Фронт без тыла

Не стоит мучиться вопросом, пройдет Олимпиада с участием России или обойдется без нее. Пока ответа никто не знает, как и точного срока принятия окончательного решения. В лучшем случае ясность наступит в начале декабря на исполкоме МОКа, в худшем — в конце января. Проценты «за» и «против» высчитывать бесполезно, но расклад сил на сегодня должен быть понятен. Как и цели сторон.

Если схематично представить, что происходит на фронтах, то получится следующая картина: в центре многострадальная спортивная Россия, в лоб ее атакует ВАДА как основная сила, с левого фланга теснит комиссия Дениса Освальда, справа блокирует еще не начавшая непосредственные боевые действия комиссия Самуэля Шмида, с тыла защищать некому кроме Международного олимпийского комитета, но эта защита хуже нападения. Союзники отсутствуют в принципе, информационный фон за редкими исключениями крайне неблагоприятный, ни дня не проходит без сводок об утере очередной позиции.

В Сеул на заседание совета учредителей ВАДА, несмотря на представительный состав делегации, съездили безрезультатно — Российскому антидопинговому агентству отказали в восстановлении статуса. От решения прямо зависели реабилитация Всероссийской федерации легкой атлетики и косвенно — участие сборной России в зимней Олимпиаде, пусть в комментариях ответственные лица и заявили, что главе МОКа Томасу Баху ВАДА не указ.

Но Томас Бах, которому олимпийская сочинская «Большая история обмана» нанесла в том числе и невыносимую личную обиду, на данный момент лучше понимает аргументы «инквизиции», нежели ее российских «жертв». Его недавно произнесенная фраза, что за прошлое надо наказывать, но думать о будущем, особого оптимизма у меня лично не вызывает. Глагол «наказывать» стоит впереди, а МОК пока всецело поддерживает обвинительный уклон слушаний комиссии Освальда по российским спортсменам в Лозанне.

Основной камень преткновения под названием «Российская государственная система поддержки применения и сокрытия допинга» за год не сдвинулся ни на миллиметр. Российская сторона непоколебимо стоит на позиции «такой системы не было и нет», противоположная — «система была, и нет никакой гарантии, что ее, даже при всех положительных изменениях, не будет». Основным мотивом сеульского отказа стало именно непризнание Россией главного положения доклада Ричарда Макларена о так называемом многолетнем государственном участии в манипуляциях с допинг-пробами на основании показаний сбежавшего в США экс-руководителя Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова. Все новые порции компромата за Родченковым не задерживаются, и наличие ключевого свидетеля позволяет стороне обвинения чувствовать себя все увереннее.

На мировое общественное мнение эмоционально давит лавина цифр вроде 1000 подозреваемых российских спортсменов в 30 видах спорта и эффектных косвенных фактов, зафиксированных в докладе. Российская сторона попыталась ухватиться за понятие «недостаточность доказательств», но юридических зацепок оказалось слишком мало для того, чтобы противник разоружился. Больше того — стремление свалить всю вину на Родченкова и его подельников, равно как и тотальное непризнание выводов Макларена Следственным комитетом РФ, привело, скорее, к обратному эффекту — давление на Россию только усилилось.

Полагаю, что «инквизиторы» не могут не замечать, что усилилась и антизападная российская риторика.

Выработкой юридически безупречной и устраивающей обе стороны «признательной» формулировки у нас даже не озаботились.

Само понятие «признание вины» в связи с допинговой эпопеей в России в основном вызывает отторжение: кто даст гарантию, что вместо снятия ограничений за этим не последуют новые унижения? Попытка переложить всю вину на предателей-информаторов выглядит еще наивнее, если не глупее.

У Томаса Баха не очень много времени и вариантов как для наказания России, так и для четкого определения последствий того или иного решения. Мало накажут — общественность в массе своей не поймет, много — Россию как влиятельного участника олимпийского движения потеряют, и, судя по всему, надолго. Что будет менее болезненным для самой страны — остаться в игре ценой существенных уступок вплоть до согласия выступить в Пхенчхане в нейтральном статусе или гордо удалиться с мировой спортивной арены в резервацию — это в ближайшее время станет причиной жестких дискуссий и только усугубит раскол в обществе.

Непосредственно допинговая проблема от нас никуда не денется, вне зависимости от того, поедет ли чистая сборная России в Пхенчхан или нет. Если о проблеме вспомнят, конечно.