На посошок!

Осенняя серия досрочных отставок глав регионов – третья за три дня – продолжилась губернатором Красноярского края Виктором Толоконским.

Новосибирец Толоконский в красноярской памяти останется пением, мемами и женой.

Пел губернатор на берегах Енисея хорошо: громко. Из последних публичных выступлений – шансон в красноярской филармонии для участников Библиотечного конгресса. Книжные тетушки, собранные со всей России, замерли, ошеломленные: Толоконский спел им из Федора Карманова «Поцелуй меня, удача», а на танцполе отожгла министр культуры края Елена Мироненко.

Когда в затянутом смогом, задыхающемся Красноярске вырубали деревья и уничтожали сквер в Студенческом городке (в рамах подготовки к Универсиаде-2019), Толоконский заявил: «Там тополя! Они – не деревья!». «А Толоконский – не губернатор!» – таким лозунгом ему ответили уже на ближайшем митинге.

Когда робко интересовались, зачем и почему он потакает бизнесу, уничтожающему своими выбросами Красноярск, Толоконский заявил, что во всем виновата погода и дым из печей частного сектора. Еще раз: экологическая катастрофа в Красноярске не связана с алюминиевым бизнесом Дерипаски (Русал) и с угольным бизнесом Мельниченко (СГК), в ней виноваты глобальное потепление, климат и печка бабы Нюры.

Подписывая документы о создании новой промзоны «Алюминиевая долина», Толоконский пообещал китайцам налоговые льготы и максимально благоприятный режим, а жителям края – «новые рабочие места, стимул для производства первичного алюминия».

При Толоконском, лежавшем ковриком под бизнесом, Красноярск наконец самоидентифицировался. Его брендом стало черное небо и призыв: «Не забудьте захватить противогаз!». Черное небо, напомню, это не метафора: небо тут часто не видно, оно в плотной дымке, дышать нечем. Стандартные рекомендации от властей в такие дни: по возможности уехать из города, меньше выходить на улицу, помещения не проветривать, чаще мыть полы, промывать нос и горло физраствором, использовать респираторы типа «лепесток». Лишь бы Дерипаска с Мельниченко не знали ни в чем нужды.

Все великие жгут глаголом и выдают мемы, но некоторым помогают формировать/крепить их репутацию еще и жены. Подобно Марии-Антуанетте, рекомендовавшей пиплу есть пирожные, раз нет хлеба, мадам Толоконская на жалобы подданных о черном небе дала в Инстаграме совет думать о смоге позитивно: «Когда в голове чистых мыслей станет больше, грязевый воздух перестанет быть опасным!»

Своими оригинальными советами – авторские тренинги, коучинг и т.д. – губернаторша, кстати, зарабатывала в Красноярске больше мужа. На губернаторском канале, оплачиваемом бюджетом, госпожа Толоконская, например, рассказывала изумленным красноярцам о том, насколько полезен грипп, призывая его не подавлять и «полюбить температуру». А еще на базе и в здании бюджетного учреждения «Федеральный сибирский научно-клинический центр ФМБА России» под руководством губернаторши открылся платный (причем цены запредельные) «Центр интегративной медицины». Это даже не гомеопатия, это круче – гомотоксикология, в основе которой понятие о гомотоксинах как о причине болезней.

Злопыхателям губернаторша заявляла: «А муж мой – Человек с большой буквы, редкой чистоты и самоотверженности, высочайшего профессионализма! Вы – его жизнь!!! Учитесь читать знаки жизни! Ещё не поздно!»

Теперь-то точно поздно.

За Толоконским в крае не остается особо громких подвигов или скандалов, уж чересчур вопиющей коррупции и людоедства, в которых бы он был прямо замешан. Если в краевых министерствах какие темные истории и происходили, то тянулись они еще от предыдущих губернаторов Хлопонина и Кузнецова, которые здесь занимались просто бизнесом; Толоконский все же в этом не замечен. А разговор о том, что проводимая в Сибири до сих пор советская политика индустриализации, все эти экстенсивные методы и есть то самое людоедство, – слишком долог. Как, скажем, связана в период правления Толоконского статистика роста онкологических и легочных заболеваний с тем, что Мельниченко спустил на воду футуристическую Sailing Yacht A – крупнейшую частную яхту в мире? Ее постройку оценивали не менее чем в 400 млн долларов – это больше всей доходной части бюджета Красноярска на этот год. Лондонградцы прозвали яхту Behemoth (ее главная мачта выше Биг-Бена). И это не тот бегемот, которое животное, а это тот библейский Бегемот из книги Иова, который наряду с Левиафаном свидетельствует о невозможности для человека постичь Божий замысел.

И как, скажем, связано первое слово многих красноярских детей – «беродуал» (препарат для лечения хронических обструктивных заболеваний дыхательных путей) – с тем, что при Толоконском Красноярский алюминиевый завод, чудовищно нарастив мощности и выплавляя более миллиона тонн в год, вышел на первое место в мире? Этот разговор – почему краевые власти не судятся с крупным бизнесом, а наоборот жалуют ему льготы и позволяют работать вне закона, по «временно согласованным объемам выбросов» – действительно долог и мало кому нужен. А за напрашивающиеся из него выводы и вовсе теперь запросто оказаться под статьей.

После назначения Кремлем весной 2014-го осенью того же года Толоконский был избран народом, однако так и остался чем-то вроде колониального управляющего, призванного обеспечить денежный приток в метрополию, а не защиту интересов избравших его автохтонов. О результатах губернаторства Толоконского можно говорить детально, вот только смысла в этом немного. К его отставке это имеет ровно такое же отношение, как и сама его деятельность – к чаяниям народным. То есть никакое. С точки зрения метрополии, Толоконский вообще все делал правильно. И снимают его исходя из резонов Кремля – и тактических (предвыборных), и долговременных, а не из интересов Красноярского края. Мы здесь вообще все ни при чем: ни губернаторы, ни жители вверенных им регионов. Кремль решает свои задачи.

Толоконский ушел без предложений о будущей работе. Ему 64 года.

И еще. По инициативе Толоконского Красноярск лишили права выбирать себе мэра. И как раз сейчас действующий мэр Эдхам Акбулатов пошел на свое переизбрание: сейчас это сложная процедура, в конкурсную комиссию, отбирающую кандидатов, направляют по пять человек горсовет и губернатор. Затем кандидату, чтобы стать мэром, нужно набрать 19 голосов в горсовете. Замена губернатора, конечно, в этот процесс не вносит интриги – но некоторое оживление гарантировано.