Да, я — свидетель

Поводом для вызова в суд стало ходатайство адвоката Никиты Белых Андрея Грохотова о приобщении к материалам дела моей публикации «Чтобы решить вопрос, нажмите решетку», в которой были изложены обстоятельства привлечения экс-губернатора к уголовной ответственности, ранее не исследовавшиеся судом.

Напомню, что по версии следствия, в июне 2016 года владелец Нововятского лыжного комбината (НЛК) немецкий предприниматель Юрий Зудхаймер (Судгаймер) обратился в ФСБ с заявлением о вымогательстве взятки Никитой Белых за «общее покровительство», а затем под контролем оперативников передал ему 150 тысяч евро. Далее с аналогичным заявлением о вымогательстве в ФСБ обратился уже находившийся под стражей предприниматель и экс-владелец НЛК Альберт Ларицкий — и в громком коррупционном деле появился новый преступный эпизод.

После приобщения статьи защита была предупреждена, что мой допрос будет возможен лишь в случае существенных противоречий с показаниями Судгаймера — моего источника и одного из героев статьи, чей рассказ раскрывал подробности резонансного дела. Решение выступить публично Судгаймер принял не сразу, долго оценивая возможные последствия.

В том, что они наступят, Судгаймер не сомневался: еще на предварительном следствии правоохранители убедили его не общаться с журналистами. Эти и другие инструкции он добросовестно исполнял, искренне рассчитывая на обещанное ими расследование обстоятельств хищения его средств — это беспокоило бизнесмена гораздо больше взяток…

Поводов для беспокойства было два. Первый — 40 млн долларов, которые он вложил в НЛК в период 2011—2013 годов и пропажу которых обнаружил после приобретения актива у Альберта Ларицкого. Второй — 10 млн долларов, которые у него обманом выманил Дионисий Золотов — ныне известный ВИП-сиделец, фигурант уголовных дел и звезда криминальной хроники, а в то время успешный «адвокат», рекомендованный Судгаймеру для сведения счетов с Ларицким.

Когда Судгаймер писал заявление в ФСБ на губернатора, оба его обидчика уже находились под стражей, но по другим преступным составам. Судгаймер же был уверен, что устранение Белых «развяжет» руки правоохранительным органам и позволит начать расследование «его эпизодов». Тем более что губернатора он четко ассоциировал с выявленными хищениями в НЛК, поскольку тот занял нейтральную позицию и не только не помог в привлечении Ларицкого к ответственности, но и настойчиво убеждал Судгаймера рассчитаться с банковскими кредитами (которые тоже оказались выведены).

Однако арест губернатора не оправдал ожиданий Судгаймера: пресса обвинила его в провокации и работе на ФСБ, а сами чекисты инициировали запросы в ряд европейских стран, где работают компании немецкого бизнесмена, с требованием проверить происхождение всех его денег.

— негодовал Судгаймер во время нашего первого разговора.

Казалось, желание восстановить имидж и стало триггером нашего общения, с каждым разом переходящим во все более доверительную плоскость. Я интересовался природой конфликта с бывшим партнером Ларицким и губернатором Кировской области, он — основательно описывал всю историю их отношений, раскрывая подоплеку.

— Андрей, до сих пор в России я сталкивался только с обманом, предательством и воровством, но вам я доверяю. Вот не знаю даже — почему? — признался он как-то, анализируя феномен нашего взаимопонимания.

— В отличие от большинства ваших знакомых мне от вас ничего не надо, — предположил я в ответ.

Мы долго дискутировали на тему того, почему после ареста оппонентов его бизнес продолжают тщательно проверять, хотя ему-то никаких обвинений не предъявляли.

— Вот кировские налоговики направляют в Литву, Польшу, Германию и Швейцарию запросы по моим компаниям, это ведь месть за Никиту, разве нет? — спрашивал он, полагая, что опасность продолжает исходить из камер «Лефортово».

— А может, их руками это делают те, к кому вы в результате пойдете за помощью? — в свою очередь спрашивал я, и Судгаймер неохотно соглашался, сокрушаясь по поводу масштабов российской коррупции.

— Ко мне в Турции прокурор лично приезжал, когда я написал заявление о хищении денег на своем предприятии. «Как так, у нас иностранного инвестора обманывают!» — говорил мне. В итоге наказали бухгалтера, которая «химичила» с отчетностью… А у вас таких нет, всем лишь бы денег поиметь, — возмущался он.

— Есть, но вы попали в плохую компанию… — намекал я на его первого защитника Дионисия Золотова, в результате едва не отправившего самого Судгаймера в тюрьму.

— Дионисий — дьявол! — кричал в ответ Судгаймер, справедливо спрашивая, почему в России бороться за наказание преступника должен гражданин Германии.

В целом наше общение носило добрый, а порой даже приятельский характер. Вышедшая в октябре статья Судгаймеру понравилась, и он даже намеревался писать открытое письмо президенту России — публичность показалась ему сильным аргументом.

Договорились обсудить все после его прилета в Москву — накануне допроса в суде.

Судгаймер ожидал вопросов по поводу публикации, но не видел поводов для беспокойства: «Мне скрывать нечего. Буду говорить всю правду, и хрен они меня остановят. Я под их дудку танцевать не собираюсь», — жестко заявлял он напоследок.

28 декабря Судгаймер дал показания, которые полностью повторяли версию следствия и полностью дезавуировали сказанное им ранее в интервью газете.

Конечно, получить такую оценку своей работы от человека, еще недавно выражавшего благодарность «за честность и смелость», малоприятно. Но это можно стерпеть — иногда люди вынуждены лавировать под давлением разного рода обстоятельств. (А в том, что обстоятельства имели место, я не сомневался — перед выступлением в суде Судгаймер имел один серьезный разговор.) Гораздо хуже, что немецкий бизнесмен оказал услугу тем, кто в будущем мог бы привести его слова как железный аргумент — этой газете нельзя верить: дескать, даже ее источники признают, что та занимается вымыслами.

Так что симметричный ответ был неизбежен. Я позвонил адвокату Никиты Белых и попросил заявить меня для допроса — защищать свое имя и репутацию газеты следовало там же, где в наш адрес прозвучали эти наветы.

Допрос длился более пяти часов, и по его итогам некоторые слушатели признались, что впервые узнали в деталях, что именно в итоге привело к этому скандальному судебному процессу.

Далее — фрагменты допроса, но ссылаться буду не на материал моих коллег по газете, как и не стану основываться на том, что запомнил сам, — для абсолютной объективности приведу выдержки из онлайн-репортажа, сделанного журналистами «Медиазоны».

…Сухотин рассказывает, как в процессе написания статьи он «ушел корнями в историю взаимоотношений Судгаймера и Ларицкого». По словам журналиста, Зудхаймер рассказывал ему, что Ларицкий в начале девяностых был его помощником, а в начале нулевых Ларицкий, со слов Зудхаймера, вообще находился у него «на содержании». <…>

В какой-то момент Ларицкий рассказал Зудхаймеру, что в России у него есть «очень интересный инвестиционный проект» с поддержкой властей, и предложил купить в нем доли. Тот согласился, но настоял на «другом оформлении своего участия» — предоставлении займа. «Потом швейцарские правоохранители установят, что общий объем займов — около 40 миллионов долларов», — говорит Сухотин. Деньги перечислялись с офшоров Зудхаймера на офшоры Ларицкого. <…>

В начале 2013-го Ларицкий снова потребовал деньги, продолжает пересказывать слова Зудхаймера Сухотин. «Тогда Ларицкий сообщил ему, что оба предприятия находятся в предбанкротном состоянии и не способны обслуживать кредиты. Тогда произошел первый серьезный конфликт. Судгаймер — человек импульсивный, поэтому дословно с его слов разговор я приводить не буду», — говорит свидетель. <…>

Далее Зудхаймер в счет оплаты долгов приобрел контрольные пакеты этих предприятий <…> В конце концов Зудхаймер, получив НЛК, провел аудит <…>.

Бизнесмен стал разбираться, откуда появилась такая задолженность, и пришел к выводу, что основные средства НЛК выводились на счета российских и иностранных компаний по подложным документам. «Тогда уже между ним и Ларицким полностью прекратился диалог, их отношения готовились переходить в уголовно-процессуальную плоскость», замечает свидетель. <…>

Перед этим, продолжает Сухотин, Зудхаймер обратился к Никите Белых. «Важная вещь, которая сидит глубоко в Судгаймере: он не отделял Ларицкого от Никиты Белых. Он считал Ларицкого «номиналом» Никиты Юрьевича. Ларицкий всегда ссылался на поддержку Белых, он физически познакомил Судгаймера с Белых в период совершения сделки по приобретению НЛК и «Лесхоза». Со слов Судгаймера, Белых ему гарантировал всяческую и всестороннюю поддержку», — говорит Сухотин. <…>

Кроме того, еще будучи в Люцерне, Ларицкий звонил Белых по громкой связи и обсуждал с ним положение дел на предприятии: «Таким образом он продемонстрировал степень своей близости к губернатору». <…>

При этом у НЛК была просрочка по кредитам, и Белых, со слов Зудхаймера, попросил бизнесмена их выкупить, что Зудхаймер впоследствии и сделал. Кировская область в лице Белых поручалась по этим кредитам, в том числе недвижимостью — зданием филармонии и еще несколькими строениями. «Это как аргумент близкой связи Ларицкого и Белых приводил Судгаймер. В моем понимании, в нем была большая доля правды», — подчеркивает Сухотин. <…>

Не добившись поддержки губернатора, Зудхаймер стал обращаться в местные отделения правоохранительных органов. «Я видел заявления в региональное управление СК, он говорил, что аналогичные заявления направлялись в управление ФСБ и прокуратуру. Поскольку Судгаймер впервые столкнулся с подобной ситуацией, он не знал, как себя вести. Фактически человеком, который помогал ему в этих обращениях, был Андрей Якубук. <…>

Впоследствии были получены отказы в возбуждении уголовного дела в Кировской области. Тогда Якубук «стал искать возможности привлечения Ларицкого к ответственности в Москве». <…>

Таким образом Якубук познакомил Зудхаймера с оперативником УВД по ЗАО Москвы Алексеем Грунтовым. Тот представил им Дениса Тумаркина — главу группы компаний «Защита», «в прошлом адвоката». <…>

Сотрудничество Зудхаймера и Тумаркина «началось с совместного визита в УВД ЗАО». Там «за 15 минут» было возбуждено уголовное дело по факту хищения 10 млн долларов у Зудхаймера. Для возбуждения дела в постановление потребовалось внести «некорректную информацию о месте достижения соглашения между Ларицким и Судгаймером», говорит журналист. «Фактически был совершен подлог для необходимой подследственности», — резюмирует он. Об этом Зудхаймер узнал уже позже. <…>

Сразу после возбуждения дела Тумаркин встретился с Ларицким, рассказывает Сухотин, однако ему не удалось установить место встречи. На этой встрече, по словам Зудхаймера, Ларицкий и Тумаркин «договорились совместно привлечь к уголовной ответственности Судгаймера с целью получения крупных денежных сумм». <…>

Он говорит, что существует аудиозапись разговора Ларицкого и Тумаркина, ее нашли во время обыска у Тумаркина. Зудхаймер слушал запись и уверял Сухотина, что на ней Ларицкий и Тумаркин обсуждали вопрос взятия под стражу Зудхаймера и избиение Якубука. Для этого Ларицкий, «по рекомендации Тумаркина», подал заявление в главное управление МВД по Центральному федеральному округу. В нем говорилось, что Зудхаймер вымогал у Ларицкого 40 млн долларов. <…>

И проинструктировали в части его поведения на встрече с Судгаймером», — говорит Сухотин. Затем Ларицкий сам позвонил Зудхаймеру, предложил встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию. <…>

По результату непродолжительного диалога к столику, за которым находились Судгаймер, Ларицкий и Тумаркин, подошли несколько оперативных работников в сопровождении бойцов ОМОНа. Их доставили в ОВД по ЮАО. Якобы для задержания в порядке 91-й статьи УПК. Тумаркина отпустили почти сразу. Якубука и Судгаймера — только под утро. Тогда они встретились экстренно с Тумаркиным, который настаивал на их срочном отъезде из России и предоставил свой автомобиль. Они уехали в Белоруссию, а оттуда в Литву. <…>

Тумаркин позвонил Якубуку и сказал, что в отношении них возбуждено уголовное дело по признакам 163-й («Вымогательство»). Скоро они могут быть заочно привлечены в качестве обвиняемых и объявлены в международный розыск, но он «знает, как решить эту проблему», потому что уже контактировал с людьми [Владимира] Малиновского — замгенпрокурора. Я сейчас это рассказываю, если честно, сам в шоке… За 10 миллионов долларов. То есть я в шоке, что он (Зудхаймер. — МЗ) заплатил. <…>

— Ну это вам известно по словам Зудхаймера? — спрашивает судья.

— Я видел платежные документы. <…>

Зудхаймер, по словам свидетеля, категорически не хотел платить, но Якубук считал, что это сделать нужно, хотя таких денег у него не было. В итоге Зудхаймер перечислил деньги под обещание Якубука вернуть их. Часть из них прошла через отделение Сбербанка в Туле. Сухотин говорит, что в итоге <…> было выведено около трех млрд рублей. «Львиная доля этих средств — работа Тумаркина», — отмечает Сухотин. <…> После этого Якубук решил выяснить отношения с Тумаркиным, и встреча их записывалась… <…>

Тумаркин стал угрожать ему (Якубуку. — МЗ), давая понять, чтобы тот не рассчитывал на возврат перечисленных средств, — говорит журналист. — С этого момента Якубук стал перемещаться в сопровождении охраны — сначала два человека, потом пять. Угрозу воспринял реально. Якубук тогда стал, со слов Судгаймера, искать возможность привлечения к ответственности не только Ларицкого, но и Тумаркина. Так в 2014-м Якубук, а потом и Судгаймер познакомились с оперуполномоченным 3-й службы УСБ ФСБ Денисом Тарабакиным. <…>

Однако в 2014 году, продолжает Сухотин, сотрудник ФСБ Тарабакин направил рапорт руководителю подразделения об обнаружении признаков преступления в действиях главы группы «Защита» Тумаркина по признакам посредничества во взяточничестве. «Это не рассказ Судгаймера, это материалы нескольких уголовных дел в отношении Тумаркина. Уже Золотова — он сменил имя и фамилию, Дионисий Золотов стал», — говорит Сухотин и ссылается на рапорта, справки. <…>

Адвокат просит рассказать, когда возникла у Зудхаймера и Тарабакина тема Никиты Белых. <…>

— В 2015 году. Первоначально Белых не был раздражителем (для Зудхаймера. — МЗ) — он был увлечен Ларицким и Золотовым. Он (Зудхаймер. — МЗ), помимо прочего, пожаловался на действия Белых (или на бездействие) и обвинял его в покрывательстве Ларицкого. Он в принципе считал, что Белых связан с ситуацией на НЛК. Тогда Тарабакин посоветовал ему приобрести диктофон и записывать встречи с Белых. Судгаймер был убежден, что Белых не позволяет ему привлечь к ответственности Ларицкого. Это было его твердое убеждение. <…>

— В вашей статье упоминается, что в конце мая Юрий Судгаймер «долго петлял между зданиями в Колпачном переулке…» и дальше идет рассказ о том, что он общается с Ткачевым (тогда начальником 6-й службы УСБ ФСБ Иваном Ткачевым. — МЗ). Что говорил Зудхаймер по этому поводу?

— Конец мая 2016 года. Тогда его визит к Ткачеву состоялся, он приводил мне полностью их разговор. Его пригласил Тарабакин. Тарабакин сообщил, что руководитель 6-й службы Ткачев хочет с ним познакомиться. <…>. Но он не писал заявление, просто это была встреча немецкого инвестора и руководителя 6-й службы УСБ ФСБ. Я спрашивал, поскольку он записывал разговоры с Белых, передавал ли он эти записи Тарабакину? Его (Тарабакина. — МЗ) Белых до определенного момента вообще не интересовал. <…>

Ткачев спросил, действительно ли у вас проблемы с губернатором.

По словам журналиста, после окончания следствия о Зудхаймере «все забыли» — тот жаловался, что полгода ходил в Следственный комитет, как на работу. «Он рассчитывал, что будет возбуждено дело по факту хищения. Ему сказали, что разберемся потом, а сейчас надо железно довести этот состав», — говорит Сухотин. <…>

По его словам, в Швейцарии по заявлению Зудхаймера возбуждены три дела, Ларицкого допрашивали очень много раз. <…>

Теперь вопросы свидетелю задает Никита Белых:

— Он связывал бездействие правоохранительных и надзорных органов — МВД, СК прокуратуры, ФСБ Кировской области — с моими действиями или указаниями?

— Поймите цепочку: у него похищаются средства, похищаются средства Сбербанка, полученные благодаря вам… В его понимании вы были старшим партнером, можно сказать, в НЛК и «Лесхозе». Я его логику понимал. Он (Ларицкий.— МЗ) похитил все средства, и вы могли сами пойти к председателю Следственного комитета. Но вы этого не сделали. <…>

Слово берет прокурор Дятлова:

— Правильно я поняла, что основной тезис Зудхаймера: требование денег губернатором это ничто по значению с хищением?

— Да!

Сухотин также упоминает, что Зудхаймер возил эти деньги из Казахстана, так как достать такую сумму наличными в Европе трудно.

— Зудхаймер интересовался, на что должны быть потрачены эти деньги?

— Он не пояснял, для чего, это стандартная плата.

— За то, что он в Кирове?

— За то, что он бизнесмен. Он был уверен, что все платят. Он меня уверял: «Андрей, это (Белых. — МЗ) очень богатый человек, Hilton и «Вятка Банк» это его активы. У него доля в гостиничном бизнесе за рубежом».

— Это фраза в духе Юрия Александровича, — замечает Дятлова. Прокурор Тарасова кивает. <…>

Зудхаймер также думал, что налоговая служба Кировской области действовала в пользу Белых, когда в декабре 2015 года у НЛК и «Лесхоза» неожиданно выявили нарушения, говорит Сухотин. <…>

Сухотин говорит, что он может подтвердить все даты из своей статьи. 28 февраля 2017 года — подача жалобы на действия сотрудников ФСБ, копия которой есть у журналиста, первые аудиозаписи из дела Белых — в начале 2015 года. Прокурор Дятлова спорит, что первая аудиозапись датируется декабрем 2015 года — это разговор в Братиславе.

— Почему вы считаете, что не было записей, которые не рассекречены? — спрашивает Сухотин.

— Я не знаю.

Дятлова интересуется, какое образование у Сухотина. У него юридическое.

— Когда-нибудь работали в органах? ФСБ, МВД?

— Нет.

Прокурор Светлана Тарасова удивляется, что у Сухотина очень глубокие познания в области силовиков.

— То есть это ваша журналистская специфика? — уточняет Дятлова.

— Ну, это моя тема, — говорит Сухотин.

— Вы знакомы с материалами дела в отношении Белых?

— Знаком, с разными. Допросы Якубука, Судгаймера, запись разговоров встречи Якубука с Белых в ресторане, общая встреча в «Кофемании»… <…> Предварительное следствие окончено, я тайну следствия не разглашаю. <…>

…Я благодарен судье Татьяне Васюченко за то, что выслушала, и прокурорам Дятловой и Тарасовой — за уважительное отношение к свидетелю, а не стремление всеми средствами удержать свидетеля в рамках обвинительного заключения. Никите Белых хочется пожелать здоровья и справедливого приговора, а всем сопереживающим ему — терпения.

Господам же офицерам, посчитавшим, что устами их свидетеля и нашего героя можно дискредитировать газету, стоит пожелать лучше готовить «оперативные эксперименты» и не скрывать свое участие в них.

Мы никого ни в чем не обвиняем — мы просто рассказываем истории.