Группа En+ Олега Дерипаски стала публичной, проведя размещение акций (IPO) на Лондонской бирже, что не только для Дерипаски важная новость. Для анодчиков и электролизников расплавленных солей, для Красноярска, Братска, Иркутска, Саяногорска уже в том радость и польза, что Дерипаска обнародовал к IPO — для привлечения инвесторов — ранее закрытые данные. И ему придется отчитываться и далее, как он «минимизирует» негативное воздействие своих заводов и ГЭС на Сибирь. Это более принципиальный момент, чем может показаться: форма обяжет к изменению содержания. Пока этот талмуд (539 страниц) доступен только на английском, но, надо полагать, это временное недоразумение, ни в коем случае не уловка.
«Новая» в № 125 сообщала, что международная экологическая коалиция «Реки без границ» (РбГ) обратилась к лорду Баркеру, назначенному накануне IPO председателем совета директоров En+, с призывом признать ее вклад в печальное состояние Байкала и городов и местностей, где базируются ее активы. Письмо вызвало живую реакцию холдинга Дерипаски. Заметки с тезисами экологов стремительно исчезли с сайтов СМИ либо поменялись до неузнаваемости.
В связи с этим «Новая» задала вопросы En+. Поскольку в ее ответах затрагивается репутация координатора РбГ Евгения Симонова, газета дала ему возможность комментировать высказывания En+. Мы свели оппонентов, так как эта полемика касается миллионов — их среды обитания, судеб, здоровья.
Отвечать En+ начала с последнего нашего вопроса:
— Снятие и изменение новостей о письме РбГ в Лондон — это что? Попытка замалчивания рисков для инвесторов?
— Все риски для потенциальных инвесторов подробно описаны в проспекте к IPO. В соответствии с правилами Лондонской биржи в день начала торгов акциями мы разместили его на сайте компании, до этого он был предоставлен в распоряжение Лондонской биржи, Финансового регулятора Великобритании и доступен для квалифицированных инвесторов. Соответственно, ни о каких попытках «умолчать о соответствующих рисках для потенциальных инвесторов» или «ввести их в заблуждение» не может быть и речи — все предельно прозрачно и честно.
— Британские нормативные акты требуют раскрытия в проспектах, подаваемых на биржу, «рисков специфических для деятельности компании», —комментирует Симонов(далее курсив — его). — В 20-страничном «Саммари», содержащем самое важное, экологические риски (не считая погодных условий) вообще не упомянуты. В разделе «Риски» рисков нанесения ущерба Байкальскому участку Всемирного наследия нет. Во всем (!) проспекте НЕТ упоминания о Конвенции по Всемирному наследию и требованию ее руководящего органа прекратить произвольное расширение диапазона регулирования уровня озера до проведения всесторонней экологической оценки его последствий.
Сегодняшний инвестор, даже азиатский, очень заботится «об экологии». Например, правительство КНР выпустило в августе рескрипт, ограничив инвестиции в проекты, ведущие к нарушению стандартов экологии или продвигающие устаревшие технологии. И если инвестору не рассказывают про Участок Всемирного наследия и невыполненное решение Конвенции (а она выше ПИВР — ведомственных правил по управлению водными ресурсами) — это нехорошо.
— Евгений Симонов много лет является оппонентом гидроэнергетиков (хотя, по некоторым сведениям, ранее участвовал в разработке монгольских ГЭС на Селенге, представляющих угрозу для Байкала). Мы считали, что выбранное им поприще предполагает, что Евгений и его соратники хорошо знакомы с процессами организации работы ГЭС и российским законодательством. Письмо, отправленное РбГ на Лондонскую биржу, заставляет нас усомниться в этой их компетенции или, что гораздо хуже, заподозрить Евгения в целенаправленном дезинформировании общественности, преимущественно зарубежной, так как она не слишком знакома с механизмами регулирования водных ресурсов в России. Нам крайне сложно предполагать, что Евгений не обладает информацией о работе Росводресурсов или порядке определения приоритетности потребностей потребителей при определении водных режимов. Еще сложнее поверить, что Евгений намеренно вводит в заблуждение потенциальных иностранных инвесторов, ведь это может говорить о его материальной заинтересованности.
— Все такое сослагательное: «заподозрить», «предполагать». Но есть документы. В Постановлении правительства РФ от 04.02.2015 № 97, обосновывающем слив, написано: «Допустить … использование водных ресурсов озера Байкал (Иркутского водохранилища) ниже установленного минимального значения уровня воды в объеме, обеспечивающем хозяйственную и иную деятельность населения и объектов экономики в нижнем бьефе Иркутской ГЭС». Что за объекты экономики? Прежде всего сам каскад ангарских ГЭС и водозаборы Ангарска, самый важный из которых принадлежит ТЭЦ-10 «Иркутскэнерго» — «дочке» Еn+.
Что до монгольских ГЭС в бассейне Байкала, первое, что сделал весной 2012-го, узнав об объявленном правительством Монголии конкурсе, — написал письмо о нашей обеспокоенности. Пришел ответ: «А не подадите ли вы, доктор Симонов, на этот конкурс заявку?» Подал: за слова-то надо отвечать. Выиграв конкурс за смешные по меркам Всемирного банка 20 тыс. долларов, полгода бодался с энергетической и водохозяйственной элитой Монголии, объясняя, что социально-экологическую политику Всемирного банка придется выполнять. Мои рекомендации не понравились, и тогда нам пришлось инициировать жалобу жителей во Всемирный банк, рассмотрение которой с 2015-го по 2017-й и завершилось прекращением планирования ГЭС. А послушайся нас они в 2012 году, может, давно бы выработали приемлемый для Селенги и Байкала путь развития.
Еn+ не нравится, что я нарушаю ее монополию на информирование инвесторов. И компания, имеющая очевидную и законную «материальную заинтересованность», подозревает в том же интересе и меня. Увы, в информировании их инвесторов мне нет никакой прибыли. И я с удовольствием снова явлюсь в Еn+ и поделюсь базовыми сведениями про задачи, средства и возможности защиты интересов природы и населения через работу с инвесторами. Коллеги, проснитесь, инвестор — не только ваша, но и наша аудитория, особенно при публичном размещении акций. Правда, в Лондоне мы сосредоточились на регуляторе, ибо в данном случае цель была — полное раскрытие информации, а не срыв IPO или уменьшение суммы размещения. Инвесторов мы пока даже не трогали. Если их распугаем, на какие деньги Еn+ уменьшать воздействие на Байкал? Если сорвем IPO, где будем читать с лупой публичные отчеты компании?
— На протяжении многих лет мы находимся в постоянном диалоге с ведущими российскими и международными НКО: WWF, «Страна Заповедная» <…> и многими другими. <…>. Наша ежегодная экологическая акция по уборке берегов Байкала от мусора в этом году объединила более 100 тыс. добровольцев, а в День Байкала с берегов озера 17 тыс. волонтеров собрали и вывезли более 30 тонн мусора.
— Беда с гидрогенерацией En+ заключается в том, что они считают «экологию» разновидностью пиара и благотворительностью. Так этим и управляют. Они действительно тратят деньги на разные проекты других организаций. Молодцы. На это идет что-то около 0,14% от заявленной в проспекте прибыли. Но у них нет подразделения, отслеживающего воздействие их ГЭС на Байкал и реки, нет программы систематических мер по его снижению. Притом в проспекте пишут: «Менеджмент компании уверен, что ее ГЭС управляются в соответствии с высокими природоохранными стандартами…» Ни единого стандарта не называя.
Момент истины спрятан на 169-й странице проспекта: «Группа является членом Международной ассоциации гидроэнергетики и будет <…> снижать и предотвращать негативное экологическое воздействие своих ГЭС на Байкал». То есть экологических рисков нет, памятника Всемирного наследия вообще в глаза не видели, но будем снижать негативное воздействие на Байкал… Все равно прорыв: за три дня до этого компания напрочь отрицала, что вредит Байкалу.
— На протяжении пяти последних лет мы находимся в постоянном контакте с Евгением Симоновым. У нас (был) налажен конструктивный диалог по многим вопросам, касающимся ГЭС. Мы всегда готовы были ответить на все его вопросы, но о необходимости проработать новые ПИВР для Байкала и Ангары узнали впервые из его письма, направленного на Лондонскую биржу. Иначе мы обязательно пояснили бы ему, что самостоятельное регулирование рек в России карается уголовным наказанием, а функции, выполняемые государством, не могут дублироваться компаниями, в противном случае выплаченные за эту работу средства могут быть признаны украденными или, чего хуже, могут быть признаны взяткой.
— В общем, на уголовку мы их толкаем. Все-таки давайте сначала Еn+ и в России признает, что негативно влияет на Байкал, реки Сибири и готова работать над снижением ущерба. А то в лондонском проспекте это заявление про Байкал есть, а в русскоязычных сочинениях отсутствует. После этого мы готовы обсудить с десяток сравнительно законных и ненаказуемых способов инициировать этот процесс. Вот одна из перезревших мер, и она явно в компетенции собственника: заглубить/адаптировать водозабор ТЭЦ-10 к низким расходам Ангары, тем самым позволяя спускать из Байкала на 250 кубометров в секунду меньше, чем льется через турбины в последние три зимы. Вторая срочная и посильная мера — сфокусировать намечаемую реконструкцию Иркутской ГЭС не только на выжим большей энергии, но и на снижение рисков для экосистемы Байкала и населения. Мы уже направляли в компанию по их же запросу список наших соображений и пока не получили ответа.
— Участники РбГ пытаются формировать позицию ЮНЕСКО, не обладая при этом необходимым образованием и знаниями, не опираясь на результаты исследований или научной работы. И уважаемая организация верит им на слово. Допустимо ли это? Нам кажется, нет, и мы планируем донести нашу озабоченность до ЮНЕСКО.
— ЮНЕСКО уже потребовала экологической оценки регулирования стока, а также стратегической бассейновой оценки развития гидроэнергетики и водопользования. Замечательно, если компания открыто будет участвовать в этих двух мероприятиях. После Господа Бога и его величества Климата En+ — самый влиятельный пайщик кооператива «У озера Байкал», и без ее доброй воли сберечь экосистему озера вряд ли возможно.
— Теперь про то, почему наш алюминий «зеленый». При производстве одной тонны алюминия на наших заводах эмиссия парниковых газов составляет менее четырех тонн. Это самый низкий показатель в мире. Нам удалось этого добиться за счет использования чистой гидроэнергии (против энергии преимущественно угольных станций в Китае или Индии) и установки систем газоочистки. Снижение эмиссии парниковых газов алюминиевых заводов — приоритетная задача РУСАЛа, в рамках которой промплощадки реализуют поэтапные программы модернизации. КрАЗ, оставаясь на одной мощности в течение последних 10 лет, снизил выбросы на 30%, а до конца 2018-го, с окончанием перехода на новую технологию «Экологический Содерберг» (заводы Дерипаски работают по технологии Содерберга, и ей уже скоро век. Второе рождение этой технологии от РУСАЛа получило название «Экологический Содерберг» —А.Т.), будет достигнуто снижение еще на 10%.
Эту технологию внедряют и на промплощадке Братска. Кроме того, внедряемые на БрАЗе газоочистки позволяют улавливать до 99,8% отходящих веществ. Монтаж одной такой газоочистки ведется около года. К 2017 году построено и запущено в эксплуатацию уже пять таких газоочисток. В планах строительство еще девяти.
Не менее результативны мероприятия и на промплощадке Хакасии. Результаты оценки состояния атмосферного воздуха в Саяногорске в 2015-м и 2016-м показывают снижение концентрации взвешенных веществ в 2,5 раза, а содержание бензапирена — в 4 раза.
Данные, к которым апеллируют РбГ, являются устаревшими, а повышение экологической безопасности заводов РУСАЛа ведется непрерывно.
— Данные, которыми мы пользуемся, опубликованы в 2015—2017 годах РУСАЛом, Росприроднадзором и Аналитическим центром правительства России. Если они не устраивают — предложите иные.
Координатор программы экологизации промышленности Центра охраны дикой природы Игорь Шкрадюк побывал на экологическом форуме Братского университета и на Братском алюминиевом заводе 2—3 ноября — у него, таким образом, взгляд вряд ли «устаревший». Вот что он сказал «Новой»:
— Показатель выбросов парниковых газов четыре тонны на тонну алюминия вообще ничего не говорит об экологической чистоте собственно алюминиевого производства. И тепло отходящих газов (более 800 градусов — турбину крутить можно!) никак не используется, хотя суммарное выделение тепла на заводе сопоставимо с потребностью города в тепле для отопления (тем же вопросом занят физик В. Данилов. «Новая», № 84 от 2016. —А.Т.). А радикальным был бы переход на технологию инертных анодов, при которой вместо углекислого и угарного газов выделяется кислород. Вот тогда алюминий по праву бы назвали «зеленым».
О переходе на «Экологический Содерберг» в Красноярске объявлено в 2009 году. И только для одного КрАЗа это займет 9 лет. На остальных заводах переход начался намного позже и, судя по темпам, до 2030-го закончен не будет. И снижение выбросов на 30—40% за 10 лет — результат неудовлетворительный. В Братске полный перевод на сухую газоочистку надо ждать после 2025 года — судя по сегодняшним темпам. И она снизит выбросы только на четверть, то есть заболеваемость горожан будет продолжать расти.
На сухую газоочистку РУСАЛ пошел потому, что она позволяет часть флюорита вернуть в производство. Экологические решения, не дающие прибыли, компанию не интересуют. Заместитель начальника ПТО-ТИ ТЭЦ-6 «Иркутскэнерго» А.В. Лукьяненко на вопрос о перспективах перевода ТЭЦ Братска с угля на газ (рядом с городом есть газовое месторождение) ответил, что «Иркутскэнерго» — интегрированная компания, перевод на газ приведет к увольнению шахтеров, а газ дороже угля. Когда бизнесу г-на Дерипаски не выгодно, про экологичность не вспоминают.
РУСАЛ сообщает об экологических расходах за прошлый год в 120 млн долларов (1,5% выручки), из них на защиту атмосферного воздуха — 46,2 млн. Сравните: промежуточные дивиденды за 1-е полугодие с.г. — 299,3 млн долларов.
Что до цифр снижения концентрации взвешенных веществ или бензапирена, то вместо отрывочных сведений по отдельным показателям по разным заводам хорошо бы видеть онлайн результаты непрерывного мониторинга выбросов «на срезе трубы».
Понятно, En+ испытывает все трудности, с которыми сталкивается бизнес в России. Но это не является оправданием подмены прямого, честного, профессионального разговора с гражданами пропагандой. Пример такого разговора у En+ есть: работа по оценке экологического воздействия действующих и намечаемых ГЭС в бассейне Амура. После нее En+ отказалась от проекта Транссибирской ГЭС.
* * *
Совпадение: после письма лорду Баркеру, подписанному Симоновым, по нему лично и по РбГ раздался залп однотипными пасквилями в российских СМИ. Эти риски в разделе о коррупции проспекта En+, кстати, отражены четко: «Существенная часть российских СМИ регулярно публикует заказные статьи за плату».
Слушайте, против гражданских активистов, объединенных в РбГ, возбуждали уголовные дела, ими занималась ФСБ. Причем РбГ — гвоздь не только в нашем державном сапоге. Симонова в 2014-м депортировали из Монголии как «представляющего угрозу нацбезопасности», а другого члена РбГ, лидера национального движения в защиту рек Мунхбаяра, посадили на 21 год (вышел через два за очевидной надуманностью обвинений в экотерроризме). Так что это даже не смешно, если знать бэкграунд, это для них не залп — пластмассовые пестики, детсад № 134, младшая группа, сопли до губы. Но не понятна детская обида, когда ею страдают серьезные люди, вот это успокаивающее прошедшее время в адрес Симонова в ответе En+: «У нас (был) налажен конструктивный диалог».
(К слову, вдогон и автора этих строк оболгали, за три дня мне посвятили три десятка статей. Такое внимание – словно не обычную работу свою делаю, а яйца приколотил к забору.)
Одно скажу. 27 октября «Человек и закон» на Первом канале наотмашь вдарил по челябинцам и красноярцам, смеющим протестовать против обращения их городов в загаженные промышленные гетто, где невозможно растить детей здоровыми. «Индустриальный саботаж», «иностранные агенты», «вымогательство у бизнеса» и т.д. В общем: «Никшни, быдло!» — фраза, характерная для отношений сырьевого бизнеса на Урале и в Зауралье к народу. Припомнили цветные революции и луддитов, которых ссылали в Австралию. Мимо: дальше Сибири не сослать. А мы уже здесь.
Ну вот, а спустя несколько дней челябинскому активисту, протестующему против воздвижения Томинского ГОКа, позвонил Владимир Путин и сказал: «Проекты подобного рода не должны решаться кулуарно».
Это я к чему. Проблемы индейцев шерифа, понятно, не колышут. Но случаются дни. Период выборов, например. Или активности масс, перерастающей некую величину. И ручку могут попросить вернуть. А то и речку.
Так что обиды непродуктивны, хорошо, что диалог пока возможен — он касается миллионов сибиряков. И отдельное спасибо городу Лондону: без его судов и бирж мы бы так и не узнали о сегодняшней России много занятного, да и диалог этот никогда бы не состоялся.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»