4 декабря 2016 года на трассе Ханты-Мансийск — Тюмень автобус, перевозивший команду детей-участников соревнований по акробатике, врезался в идущий на полном ходу тягач. Через мгновение в автобус влетел еще один тягач. Погибли 10 детей и 2 тренера. 20 человек получили травмы. Год спустя родители пострадавших убеждены: следствие проведено некачественно, а виновники уходят от ответственности. Кроме того, дорогостоящую реабилитацию выжившим детям родители оплачивают самостоятельно или вынуждены собирать деньги в интернете.

В декабре родители, отчаявшись докричаться до власти, вышли на митинг. Поводом стал выход из-под стражи одного из обвиняемых — водителя тягача Раиля Саитханова. Истек максимальный срок содержания под стражей по его статье (нарушение ПДД, приведшее к смерти двух и более лиц). Кроме него на скамье подсудимых водитель автобуса Марат Зайнуллин, владелец автобуса Александр Сидорук, директор спортшколы Ирина Тарасова. Но близкие пострадавших считают, что это не все виновники, и требуют отправить дело на пересмотр. За год письма от родителей улетели во все инстанции: Путину, Медведеву, Чайке, Бастрыкину, Кузнецовой, Скворцовой…

В первые дни после трагедии врачи и чиновники сделали все для спасения раненых — с этим не спорит никто. Тех, кто мог перенести перелет, отправляли в НИИ Бурденко, тех, кому помощь могли оказать на месте, спасали в Нефтюганске, — туда приехали столичные медики из того же Бурденко и Склифосовского. На глазах они совершали чудеса. Например, травмы тренера Оксаны Некрушец были признаны несовместимыми с жизнью, она пережила клиническую смерть, но не только осталась жива, но и снова тренирует юных спортсменов.

Экстренным и качественным лечением пострадавших обеспечили. Но затем потребовалась дорогостоящая реабилитация. Первое время ее оплачивали из созданного правительством Югры благотворительного фонда. Сейчас средств на его счету осталось немного. А помощь требуется многим.

Многодетная семья 9-летней Юли Зинченко тратит на противоожоговые лекарства 18 тысяч в месяц. Юля, пробывшая 5 суток в коме, получила ожоги 14 % поверхности тела. Со дня аварии семья потратила на лечение около 200 тысяч. Впереди еще 2 года лечения. Оперативное вмешательство ребенку не показано в силу возраста и несформированности рубцов — впрочем, на полноценное обследование Юлю не направляли, она была лишь на приеме у врача в родном городке Пыть-Ях. Дважды в год Юле нужно в санаторий. Суммы, выделенной пострадавшим из бюджетов города и области (суммарно 600 тысяч) едва хватает. Но на предстоящие операции этого недостаточно. Никаких гарантий оплаты лечения в будущем у семьи нет.

Многие дети страдают от постоянных головных болей, состоят на учете у невролога. У двух девочек, Вероники Просвиркиной и Виктории Подгорновой не восстановлен функционал конечностей (у Вики правая рука почти не работает, прогресс нулевой). Вале Жулиной, потерявшей способность ходить, на курсы реабилитации деньги собирали через соцсети.

Тренеру Оксане Некрушец, которую уже прооперировали в Германии, сейчас требуется еще несколько сложных высокотехнологичных операций.

11-классница Гавхар Эргашова лично обратилась к детскому омбудсмену Кузнецовой с просьбой о помощи. Ее маленькая сестра погибла в той аварии. Самой Гавхар удалили часть внутренних органов, вдобавок нужны пластические операции, денег на которых у мамы нет и не предвидится. «Государство нам не гарантирует, что будет оказана вся медицинская помощь в полном объеме. Я боюсь, что скоро все забудут, что трагедия произошла не по нашей вине, что государство обязано не только налоги собирать, но и имеет обязательства. Ведь мы не на личном автомобиле попали в аварию и ехали не по своим личным делам», — пишет девочка.

То, что халатность — одна из причин трагедии, стало ясно почти сразу. Детей в нарушение правил перевозили в темное время суток, в условиях плохой видимости, ГИБДД о рейсе не уведомляли. (Машины сопровождения, впрочем, все равно не было бы, потому что два года назад федеральное правительство решило, что таковая положена, только если дети едут в колонне из 3 и более автобусов.)

У автобуса, в котором ехали дети, не работал спидометр, на задней оси были установлены шины с различным рисунком протектора, часть кресел не была оборудована ремнями безопасности либо они не работали.

Автобус не был официально зафрахтован спортшколой. По первоначальной версии, его предоставили в рамках спонсорской помощи, но уже в суде вскрылись новые подробности весьма циничного свойства. Как выяснилось, за транспорт деньги собрали с родителей. При том, что средства для поездки на соревнования были выделены спортшколе городским бюджетом: 138 тысяч рублей, из них 39 тысяч — на проезд. Больше того, оказалось, что по смете стоимость перевозки каждого ребенка была вдвое завышена (750 р вместо 350). Получается, детей не только отправили в смертельный рейс, но и нагрели на этом руки.

Узнав об этом, родители требуют — и пока тщетно, — чтоб директора спортшколы Ирину Тарасову судили не только за халатность (это обвинение ей предъявлено), но и за злоупотребление полномочиями в корыстных целях. В ответ на жалобы родителей в Югру четырежды выезжал глава СК Бастрыкин, четырежды обещал разобраться. Воз и ныне там. Отстраненный было от должности начальник СК по ХМАО-Югре Анвар Ахмедзянов, недавно вернулся к работе.

В расследовании этого громкого дела слишком много темных мест. Больше всего мути — вокруг водителей двух тягачей, братьев Саитхановых, Раиля и Вадима. Следствие сочло причастным к аварии лишь первого из них. Между тем, столкновение со второй машиной повлекло тяжкие последствия: на полном ходу тягач вошел в развернутый столкновением с первым большегрузом автобус, разорвав его пополам. По мнению потерпевших, водитель шел с превышением скорости и не соблюдал дистанцию с впереди идущим тягачом. То есть не смог затормозить. Кроме того, оказалась неисправной система ABS.

Что до первого водителя, Раиля, то, как выяснилось на следствии, он сел за руль, будучи юридически лишенным прав. Но отчего-то де-факто сохранив их на руках. Силовики утверждали, что информация о лишении прав Саитханова появилась в их базе данных лишь через день после трагедии. До этого дня водительское удостоверение оставалось у дальнобойщика. Между тем, судебный акт поступил приставам месяцем раньше. А сам эпизод с пьяным вождением, после которого права у Саитханова должны были сразу изъять, имел место еще 7 июня. Что не помешало получить разрешение на перевозку тягачом с этим водителем гусеничной техники от Кагалыма до Ханты-Мансийска.

К моменту аварии Раиль Саитханов 26 раз привлекался к ответственности за нарушение ПДД. Согласно данным экспертизы, навстречу автобусу он шел с превышением скорости по середине дороги и принять вправо не успел.

В материалах дела содержатся противоречия: преступление квалифицировано как неумышленное, а в описательной части обвинительного заключения даны все характеристики косвенного умысла (предвидение водителем наступления последствий в виде аварии). Но это уже вопрос к уровню следователей.

С водителя автобуса Марата Зайнуллина вины никто не снимает. И суть ее не только в негодном состоянии машины. Завидев прущий по встречке тягач, он также не снизил скорость, не попытался остановиться. Однако последствия ДТП даже при таком раскладе могли быть не столь катастрофическими. По версии потерпевших, роковую роль сыграло то, что габаритный груз — буровое оборудование, гусеничная техника, — был закреплен на тралах некачественно, от удара съехал и буквально вспорол борт автобуса. Это обстоятельство прояснилось в суде. На гусеницах самоходки эксперты нашли фрагменты костной ткани и волосы погибших детей. Это значит, за их смерть в ответе и тот, кто неграмотно закрепил машину. Специалист, допрошенный в суде, разъяснил, что крепление груза произведено с нарушением норм, установленных Минтрансом. Больше того — что так закрепить самоходку мог только камикадзе: при резком торможении машина, весящая как танк, могла оставить мокрое место от кабины грузовика.

Груз принадлежал АО «Башнефтегеофизика». Для перевозки оборудования на месторождение компании «Конданефть» АО заключило контракт с уфимским ООО «Ресурс», где работали братья Саитхановы. По закону ответственность за крепление груза несет грузоотправитель либо перевозчик — в зависимости от нюансов договора. Который, заметим, был подписан задним числом, уже после аварии. В суде не давали показаний сотрудники пункта весового контроля в районе моста через Обь в Сургуте, через который проезжали тягачи. Записей камер наблюдения пункта, которые могли бы подтвердить или опровергнуть то, что груз закрепили некачественно, в деле также отсутствуют.

Даже если ответственность за неверное крепление самоходки лежит исключительно на Раиле Саитханове, к неосторожному преступлению, в котором его обвиняют, может прибавиться обвинение в нарушении правил перевозки, приведшем к тяжким последствиям (точно такое же обвинение предъявлено водителю автобуса). А это уже другой срок. Но чтобы разобраться в степени вины, нужно детальное расследование. Его и хотят добиться потерпевшие.

Сейчас суд вошел в стадию прений. Ходатайства потерпевшей стороны последовательно отклоняются, судья призывает не затягивать процесс. В ответ потерпевшие записали видеообращение Путину с просьбой остановить «гонку». Люди боятся, что в итоге скоропалительного разбирательства единственным виновником признают водителя автобуса, да и он получит условный срок. Они хотят вернуть дело на доследование, переквалифицировать обвинение Ирине Тарасовой и Раилю Саитханову, привлечь к ответственности Вадима Саитханова, управлявшего вторым автотралом, сотрудников ГИБДД, отвечавших за движение грузовиков по дорогам региона, должностных лиц компании «Ресурс», которой принадлежали тягачи, а также всех чиновников, отвечавших за организацию соревнований.

В очередном обращении на имя Анны Кузнецовой родители пишут, что следствие никак не затронуло систему организации детского и юношеского спорта, которая и создает условия для подобных трагедий. В том же Нефтюганске за год не было, по их данным, официально зафрахтовано для перевозки спортсменов ни одного автобуса. Значит, возить детей продолжают как прежде — полулегально. Например, тех, кто приезжал в декабре на чемпионат округа по акробатике, проводившийся в память о погибших.

А вот спорткомплекс «Сибиряк», где тренировались дети, признали аварийным и закрыли. Тренировки проходят в малопригодном спортзале бывшего детдома. Губернатор обещала детям, организовавшим сбор подписей в интернете, выстроить новый комплекс. Но обещанного, как известно, ждут годами.