Покер с открытыми картами

25 января 2018 года на портале Минфина России был опубликован документ под названием «Проект Федерального закона «О цифровых финансовых активах». Публикация представляет собой первые пять статей Закона, который по поручению президента Путина должен быть подготовлен в ближайшие полгода.

Больше всего радует, что Закон собирается регулировать «цифровые финансовые активы», а не запрещать их, тем самым, вопреки новой традиции, Россия присоединится к мировому большинству, а не к меньшинству (криптовалюты запрещены только в Алжире, Боливии, Эквадоре, Киргизии, Бангладеш и Непале).

Мировой консенсус воспринимает криптовалюты не как платежное средство, а как инструмент финансовых спекуляций, поэтому вся регуляция сводится к налогообложению.

Заклинания об «отмывании денег» и «финансировании терроризма», хоть и зафиксированы даже в корпусе резолюций «Большой семерки», носят сугубо ритуальный характер: трезвые политики давно поняли, что денежная мотивация в теракте — дело десятое. Тем более сложно представить ситуацию, когда камикадзе на грузовике предпочтет, чтобы с ним расплачивались биткоинами, а не наличными долларами.

В новом российском законопроекте разговоры об «отмываниях» и «терроризмах» также свелись к чисто техническому требованию открывать цифровые кошельки для хранения криптовалют «только после прохождения процедур идентификации… в соответствии с Федеральным законом от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Данное обстоятельство, на мой взгляд, демонстрирует желание российской власти идти в ногу с рациональным мировым консенсусом и не сводить новую законодательную инициативу к запретительству.

Закон о «цифровых финансовых активах» собирается регулировать четыре типа реальности: криптовалюты; технологию их добычи (майнинг); процедуру первичного финансирования проектов с помощью токенов (ICO); а также технологию распределенного хранения информации (блокчейн) и связанные с ней смарт-контракты.

Определения ключевых понятий, которые даются в первой главе законопроекта, отличаются четкостью и однозначностью. Чувствуется, что текст готовили не чиновники, а профессионалы, мотивированные благим намерением регуляции, а не желанием создавать бюрократические препоны.

Совсем без кормушек для начальства, конечно, не обошлось (и мы вернемся к этому чуть позже), однако радует, что даже потенциальная кормушка — не вредный аппендикс, а вполне разумный институт контроля над процессами, слабо поддающимися регуляции.

Все криптовалюты и токены, используемые при ICO, объединяются в законопроекте понятием цифрового финансового актива, который суть «имущество в электронной форме, созданное с использованием шифровальных (криптографических) средств». По своему законодательному статусу цифровой финансовый актив приравнивается к «иному имуществу», наряду с интеллектуальной собственностью, материальными вещами, безналичными денежными средствами и т.п. В любом случае, нам дают понять, что криптовалюты будут рассматриваться государством как вполне законная форма собственности, следовательно, процесс регулирования должен сводиться к налогообложению. Пока все замечательно.

Сложности у законопроекта (и сложности, на мой взгляд, почти неодолимые в рамках существующего законодательства) вытекают из необходимости совместить несовместимое: понятие материального актива и понятие цифровой транзакции, которая в законопроекте определяется как «действие или последовательность действий, направленных на создание, выпуск, обращение цифровых финансовых активов».

Возникает вопрос: для чего кому-то понадобится создавать, выпускать и обращать такие активы? Ведь это, как мы помним, лишь «имущество в электронной форме», а его на хлеб не намажешь. И тогда в голову начинает лезть всякий криминал вроде обмена «имущества в электронной форме» на что-нибудь более существенное, например, на материальные товары!

Я неслучайно употребил слово «криминал», потому что обмен «цифровых финансовый активов» (то есть криптовалюты и токенов) на товар на простом языке называется покупкой. Однако для покупок на территории России можно использовать только рубль, который, как известно, является «единственно законным платежным средством», а все остальное (начиная с цифровой наличности вроде WebMoney и заканчивая всеми криптовалютами) незаконно.

Налицо противоречие: если криптовалюты и токены нельзя использовать для покупок и обменивать на нормальные деньги (а это очевидно для ситуации, когда цифровыми финансовыми активами нельзя расплачиваться), кто ж тогда добровольно согласится высиживать мертвые цифровые яйца?

Тут на сцену и выходит упомянутая выше «кормушка». В качестве компромисса, снимающего противоречие с существующим законодательством, выступает предложение Минфина обменивать криптовалюту и токены на «рубли, иностранную валюту и/или иное имущество» у «операторов обмена цифровых финансовых активов», наделенных специальными полномочиями.

По здравому размышлению, предлагаемые спецоператоры — палка аж о трех концах. С одного конца предлагается создать очередную окологосударственную лицензионно-блатную структуру, подменяющую собой свободные отношения свободного рынка. Нечто вроде разрешения покупателям отовариваться только в назначенном государством «правильном» сельпо.

С другого конца — создание спецоператора продиктовано здравым смыслом, поскольку помимо обменных функций он сможет выполнять и сопутствующие гуманитарные миссии: снижать риски мошенничества, бороться с пресловутым отмыванием денег и финансированием терроризма, не говоря уж о пополнении государственного бюджета.

Есть и третий конец: регуляция цифровой реальности, связанной с криптовалютами (равно как и с блокчейнами, ICO, смарт-контрактами и т.п.), эффективна примерно так же, как борьба Роскомнадзора с запрещенным контентом в интернете — до первого, что говорится, зеркала, прокси-сервера и VPN. Повысить эту эффективность можно только с помощью глобального файрвола по типу китайского, который слабо вяжется с пафосом легализации криптовалют.

Не следует, впрочем, драматизировать. Представьте, что в роли спецоператора будут выступать структуры, аналогичные существующим фондовым биржам (в идеале — сами эти биржи), тогда опасения, связанные с чрезмерным давлением государства на свободные рыночные отношения, отпадут сами по себе.

Сложностей с производными реалиями криптомира (майнингом криптовалют, первичным выпуском токенов, блокчейнами и смарт-контрактами) в законопроекте не возникает, поэтому они разруливаются с непринужденной элегантностью.

Майнинг определяется в законопроекте как «добыча криптовалют путем решения математических задач» и считается «предпринимательской деятельностью». Соответственно, право заниматься майнингом получают только юридические лица и индивидуальные предприниматели. Частным гражданам майнинг не положен.

ICO в законопроекте называется «выпуском токенов», который осуществляется «юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем… с целью привлечения финансирования и учитывается в реестре цифровых записей».

Процедура ICO в законопроекте уподоблена классическому IPO — публичному предложению акций, и обкладывается множеством жестких условий: публикацией публичной оферты, обязательным заключением смарт-контрактов, подробным описанием целей эмиссии, указанием стоимости токена, обнародованием сведений об эмитенте, его бенефициаре, валидаторе цифровой подписи и т.п.

Защита населения от мошенничества проявляется среди прочего и в ограничении суммы вложенного неквалифицированным инвестором в токены капитала 50 тыс. рублей.

Выводы таковы. Закон смотрится вполне прогрессивно в контексте существующих тенденций регулирования криптовалют в мире.

При этом перспективы практической реализации закона о «цифровых финансовых активах» мне представляются весьма сомнительными, неслучайно регуляция криптовалют повсеместно в мире носит декларативный характер.

Удивляться не приходится: «цифровые финансовые активы» существуют в цифровом мире вне национальных юрисдикций и не признают границ отдельных государств. Единственная возможность реально контролировать криптовалюты — фильтровать сетевые пакеты по содержанию а-ля Великий китайский файрвол. Думаю, рано или поздно весь мир к этому придет. Пока же государства предлагают цифровому миру играть в покер с открытыми картами.