Когда все ненавидят всех

Если кто еще не знает, на отечество надвигается либеральный террор. Пока он вплотную придвинулся к Соловьеву с Киселевым, но если лучшие люди в опасности, что уж говорить о других. Два кротких сизокрылых голубя изнемогают в атмосфере ненависти, которую на них насылает радиостанция «Эхо Москвы». Ответные действия Алексея Венедиктова (вплоть до обращения в СК), вызванные трагедией с Татьяной Фельгенгауэр, возбудили голубей до навязчивых состояний. Не жалея патронов и эфирного времени, Владимир Рудольфович и Дмитрий Константинович обстоятельно рассказывают о циничной травле. Самое пикантное в этом бродячем сюжете — сопоставление масштабов мощной государственной телекомпании с аудиторией как минимум в 140 миллионов человек и скромной московской радиостанции. Впрочем, канал «Россия», выступивший в амплуа коллективной Поклонской, наверняка помог «Эху» значительно увеличить количество слушателей.

Абсолютная вседозволенность развращает абсолютно. Венедиктов насчитал 17 случаев лжи в семиминутном сюжете «России 24». И это далеко не рекорд. Из частностей рождается закономерность. Трансформируются не только факты, но и оптика. Когда прежде речь шла об, условно говоря, «болотных», главный аргумент Соловьева—Киселева был таков: стоит ли даже упоминать о столь ничтожно малых величинах? Но как только означенные наперсники Госдепа осмелились публично дать отпор патентованным патриотам, эти ничтожно малые величины выросли до размера гигантской опасности. Страсть к подменам и тезиса, и сути перекочевала из телевизора в повседневность. Вдруг обратили внимание на новейшее смешение терминов. Раньше террор в России (со времен Александра II) называли революционным, а теперь — исключительно либеральным. Прежде либералы всегда оппонировали революционерам, а теперь они как бы слились в экстазе. Любимая мысль Достоевского о том, что именно либералы погубят державу, нашла жаркий отклик в сердцах нынешних топтунов из бесконечных ток-шоу. Не до тонкостей языкознания, когда сочиняешь будущее из ошметков прошлого.

Новый политический язык куется в жанре истерики. И не только политический. Крик в телевизоре не стихает ни на миг. Даже в то самое время, когда почтенное собрание правозащитников в Кремле во главе с Путиным обсуждало эту самую атмосферу ненависти, вокруг данного оазиса толерантности бушевала истерика. Ее максимальный градус не зависит от калибра тем. Это может быть развод Джигарханяна с молодой женой или США в гостях у Киева; выяснение отношений наркозависимой Даны Борисовой с мамой или запрет водки на Украине; смакование обстоятельств смерти Дмитрия Марьянова или Россия между Трампом и Клинтон. Я тщательно перечислила темы, которые волновали ТВ в День памяти жертв политических репрессий. Легко заметить, что ни о самом Дне, ни об открытии «Стены скорби» в эфире не было сказано ни слова вплоть до вечерних новостных программ.

Тут самое время вспомнить о героине недели Ксении Собчак. Выдвижение в президенты обеспечило ей вторую (после Путина) позицию в рейтинге упоминаемости. Но почему-то мало кто обратил внимание на главную цель потенциального кандидата: «Хочу перевернуть шоу». Задача первостепенной важности. То обрыдшее шоу, о котором пишу всегда и сейчас, необходимо перевернуть — хотя бы в целях сангигиены и личной психологической безопасности. И только уже за одно это желание следует благодарить Ксению Анатольевну. Тем более что оно начинает обрастать плотью реальности. «Крым не наш», — заявила Собчак, и Останкинская башня не рухнула. Она произнесла в «Прямом эфире» фамилию Навального, и не упал со стула Андрей Малахов — только заметно побледнел. Она заговорила о средневековье с Лениным на Красной площади, и на ногах удержался Геннадий Зюганов, несмотря на опасность утраты опоры. Филологи знают — если явление не названо, его не существует. Собчак хочет говорить, и уже говорит о том, чего не существует в телевизоре. Отдельный вопрос — почему ей позволено то, что не позволено никому. Не станем гадать ввиду размытости замысла. Хочется думать, что не она одна озаботилась переменой шоу.

Тем временем в телевизоре внезапно материализовались еще некоторые отголоски либеральной экспансии. После длинного летаргического сна пробудился «Прожекторперисхилтон». Героем первого выпуска нового сезона стал Алексей Кудрин, которого крайне редко можно увидеть на ТВ. Четверка обычно ехидных ведущих прямо-таки искрилась благожелательностью, а Иван Ургант даже уверенно назвал Алексея Леонидовича «без пяти минут премьер-министром». Именно слухи о такой возможности, курсирующие в связи с подготовкой Кудриным экономической стратегии до 2024 года, и обернулись поводом для приглашения в программу. «Слухи не комментирую», — сразу отрезал он. «А вы и не комментируйте, просто подмигните. Будете премьером?» — настаивал Ургант.

Венцом творенья стала песня о том самом 2024 годе под названием «А знаешь, все еще Путин». Ремейк старого хита Пугачевой талантливая четверка «Прожектора» исполнила вызывающе задорно. За барабанами — Алексей Кудрин.