опубликовали часть материалов дела. На фотографиях, в частности, можно различить бортовой номер самолета, который должен был доставить в Москву почти 400 кг кокаина в 12 чемоданах. По информации РБК, этот же номер (96023) закреплен за Ил-96 авиаотряда «Россия», перевозящего первых лиц государства. После публикации об этом был закрыт сайт russianplanes.net — некоммерческий проект, публикующий информацию о российских воздушных судах на основе открытых источников.
20 декабря 2016 года при загадочных обстоятельствах погиб Петр Польшиков — начальник отдела латиноамериканского департамента МИД России. Всего за последние полтора года погибло девять высокопоставленных чиновников МИД. Известно, что в декабре 2017, когда развернулась вторая часть «кокаинового дела», в Аргентине с официальным визитом побывал секретарь российского Совбеза Николай Патрушев. Аргентинская пресса утверждает, что Патрушев летел тем же самолетом, что и чемоданы.
Официальная российская позиция состоит в том, чтобы отрицать все. Сначала Мария Захарова выступила с заявлением о том, что только своевременное вмешательство российских дипломатов позволило пресечь канал распространения наркотиков, который был якобы связан исключительно со случайным техническим персоналом, работающим при посольстве. Затем специальное опровержение выпустилоУправление делами президента РФ, курирующее летный отряд «Россия». Представитель ведомства Елена Крылова заявила, что информация о причастности Ил-96 с бортовым номером 96023 к перевозке кокаина не соответствует действительности, а сам номер был подделан «при помощи современных технологий». Так что неизвестно, кто вез кокаин, но это точно не мы.
Стоит обратить внимание: наши официальные лица всегда сначала спрашивают, словно герой Арнольда Шварценеггера из фильма «Красная жара»: какие ваши доказательства? После того как факты предоставлены, чиновники включают вторую скорость: это еще ничего не доказывает. Где-то на заднем фоне Следственный комитет обязательно должен проводить допрос «украинского очевидца» гибели малайзийского «Боинга»: мол, не все так однозначно.
Похоже, пока весь мир обсуждает, что такое постправда, то есть ситуацию неразличимости истины и лжи в условиях современных медийных технологий, — Россия снова пошла особым путем.
Мы изобрели постложь, известную также как «отрицалово». При которой любое событие можно уверенно называть вымышленным, если очень сильно захочется и если начальство настойчиво попросит.
Как рациональные аргументы, так и очевидные факты против русской постлжи бессильны, и на этом, кажется, строится все наше сегодняшнее геополитическое величие. На Западе от нас снова откровенно отстают: там по старинке, считается, что если чиновника поймали за руку, то надо начинать официальное расследование.
Смотрим только на последние примеры. Вице-премьер Рогозин сначала хвалится в Сети своим «племянником Романом», а затем удаляет собственные твиты и заявляет, что никакого племянника у него никогда не было, журналисты все выдумали.
«Либерального демократа» из Госдумы Леонида Слуцкого публично обвиняют в сексуальных домогательствах к журналисткам, а Слуцкий говорит: «Никогда. Не по этому делу», и дальше ничего не происходит — тут вам не Америка. Допингом российские спортсмены, говорят нам, вообще никогда не пользовались, а если что-то и было, то случайно, без всякой связи с целенаправленной деятельностью российских чиновников. И совсем уже страшное и трагическое — из Сирии мы два раза уже уходили, а потом вдруг в нынешнем феврале там погибло неустановленное число российских граждан. Что говорят чиновники? Традиционное «их там нет», то есть «это не мы». На этом фоне Дерипаска, кстати, выглядит этаким европейцем, когда вместо тотального отрицания подает иск о защите права на частную жизнь.
Расцвет российской культуры постлжи начался с известных событий 2014 года, когда наших солдат сначала не было в Крыму, а потом их наградили за это медалями.
С тех пор нашим умением врать стало модно даже гордиться. В том смысле, что ведь их шпионы тоже врут, так кто же запретит нашим разведчикам? Глубочайшая истина, открытая российским обществом в последние годы, состоит в том, что «на Западе тоже воруют, а их СМИ заняты пропагандой», так что давайте с ними в этом соревноваться. Посмотрите, какие мы ловкие: врем даже лучше, чем Америка.
Конфликт начинается, когда традиционные предрассудки, свойственные гражданскому обществу на Западе, вступают в противоречие с нашим российским «отрицаловом». Показательный пример — расследование бывшего директора ФБР, ныне специального прокурора Роберта Мюллера, посвященное предполагаемому вмешательству российских граждан в американские выборы. У них институты выполняют функцию иммунной системы: если событие было, значит, оно было, и нужно установить все обстоятельства, вне зависимости от того, какие уважаемые люди этому сопротивляются. У нас — можно отрицать сам факт болезни.
В общем, очень трудно двум таким разным этическим системам — отечественной и импортной — выжить на одной планете. Видимо, одна из них со временем победит. На какую ставить?
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»