С 28 декабря закончившегося года на улицах иранских городов демонстрации. Мы не знаем их настоящего размаха, так как над страной распространен режим молчания, средства интернета отключены, западные корреспонденты не имеют доступа к людям. Но волнения происходят более чем в 50 городах и в них участвуют большей частью молодые люди — как раз те, кого правящий режим оставил без работы, без перспективы качественного образования, без возможности заниматься независимым от власти бизнесом.
При всем этом иранскому обществу навязывается клерикальная модель шиитского государства, где старцы-аятоллы, имеющие, как считают их сторонники, связь с тайным имамом, могут определять политику страны и отменять любые решения президента и парламента. Да и президент, и парламент избраны народом весьма условно.
В 2009 году миллионы иранцев уже выходили на улицы, протестуя против подтасовок выборов. Тогда протесты удалось подавить, лидеров или убить, или отправить под домашний арест, или изгнать из страны.
Но жизнь после 2009 года не стала лучше. Напротив, тяготы простых людей возросли. Потребление основных продуктов питания сократилось на 30-50%, безработица (при официальных 12%), во многих районах Ирана достигает 60% населения.
Клерикальный режим Ирана отличается исключительным лицемерием. Позволяя себе всё, собрав под себя все богатства страны, аятоллы и их «ФСБ» — Стражи Исламской Революции — держат граждан страны под колпаком оглупляющей пропаганды и в рамках мелочных религиозных запретов. Держат в условиях бедности, отсеченности от внешнего мира, пугая образом врага — США, Евросоюза и Израиля.
Одна европейская журналистка, красивая женщина, рассказывала мне, как пришла в положенной «униформе» — хиджабе, халате, полностью скрывающем тело, к верховному аятолле Али Хаменеи брать интервью.
Оставшись без свидетелей, аятолла, улыбнувшись, якобы сказал, снимайте эту декорацию, будем общаться как нормальные люди. Но не забудьте надеть все при выходе.
Иран — великая и древняя страна. Её народ — иранцы — арьяне, арийцы — пришел на эти равнины три с половиной тысячи лет назад. А многие высококультурные народы жили здесь и до того. Иранцы — народ, осознающий свою древность,свою великую культуру и ценящий ее. Большинство иранцев ныне — мусульмане шииты, но часть из них хранит и древнюю веру пророка Зороастра. В иранском Йезде и ныне горит вечный священный огонь адептов этой традиции.
В Европе и США я встречал иранских эмигрантов, беженцев из страны после свержения шахского режима в 1979 г. — таковых около 1 миллиона. Многие из них носили, как мы носим нательный крест, знаки Ахура-Мазды — стрелок из лука в солнечном крылатом диске. Противопоставляя себя шиитским фундаменталистам, они так утверждали верность своей древней традиции. Думаю, тут было больше политики, чем веры, но тем не менее...
И вот что интересно, после 2009 г. зороастрийская символика все чаще встречается среди простых иранцев. Отмечают зороастрийские праздники, день восшествия на престол Кира Великого. Не то чтобы большинство иранцев перестали быть мусульманами, но, как и века назад, они вновь стараются соединять свою веру в Мухаммеда и Али, друга Божьего, с многотысячелетней традицией народа. И этим иранцы бросают вызов циничным клерикалам, узурпировавшим власть и богатства.
Кстати, и европейский Новый Год в Иране стали отмечать порой, чего раньше в мусульманско-зороастрийской стране, понятно, быть не могло, просто как знак того, что люди — не с властью, вливающей в души иранцев ненависть к Западу.
Революция 1979 года практически лишила Иран культурной элиты, которой пришлось срочно покинуть страну. Но за истекшие сорок лет выросло новое поколение культурных людей в Иране, установились связи с потомками эмигрантов, занявших, часто, видные позиции в бизнесе, науке и культуре западного мира. И вот результат.
Среди лозунгов демонстрантов: «Али Хеменеи, тебе пора уходить!» «Шах Реза — покойся в мире, мы помним тебя» — это об изгнанном монархе. Монархические настроения появились вновь в Иране. Да, свергнутый в 1979 г. режим было далеко не идеальный, была и жестокая тайная полиция, и несправедливость в распределении доходов. Но шахский режим оказался несравненно более человечным, культурным и терпимым, чем режим аятолл. И люди в этом убедились. Сын умершего в изгнании шаха послал приветствие восставшим. Вряд ли он рассчитывает на многое, но он желает в этот трудный час быть со своим народом.
И еще один лозунг, самый горький для нас, «Смерть России!». Его нередко выкрикивает толпа.
И дело здесь не в русофобии иранцев. Просто для вышедших на улицы демонстрантов Россия — главный союзник ненавистного клерикального режима аятолл. Россия ведет войну в Сирии вместе с Ираном, Россия снабжает ядерными и ракетными технологиями Иран. Россия поддерживает антизападную позицию Ирана. Из Сирии в Иран идет нескончаемый поток гробов, и трудно понять демонстрантам, что кремлевский режим, который делает всё это — одно, а Россия — иное. Что в России также есть немало людей, желающих восстановления демократии, прекращения внешней агрессии, желающих сближения со странами Запада. И если иранские демонстранты выходят с лозунгами «Не Газа, не Сирия, не Ливан — наша страна Иран!», то у нас выходят под лозунгами — «Руки прочь от Украины», «Прекратить помощь режиму Асада!»
Протест общества против наглости режима, завладевшего их странами, в России и в Иране во многом схожи. «Смерть России!» — несправедливый лозунг, и я уверен, что иранцы скоро поймут это.
Удастся ли на этот раз освободиться иранскому народу из-под власти аятолл, которую они сами навязали себе в 1978-79 гг., как и мы сами навязали себе власть большевиков в 1917-22 гг.? Не знаю.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»