Бойко-Великий и золотой телятник

Парень в резиновых сапогах и синем пуховике бодро шагает вокруг телятника, смело пробирается сквозь заросли сухого борщевика. Он погружает кропило священника в пригоревший эмалированный чайник и брызгает водой на кирпичные стены невзрачного здания с выбитыми стеклами.

Это — зять главы агрохолдинга «Рузское молоко» Василия Бойко-Великого Андрей Преснов. За ним плетутся двое мужчин, тащат пятилитровую баклажку воды (видимо, освященной). Они просят не вызывать полицию: «Батюшка приехал совершать обряд».

Конфликт вокруг телятника фермера Александра Нориевского в деревне Старониколаево Рузского района продолжается вот уже десятый год, но сейчас он вступил в острую фазу.

Ранее, 15 сентября, люди в спецодежде с символикой «Рузского молока» пригнали к телятнику технику с наклейками «За Святую Русь!» и бетонными плитами перекрыли подъезды. Поставили бытовку для охранников. Сторожевому псу Сардару надели на голову мешок, закинули в машину и увезли в неизвестном направлении. «Новая» писала об этом в № 118.

Нориевские — очередная кочка, о которую споткнулся «православный бизнесмен» Василий Бойко-Великий в своем крестном ходе по Рузскому району. Нориевские, которые хотят вести здесь молочное хозяйство и обрабатывать землю, уже были преданы анафеме личным священником Василия Бойко-Великого через статью в газете, выпускаемой агрохолдингом, — «Рузский курьер».

Прежде, шесть лет назад, агрохолдинг теми же методами воевал с фирмой «Корсар», арендовавшей у него землю. Из-за разногласий по поводу порядка использования земель сотрудники Бойко-Великого трактором сравняли с землей офис «Корсара», а сотрудники «Корсара» обстреляли противников из травматов. Как и сейчас Нориевского, «Корсар» окропляли святой водой, даже поставили на арендованной земле деревянный крест. Тогда представители «Рузского молока» объяснили: «Запечатали сатану в периметре».

Большой шум наделал и скандал с хозяевами конюшни, которых Бойко-Великий не желал видеть на землях, которые считает своими. В 2001 году на них тоже готовился «наезд» — выехали два автобуса с работниками холдинга. Но информация об этом дошла до владельцев конюшни раньше, чем доехали автобусы. Они выставили на подъездах к конюшне охрану в лице тридцати казаков. Тогда дело тоже чуть не дошло до перестрелки.

Нориевский

Александр Нориевский удивительно упертый человек. Иногда даже вопреки здравому смыслу. Он буквально врос с эту землю в Рузском районе, хотя родился и вырос вообще-то не здесь.

Нориевскому 51 год, он коренной москвич, выпускник Бауманки по специальности «Система автоматизации и наведения летательных аппаратов «воздух—воздух». В 1996 году решил бросить все — и махнуть в деревню: говорит, что был молод, зачитывался «Огоньком» и верил, что работать на государство — неблагодарное дело, надо поднимать землю: «Я думал: ракета не сеет, не пашет, она только разрушает».

Тогда Нориевский начал объезжать совхозы в Московской области. Работать руками он умел: с друзьями «калымили» — иногда ездили на строительство дач, деньги тогда за это платили хорошие.

В селе Старониколаево Рузского района руководитель колхоза «Путь Ленинца» пообещал молодому парню работу и землю. Так Александр и застрял тут на двадцать с лишним лет. Тогда же, в 1995 году, руководитель колхоза выделил Нориевскому заброшенный телятник — без окон и дверей, грязный, заполненный навозом.

— Почистили, сделали бетонные полы, крышу, — вспоминает Нориевский. — Мне в долг дали телят, с расчетом на то, что постепенно буду за них возвращать деньги.

Александр рассказывает все это, пока мы сидим в том самом телятнике, в подсобной комнате, — и греемся от котла, который двадцать лет назад установил здесь рукастый Нориевский.

В 1998 году начинающий фермер попросил у руководителя совхоза передать ему телятник в собственность — так как он его восстановил и содержит. Руководитель «Пути ленинца» согласился. Но с условием: Нориевский проведет водоснабжение в соседний коровник. Работы предполагались на сумму, эквивалентную стоимости телятника, после чего должен был быть оформлен договор купли-продажи. Сейчас становится понятно: руководитель совхоза просто водил парня за нос. Но тогда казалось, что все было по-настоящему: собрались колхозники, проголосовали за передачу телятника Нориевскому. Однако договор купли-продажи так и не был оформлен, и сейчас единственный документ, подтверждающий права Нориевского на телятник — это протокол того самого собрания.

То коровник, то телятник

В Рузский район православный предприниматель Василий Бойко (на тот момент еще не Великий, таковым он станет позже) пришел в 2002 году — тогда он планировал построить здесь коттеджный поселок «Рузская Швейцария». В начале нулевых земля в этом экологически чистом районе Подмосковья манила многих бизнесменов. За паи, полученные крестьянами после развала колхозов и совхозов, началась настоящая борьба. Местные вспоминают, как скупщики ездили по деревням и через громкоговорители предлагали продать свою долю.

Победу в битве инвесторов одержал Бойко. Он скупил доли в восьми совхозах Рузского района (только в одном из них незначительную долю получил другой предприниматель), аккумулировав эти активы в агрохолдинге «Рузское молоко». Агрохолдинг стал сдавать земли в аренду частным предпринимателям. 55 гектаров земли Бойко-Великий продал под дачи.

На территории бывшего колхоза «Путь ленинца» Бойко приобрел долей на 400 гектаров. Часть — 140 гектаров — успел купить Нориевский. Но в то время границы отдельных участков не были размежеваны, и в 2004-м году Бойко, не дожидаясь межевания, распахал все земли вокруг телятника. Выпасать коров Нориевскому стало негде, он продал их своему другу-фермеру — а сам пошел в суд.

— Всего на территории бывшего колхоза выделили 300 долей, 95 продали «Рузскому молоку», 35 — мне, многие другие собственники сдали свою землю в аренду другому предприятию Бойко — «Рузским овощам» — под картошку. Всего человека четыре решили обрабатывать паи по 4 гектара сами, — объясняет Нориевский.

Что же до телятника Нориевского, то «Рузское молоко» также считает его своей собственностью. Аргументация тут такая: телятник принадлежал колхозу, затем — его правопреемнику. Бумаг о передаче телятника Нориевскому нет.

Между тем в августе этого года Рузский районный суд принял решение о фактическом признании права собственности Нориевского на телятник. А потом 17 сентября вдруг подали апелляцию. «Рузское молоко» утверждает, что по кадастровым документам телятник никакой не телятник, а коровник, который используется агрохолдингом «по целевому назначению». Однако когда я сама была в Рузском районе и заходила в этот коровник, он пустовал, в нем лишь хранилось сено, которое заготавливал на продажу Нориевский.

Комментируя это противостояние телеканалу «Мир», Бойко-Великий сказал про Нориевского: «Это профессиональный мошенник, обладающий вплоть до гипнотических свойств, умением гипнозом убеждать людей отдать кошелек бесплатно». А пустующее помещение назвал «производственным цехом».

Как становятся великими

Однако главное сражение Василия Бойко-Великого за земли Рузского района сейчас идет не в полях, а в актовом зале администрации Рузского района — где самого Бойко и его сообщников судят по делу о мошенничестве и создании ОПГ.

Крестьяне, которым Бойко явился в качестве инвестора, ждали, что он будет вкладывать деньги, закупать новую технику. А Бойко начал распродавать землю. В 2003 году депутат Ивановского сельсовета Подмосковья Николай Клюев (он был главным ветеринарным врачом совхоза имени Доватора, земли которого тоже оказались в собственности агрохолдинга Бойко) обратился в правоохранительные органы — с просьбой проверить, как скупались земельные паи и были ли законными сделки. В Рузском районе началась проверка.

По изначальной версии следствия, Бойко и его команда подделали документы совхоза имени Доватора, в результате чего крестьяне, введенные в заблуждение, внесли свои паи в уставной фонд новой фирмы, которая потом продала землю аффилированной Бойко компании. То же произошло и в пяти других совхозах. Следствие установило, что многие документы, касающиеся этих сделок, были подделаны — в частности, протоколы учредительного собрания и заседания правления о принятии земельных паев в уставный фонд хозяйства.

Когда началось следствие, Бойко предложил крестьянам задним числом оформить на него доверенности на распоряжение землей. По словам заместителя председателя одного из рузских хозяйств «Агропромышленный комплекс (АПК) «Космодемьянский» Алексея Григорьева, за доверенность крестьянам предлагали заплатить до 70 тысяч рублей. Из тысячи ста членов колхоза восемьсот Бойко уговорил.

Уголовное дело возбудили в 2006 году. Согласно материалам следствия, Бойко и сообщники якобы похитили 25 тысяч гектаров земли. В конце 2006 года бизнесмена арестовали и поместили в СИЗО. Через свой официальный рупор, газету «Рузский курьер», он заявил, что в его задержании виноват некий «враг рода человеческого и его слуги из сатанинских сект» (одна из которых уже давно действует на территории ЗАО «Имени Доватора»).

Потерпевшими по делу изначально были признаны больше 4 тысяч человек — крестьяне шести колхозов. Ущерб следствие оценило в 9 миллиардов рублей. Через два года Бойко вышел из изолятора, внеся залог в 50 миллионов рублей. Тогда же он удлинил свою фамилию и стал Бойко-Великим.

Дело расследовали 10 лет. Но в 2016 году дело о хищении 25 тысяч гектаров закрыли «за отсутствием состава преступления». Однако из этого дела был выделен небольшой эпизод о хищении 1,2 тысячи гектаров земли (ущерб на сумму 350 миллионов рублей), материалы которого дошли до суда. В деле 298 потерпевших — тех, кто не согласился получить компенсацию от Бойко-Великого и не оформил доверенностей на передачу ему земли.

Суд не идет

Актовый зал в здании администрации Рузского района — высокая деревянная сцена, бордовый кричащий занавес. Слушания по делу «Рузского молока» перенесли сюда из Рузского районного суда, чтобы уместить всех желающих. В черной мантии сидит судья, на большом столе высокие стопки бумаг. За столами поменьше в куртках (в зале холодно) — прокурор и секретарь.

На скамье подсудимых — то есть в первом ряду актового зала — подчиненные Бойко-Великого, бывший начальник земельного комитета Рузского района Валерий Иванов, бывший глава районной регистрационной палаты Алла Харитонова, бывшие руководители совхозов (не все: двое умерли, не дождавшись суда).

Зал рассчитан на 500 мест, но с каждым разом народу приходит все меньше. Едва ли не единственный постоянный зритель, который не пропускает ни одного заседания, — потерпевший Алексей Григорьев — бывший заместителем руководителя АПК «Космодемьянский», сейчас пенсионер. Он вспоминает, как предприниматель Василий Бойко впервые пришел в Рузский район.

— В 1992 году земля совхозов стала не государственной, а коллективно-долевой. Каждый из крестьян «Космодемьянского» получил право на 4 гектара земли. Кто-то выделил землю и начал свое индивидуальное хозяйство. Но большинство крестьян решило, что доля наша будет виртуальная, а мы все вместе продолжим вести хозяйство, как раньше. Когда появился Василий Бойко, мы обрадовались — инвестор пришел, заживем! Нам обещали золотые горы, мы развесили уши…

Все это время подсудимые выступают с ходатайствами о снятии с них обвинения по причине истечения срока давности (срок давности по всем вменяемым подсудимым статьям, кроме создания преступной группировки, — 10 лет. Срок давности по созданию ОПГ — 15). Адвокаты выступают по очереди, времени это занимает много. Иногда потерпевшие заболевают — тогда заседание просто переносят.

— Если на одном заседании будут допрашивать 2-3 человек, это заседаний на сто — в деле-то почти триста потерпевших, — прикидывает Алексей Григорьев. — Бойко нам в суде в открытую в микрофон говорит: вы, граждане потерпевшие, думаете, суд быстро закончится? Да вы все умрете быстрее!

Григорьеву принципиально важно добиться своего законного права на 4 гектара земли. Сейчас вся земля сельскохозяйственного назначения находится под арестом, но, по словам Григорьева, «Рузское молоко» все равно продолжает ее использовать.

Я присутствовала на одном из судебных заседаний. В просторном актовом зале — не больше двадцати зрителей. Судья Гудкова полчаса зачитывает фамилии потерпевших, проверяя явку.

Когда доходит до Николая Валентиновича Клюева — это тот самый депутат, который был изначально инициатором расследования, — он встает со своего места и заявляет:

— Я отказываюсь участвовать, так как судья Гудкова не обращает внимания на часть томов по этому делу! В знак протеста я покидаю зал!

— Я явку проверяю, а не выслушиваю мнения, — хладнокровно заявляет судья Гудкова.

Клюев берет свою сумку и выходит. Перекличка потерпевших оканчивается. Начинают проверять явку обвиняемых. Выясняется, что Бойко-Великий заболел. Гудкова переносит заседание на две недели.

Я ловлю в коридоре Николая Валентиновича. Ему около 80 лет. Работал главным ветеринарным врачом совхоза имени Доватора 20 лет. Участие в уголовном деле его очень вымотало.

— В августе 2003-го года в нашем совхозе Бойко скупал паи, — рассказывает Клюев. — Семнадцать человек просили выделить им доли в натуре, администрация согласилась, Бойко тогда лично голосовал на собрании «за». В ноябре приехал его зам, вызвал нас и говорит: «Бойко меня прислал отменить все протоколы собраний по выделению земельных долей. Он не хочет ничего вам давать». А у нас уже был план: выращивать картошку, морковь, зелень…

Любовь Александровна Скрипкина из совхоза «Прогресс» посещает все заседания «без единого пропуска». Говорит мне, что ей тоже были положены земельные доли:

— Я хотела получить пай. Я здесь 70 лет сознательных прожила! У меня было большое хозяйство: и трактор, и лошадь орловская замечательная, и корова, про меня даже из «Российской газеты» приезжали писать…

Любовь Александровна не верит, что в ходе судебного процесса сможет вернуть себе хозяйство — да и сил уже заниматься им нет.

Самому молодому в зале около сорока лет, он — наследник потерпевшей, его бабушка работала в совхозе «Космодемьянский».

— Хожу из последних сил, — говорит Роман. — Представьте, когда дело только начиналось, моему старшему был год. Сейчас ему уже шестнадцать. Я сюда на первые заседания еще на автобусе ездил, теперь вон машина своя. Вчера еду, слышу по радио: реклама «Рузского молока». Думаю: вот он, дорогой! Значит, не все так плохо у него.