Вагонзак из коллекции Музея истории Латвийской железной дороги в Риге — ​единственное сохранившееся в мире специальное транспортное средство, перевозившее заключенных сталинских концлагерей. Весной 1940 года именно в таких тюремных вагонах, изготовленных в Ленинграде на Вагоностроительном заводе имени Егорова, сотрудники НКВД отправляли к местам массовых расстрелов польских военнопленных. Согласно информации, полученной мной от дирекции музея, камеры для заключенных в рижском вагонзаке имеют площадь около 3,6 кв. м (170 см в ширину и от 213 до 215 см в глубину). При помещении в тюремное «купе» 11 заключенных (о таком официальном нормативе его предельного наполнения написал в «Архипелаге ГУЛАГ» Александр Солженицын), на каждого узника будет приходиться около 0,33 кв. м личного пространства, что примерно соответствует площади пяти листов формата А4.

Многие службы пенитенциарного конвоирования, имевшиеся в постсоциалистических странах на момент их присоединения к Совету Европы, тоже основывались на гулаговском нормативе «0,3 кв. м на одного заключенного». Об этом свидетельствуют самые ранние отчеты о посещении таких стран делегациями Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания (ЕКПП).

Так, делегация ЕКПП, посетившая Польшу в 1996 году, обнаружила в СИЗО «Варшава-Бялоленка» тюремный автомобиль, произведенный в Польской Народной Республике на базе грузовика Star, каждая из двух камер которого имела площадь 3,8 кв. м и была рассчитана на перевозку до 12 человек. В своем докладе, опубликованном 24 сентября 1998 года, ЕКПП пришел к выводу, что такая машина непригодна для длительных перевозок 24 заключенных. По итогам этого посещения комитет также указал на недопустимость использования для перевозок заключенных по автомобильным дорогам плохо освещенных и недостаточно вентилируемых одноместных камер площадью 0,5 кв. м.

Российская Федерация стала членом Совета Европы 28 февраля 1996 года. 5 мая 1998 года обязательной для нашей страны стала Европейская Конвенция по правам человека (ЕКПЧ), статья 3 которой запрещает пытки и иные формы унижения достоинства человека.

Впрочем, ценности демократического общества, на страже которых стоит ЕКПЧ, оказались чуждыми коллективу НПО «СТиС». Как профильный разработчик соответствующих технических нормативов, объединение последовательно стоит на страже гулаговской идеи, что «жулику» в автозаке вполне достаточно 0,33 кв. м личного пространства.

Самый распространенный тип автозаков в системе МВД России — ​это грузовой автомобиль с кузовом «фургон», оборудованный двумя общими камерами (в каждой имеются две жесткие лавки, смонтированные у длинных противолежащих стенок камеры), а также одной или несколькими (до четырех в одном из автомобилей, показанных на выставке «Интерполитех‑2017») одиночными камерами, которые на российском тюремном сленге называются «стаканами». В последние обычно попадают заключенные, которых по формальным или неформальным требованиям безопасности следует отделять от основной их массы, в частности, женщины, несовершеннолетние, бывшие сотрудники правоохранительных органов, «активисты» и «обиженные».

Для удобства восприятия, дальше будут описаны технические требования НПО «СТиТ», относящиеся к условиям перевозки заключенных в камерах автозаков подобной конструкции.

Итак, в 1999 году НПО «СТиС» разработало, а первый заместитель министра внутренних дел Российской Федерации Владимир Страшко утвердил стандарт отрасли ОСТ 78.01.0002–99 «Автомобили оперативно-служебные для перевозки осужденных, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Специальные технические требования. Методы испытаний».

Пункт 5.4.2 данного ведомственного ОСТа устанавливал следующие минимальные размеры камер автозаков полиции:

Таким образом, ОСТ, по сути, разрешил эксплуатацию одноместных камер тюремных автомобилей площадью от 0,3 кв. м (в 2009 году я сам в качестве члена Общественной наблюдательной комиссии Республики Коми обнаружил «стакан» именно такой площади в автозаке ИВС Корткеросского района Республики Коми), а также общих камер, в которых на каждого заключенного будет приходиться от 0,26 кв. м личного пространства (что примерно соответствует площади разворота «Новой газеты»).

Вместе с тем, 8 ноября 2005 года, рассмотрев дело «Худоёров против России» (жалоба № 6847/02), Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) впервые в своей практике детально проанализировал условия перевозки заключенных автомобильным транспортом.

С 16 февраля 2000 года по 28 мая 2004 года Дониер Худоёров содержался под стражей в СИЗО «Владимирский централ». За это время его 205 раз вывозили из изолятора во Владимирский областной суд. Судя по описанию фактов дела, для этого использовались автозаки милиции, производившиеся в свое время на шасси автобуса КаВЗ‑3976.

Судя по имеющимся у меня документам (в том числе представленным в ЕСПЧ Минюстом России при рассмотрении другого дела), в которых описываются автозаки на шасси КаВЗ‑3976 из Республики Коми, а также Ивановской и Мурманской областей (в 2013 году один из них использовался для перевозок «пиратов»-гринписовцев, захваченных российскими пограничниками в Печорском море), в каждой такой машине есть общая камера площадью около 1,5 кв. м, рассчитанная на перевозку до 5 заключенных, и шесть «стаканов» примерной площадью 0,4 кв. м каждый.

Не может не шокировать тот факт, что Худоёров, как следует из постановления ЕСПЧ, пережил несколько сот поездок по Владимиру в условиях, когда вместе с ним в формально одноместном «стакане» размещался еще один заключенный. При этом, как указал сам заявитель, «из-за недостатка пространства один заключенный сидел на скамейке, а второй — ​у него на коленях». Однако ЕСПЧ не смог дать надлежащую оценку данному обстоятельству, так как сторона Худоёрова ошибочно сообщила суду, что площадь одноместных камер, в которых он перевозился, составляла около 1 кв. м. Российское правительство, в свою очередь, благоразумно предпочло не исправлять эту ошибку, ограничившись заявлением, что Худоёров перевозился в спецмашинах, «отвечавших установленным стандартам» (надо полагать, ОСТу 78.01.0002–99).

В итоге ЕСПЧ, установив нарушение запрета бесчеловечного обращения, указал на следующее: «В настоящем деле индивидуальные отсеки в тюремном фургоне площадью 1 кв. м соответствовали стандартам ЕКПП, если предполагать, что их проектная вместимость не была превышена и что они достаточно освещались, проветривались, отапливались и были оборудованы сиденьем и специальными приспособлениями, помогающими заключенным сохранять равновесие во время движения… Однако заявителю пришлось делить индивидуальный отсек с другим заключенным, с которым ему приходилось по очереди сидеть друг у друга на коленях… ЕКПП счел бы такое положение неприемлемым. Суд также считает, что перевозка двух заключенных в отсеке площадью 1 кв. м, оснащенном всего одним сиденьем, была неприемлемой. Правительство утверждало, что поездка занимала всего 30 минут, но, по словам заявителя, автомобиль по пути заезжал в другие учреждения. Так как арестованные оставались все это время внутри автомобиля, было бы вернее основывать оценку на утверждении заявителя, что поездка продолжалась в среднем один час. В любом случае суд находит подобные условия перевозки недопустимыми независимо от их продолжительности».

Выводы ЕСПЧ, которых в Страсбурге продолжают придерживаться до сегодняшнего дня (так, в минувшем апреле там присудили 5000 евро жительнице Коми Анне Лозинской, которая в 2013–2014 годах перенесла 15 поездок общей продолжительностью около 35 часов в «стаканах» площадью 0,34 кв. м и высотой 130 см), никак не повлияли на позицию НПО «СТиС».

В 2010 году взамен ОСТа 78.01.0002–99 объединение разработало, а заместитель министра внутренних дел Российской Федерации Сергей Герасимов (в последующем переведенный в Минюст России на борьбу с «иностранными агентами») утвердил правила стандартизации ПР 78.01.0024–2010 «Автомобили оперативно-служебные для перевозки подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Технические требования».

Пункт 5.4.4 этих правил увеличил минимальные размеры одноместных камер тюремных автомобилей с 0,30 до аж 0,33 кв. м (за счет увеличения минимальной ширины «стакана» с 50 до 55 см). При этом минимальная площадь личного пространства, выделяемая на одного заключенного в общих камерах с двумя лавками, осталась на прежнем уровне — ​0,26 кв. м.

Через 6 лет НПО «СТиС» опять поддержало «старый добрый» гулаговский стандарт. 2 августа 2016 года Андрей Нечаев подписал существенно переработанную редакцию вышеуказанных правил стандартизации, получившую номер ПР 78.01.0024–2016, которую через шесть дней утвердил заместитель министра внутренних дел Российской Федерации Александр Махонов. Несмотря на то, что объем пункта 5.4.4 правил при этом увеличился раз в десять, его главная мысль совершенно не поменялась. Минимальная площадь одноместных камер тюремных автомобилей осталась на уровне 0,33 кв. м, а минимальная площадь личного пространства, выделяемая на одного заключенного в общих камерах с двумя лавками, сохранилась на уровне 0,26 кв. м.

При этом, если ОСТ 1999 года и ПР 2010 года формально не устанавливали максимального размера площади, выделяемой в автозаке на одного заключенного, в ПР 2016 года они впервые появились — ​не более 0,68 кв. м для «стакана» стандартной конструкции и не более 0,46 кв. м на заключенного в общей камере с двумя лавками. Впрочем, производители автозаков все равно ориентируются на нижний предел площади. Об этом, например, свидетельствует полицейский автозак на шасси грузовика «ГАЗон NEXT» C41R13, произведенный АО «Комбинат автофургонов» из Чувашии (основной российский производитель автозаков для нужд МВД России), который я осмотрел на выставке «Интерполитех‑2017». В этой машине имеются две девятиместные общие камеры площадью 2,6 кв. м каждая (соответственно, заключенному в них гарантированы 0,29 кв. м личного пространства) и один «стакан» площадью 0,33 кв. м.

Впрочем, в ПР 78.01.0024–2016 есть и абсолютно новая норма, мизантропия которой зашкаливает (Лаврентий Берия, наверное, вручил бы за нее Андрею Нечаеву наградной пистолет). Подпункт 5.4.5.2 правил разрешил эксплуатацию туалетных кабин, «совмещенных с одной из одиночных камер для спецконтингента» («жулик» в таком случае при перевозке будет сидеть на откидной крышке ящика, в котором смонтирован легкосъемный биотуалет).

Гражданские автозакопроизводители пока стесняются усаживать заключенных в туалетные кабины. Чего не скажешь об исправительной колонии ИК‑7 УФСИН России по Республике Башкортостан из города Мелеуз (основной производитель тюремных автомобилей для нужд ФСИН России), которая на выставке «Интерполитех‑2017» представила два новейших автозака для нужд полиции, оснащенных «стаканами» с функцией туалета. Остается гадать, успел ли Андрей Нечаев осмотреть их до своего задержания.

Эрнест Мезак, юрист Фонда «Общественный вердикт» — специально для «Новой»